Вкус к жизни – сквозная тема фильмов Отара Иоселиани, почти симфоническая, оркестрованная каждый раз по-разному, с новыми вариациями.
Ушел из жизни кинорежиссер Отар Иоселиани. Ему было 89 лет. Он говорил: "Я начинаю картину с того, что осторожно думаю, о чем она может быть. Никакая идея не приходит в голову, и я мучаюсь. И вот рядом со мной вдруг происходит какой-то разговор, или я узнаю о происшествии, которое дает возможность обобщить всё до уровня притчи". О творческом методе мастера – Станислав Анисимов.
Вкус к жизни – сквозная тема фильмов Отара Иоселиани. Почти симфоническая, оркестрованная каждый раз по-разному, с новыми вариациями. Словно легкие, ни к чему не обязывающие прогулки на свежем воздухе, которые так ценил режиссер. "Мы так давно ждали, когда это рухнет. И так надеялись, что наконец-то мы вздохнем, и показалось в 60-е годы, что мы могли вздохнуть, а потом опять пришли разбойники, а потом началось опять то же самое, даже хуже", – говорил Отар Иоселиани.
Бескомпромиссность позиции режиссера – в героях его фильмов, кипящих, радующихся жизни, которые стремятся насладиться, надышаться и ускользнуть от рутинного существования. "Творчество не расходилось у него с самой жизнью, и ее бытие – с продолжением его таланта и его творчества. А фильмы были продолжением того, что он думал о жизни в самых обыденных ситуациях", – поделился художник-мультипликатор, народный артист РФ Юрий Норштейн.
Длинные планы, минимум монтажных склеек: жизнь течет перед объективом Отара Иоселиани. И наблюдать за этим потоком – почти магический зрительский опыт. "Он говорил, что снимает притчи. И умеет аккуратным образом войти в человеческую душу, чтобы расположиться там и рассказать, как он говорил: "Ап!" – и рассказать человеку нечто важное о нем", – пояснила кинокритик Лариса Малюкова.
Детали на экране – явные и скрытые – рифмуются в поэзию повседневности. Нет ничего ближе ни зрителю, ни героям. И нет ничего страшнее, чем остаться рабом этих вещей и вещиц. "У него фильмы были завязаны на музыке, необыкновенно насыщенны пространством звука. Причем звука самой высокой пробы", – добавил Юрий Норштейн.
Изящество киноязыка Отара Иоселиани не в импровизации, даже несмотря на свободный репортажный стиль его фильмов, в котором чувствуется дыхание "новой волны", изящество – в особом внимании к мимолетности, моментам, которые мы обычно упускаем, но должны ценить. "Это тяжелый, тяжелый и неблагодарный труд. Но надо трудиться, поэтому людей, которые говорят на киноязыке сегодня чрезвычайно мало во всем мире", – считал Отар Иоселиани.
Гармония фильмов Отара Иоселиани – уже воспоминание. О прекрасной эпохе, которой неизбежно приходит конец. Этому пасторальному кинематографу не нашлось места в новом мире. Как и человеку, который точно знал, что истина – в кино.