Рифма в 110 лет. «РМГ» о музыкальных событиях начала 1915 года

Газета Н.Ф. Финдейзена продолжает публиковать военные сводки, информацию о концертах в пользу раненых. 6 января Цезарь Кюи отметил 80-летие. 22 декабря на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в Петрограде состоялось освящение памятника на могиле М.А. Балакирева (по проекту Ф.К. Беренштама). Главные герои и организации, как и в прошлом году — Сергей Кусевицкий, Мариинский театр, Федор Шаляпин.

Утешение

IV симфонический концерт С. Кусевицкого в Петрограде…
…«Был посвящен исполнению h‑moll’ной мессы Баха (17 декабря, Малый театр). Мне кажется, что я буду близок к истине, если скажу, что исполнение этой “высокой” мессы было одним из самых воз­вышенных переживаний за ис­текшую первую половину музы­кального сезона; кроме того, это поистине “божественная” месса была уместна в наши тяжелые дни, когда почти нет человека, у которого бы не было потерь близ­ких и дорогих лиц; она одна успо­каивает, утешает и говорит о веч­ной радости исстрадавшейся душе… Бах выявил в своей мессе решительно все, что может затро­нуть возвышенные струны чело­веческой души, вдохнул в свою музыку столько силы, нежности, веры, любви!.. Его мысли и всече­ловечны и всеобъемлющи и вот почему исполнение этой музыки не только уместно, но и нужно. Побольше такой музыки теперь! Г. Кусевицкий и хор Архангель­ского превосходно выполнили свою задачу; слабее других были солисты и оркестр» (№ 1 от 4 ян­варя, стлб. 24–25)

Б. Т.

Сокращение зарплат

«Большая Опера (в Париже — прим. МО) имеет такие контрак­ты, что при теперешних обстоя­тельствах открытие ее невозмож­но, несмотря на правительствен­ную субсидию в 800 000 франков. Ходили слухи, что очень недавно назначенный директор ее г. Сушэ даже собирался уходить. Испу­ганные акционеры сбежались со всех концов Франции и уговори­ли его остаться. Мобилизация расстроила все службы этого ху­дожественного предприятия. Оставшиеся артисты получают только 10% жалованья. Тот, кто имел 1000 фр., получает 100 фр., кому платили 150 фр. в месяц, имеет теперь только 15 фр. Шевийяр¹ и Пьернэ, имевшие каждый свой оркестр, объедини­лись. Руководители симфониче­ских концертов в затруднении. Антигерманская пропаганда Сен-Санса, а скорее общее наци­ональное чувство, заставило бой­котировать немецкую музыку. Если же исключить немецкие симфонии, камерную музыку, Вагнера, и т. д., то останется мало. Французские композиторы писа­ли в этом жанре немного. При­дется взяться за русскую музыку.

— У меня, — говорит Шевий­яр, — хватит русской музыки на четыре концерта, а на пятый что я дам?» (№ 1 от 4 января, стлб. 30)

__

¹ Шевийяр Камиль (1859—1923) — французский композитор и дирижер. Окончил Парижскую консерваторию по классу фортепиано. Руководил ор­кестром Ламуре, дирижировал, в частности, премьерами «Моря» и «Нок­тюрнов» Дебюссии. Много исполнял русскую музыку. С 1914 параллельно с оркестром Ламуре, возглавлял оркестр Гранд-Опера

² Пьернэ Габриэль (1863—1937) — французский органист, дирижер и ком­позитор. Окончил Парижскую консерваторию. Входил в кружок, образо­вавшийся вокруг С. Франка, дружил с Дебюсси. С 1910 возглавил Оркестр Колонна. Исполнял современную музыку, среди его премьер «Жар-птица» И. Стравинского, Третья симфония Дж. Энеску и др.

Шаляпин — богохульник

«22 декабря в местном Окруж­ном суде рассматривалось дело об уничтожении брошюрки “Шаля­пин в Африке”, изданной Н. А. Со­коловым осенью нынешнего (то есть 1914 — прим. «МО») года. В ней автор излагал историю своего пу­тешествия по Египту вместе с Ф. И. Шаляпиным, причем привел несколько высказанных Ф. И. со­ображений относительно род­ственности египетских религий с христианством. В содержании приведенных в брошюре слов Ф. И. Шаляпина было усмотрено богохульство, и Н. А. Соколов был привлечен к ответственности по обвинению в богохульстве, а бро­шюра конфискована. Суд восста­новил Шаляпина, как “знатока ре­лигий”, но не оправдал его стили­стику и одну фразу из книги все-таки постановил изъять» (№ 1 от 4 января, стлб. 30)

Разоблачить врага

«Министерством внутренних дел разослан циркуляр, предпола­гающий губернаторам озаботить­ся наблюдением за разъезжающи­ми в пределах Империи артисти­ческими труппами, в которых мо­гут оказаться среди артистов лица, состоящие германскими или ав­стрийскими подданными. В слу­чае обнаружения таковых, губер­наторам предложено немедленно высылать их в качестве военно­пленных в отдаленные губернии» (№ 2 от 11 января, стлб. 44)

Экстремизм врагов

«Немцы без всякой стратегиче­ской необходимости разрушили и сожгли старинный костел и го­сподский дом в Брохове на реке Бзура. В этом костеле был совер­шен обряд крещения над Шопе­ном, так как к этому приходу при­надлежало имение Желязова Воля, где родился великий компо­зитор. Немцы сорвали бронзовую доску, посвященную памяти Шо­пена, и, по словам газет, покрыли все стены непристойными надпи­сями» (№ 2 от 11 января, стлб. 44)

Немецкое эмбарго

«В виду исключения из про­грамм своих концертов всех немецких композиторов, Вели­корусскому оркестру В.В. Андре­ева приходится, помимо русских народных песен, обращаться к произведениям композиторов исключительно союзных госу­дарств. В предстоящем концерте он отводит место салонному ком­позитору Лакомбу и др. А не пора ли “великорусскому” оркестру, обратиться исключительно к рус­ским произведениям и в особен­ности к народным песням и тем исполнить свое прямое назначе­ние, не заимствуя репертуара от салонных оркестров и не жалуясь на исключение немецких компо­зиторов, совершенно непригод­ных для русской балалайки?» (№ 1 от 4 января, стлб. 29)

Из управдома — в дирижеры

«- Вы говорите, что в провин­ции трудно устроить симфониче­ский концерт. Ничего подобного. Очень легко. Я расскажу вам, как утраиваются симфонические концерты в некоторых Отделени­ях Музыкального Общества. Не­обходимо только, чтобы дирек­тор учреждения был энергичный человек, больше ничего не требу­ется. Задумав устроить симфони­ческий концерт, директор выби­рает чуть ли не наугад из катало­гов оркестровых произведений несколько номеров, посылает этот список Юргенсону (извест­ная фирма П. Юргенсона, изда­вавшая ноты — прим. МО) и через некоторое время получаются ноты.

В кабинет директора приглаша­ются преподаватели оркестровых инструментов, получают для сво­их учеников партии и вместе с ними лаконическую инструкцию: партии должны быть выучены. Преподаватели уныло рассматри­вают эти партии и с поникшей го­ловой расходятся по классам. Партии трудны, а ученики все — на младших курсах. Разговари­вать же с директором и приводить ему резоны не рекомендуется по весьма многим соображениям. В классах начинается новая и весь­ма интересная работа натаскива­ния учеников на оркестровые пар­тии, причем, в виду неподготов­ленности учеников, приходится преодолевать большие затрудне­ния, забираться в неведомые по­зиции, учить трудные штрихи, разбираться в тяжелых тонально­стях и т. д. Конечно, при такой ра­боте этюды, упражнения и вооб­ще текущая классная работа в лучшем случае отходит на второй план, а в большинстве случаев со­всем прекращается. Наконец, ког­да на эти партии положено много труда и времени, начинаются ре­петиции.

<…>

Директор торжественно воссе­дает за дирижерским пультом пе­ред раскрытой партитурой, пред­ставляющей для находящегося перед нею дирижера довольно основательную загадку; препо­даватели размещаются подле своих учеников (для руковод­ства), взоры всех с трепетом и не­доумением обращены на дири­жера и на палочку, при первых взмахах которой начинается ре­петиция… Репетиции налажива­ются очень туго и не только по вине учеников, но и абсолютно неопытного дирижера, произво­дящего над партитурой какие-то никому непонятные кабалисти­ческие движения.

Таких репетиций — масса, и все они весьма продолжитель­ны. Часто по воскресным и праздничным дням репетиции происходят от 5 вечера до часу ночи. Обреченные на участие в оркестре походят на мучеников, от души завидуют необречен­ным товарищам, жалуются на переутомление, на лишнюю тра­ту времени, на застой в классной работе и т.д.

<…>

Сплошь и рядом ученики, си­дящие в оркестре, награждают­ся нелестными эпитетами, вро­де «извозчиков», «нахалов» и т. д. Когда один из преподавателей запретил своему ученику уча­ствовать в оркестре, как абсо­лютно неподготовленному, то директор убеждал ученика в том, что участие в оркестре при­несет ему несравненно больше пользы, чем учение в классе в те­чение всего учебного года и во­обще рекомендовал ученику больше слушать его, директора, чем своего преподавателя. Сло­вом — организация таких кон­цертов напоминает вавилонское столпотворение.

После концертов, когда учени­ки возвращаются к классной ра­боте — у преподавателей опуска­ются руки. Вся прежняя классная работа идет на смарку, интона­ция у учеников принимает хао­тическое состояние…

— Скажите, пожалуйста, — за­дал я невольный вопрос, — кому же нужны концерты, достающи­еся такой дорогой ценой?

— Как Вам сказать? — ответил мой собеседник. — Во‑первых, они нужны самому директору, которому нравится дирижиро­вать. Он — директор, и все долж­но быть к его услугам; во‑вторых, такие концерты нужны, по мне­нию директора, для отчета, под­черкнуть продуктивность работы и самого директора, и Отделения, а от продуктивности зависит и мнение Главной Дирек­ции о данном Отделении, и раз­решение, например, вопроса о субсидии. Да и мало ли зачем мо­жет пригодиться симфонический концерт?!

— А как же реагируют на эти за­теи директора преподаватели? — поинтересовался я.

— Да как им реагировать? Одни дорожат местом, а другие бегут; но ведь на смену им являются но­вые, а смена, правда, бывает очень частая.

Я больше вопросов не задавал, но вполне уразумел, что при же­лании, действительно, всегда можно не только соорудить сим­фонический концерт, но и сде­лать благодаря ему карьеру» (№ 2 от 11 января, стлб. 37–40)

Педагог

Заголовки статей — «МО» 2025