Zuma\TASS
В Боснию и Герцеговину прибыл новый Верховный представитель – немец Кристиан Шмидт. Ему предстоит разбираться с острейшим политическим кризисом, который вызвал его предшественник, Валентин Инцко. Из-за его опрометчивого решения боснийские сербы бойкотируют общегосударственные органы власти и грозят вспомнить о планах создания независимого государства с перспективой присоединения к Сербии.
Верховный представитель по Боснии и Герцеговине – должность уникальная. В функции данного чиновника, назначаемого странами и организациями-участниками Дейтонского соглашения, положившего в 1995 году конец кровопролитной Боснийской войны, входит контроль за соблюдением условий мира. На практике он – что-то среднее между внешним управляющим, надзирателем за местными органами власти и диктатором, посланным Европейским союзом. Словом, должность необычная. Она под стать самому государству, скроенному из двух де-факто государств, с собственными управляющими структурами, выборами, государственнообразующими народами и национальной мифологией: Республикой Сербской и Мусульмано-хорватской федерацией (официальное название – Федерация Боснии и Герцеговины). У них даже есть две столицы. Сербская – Баня-Лука, и мусульмано-хорватское Сараево.
Верховный представитель – должность неблагодарная. Его не любят ни сербы, ни хорваты, ни мусульмане. Последние, может, относятся чуть лучше, но прочим он кажется в лучшем случае, необходимым злом, нужным для не возобновления войны и вступления в ЕС и НАТО. А в худшем – представителем враждебных внешних сил, которые играют на стороне какой-нибудь из общин многострадальной Боснии.
И вот этот-то чиновник решил подтвердить свою плохую репутацию, по крайней мере, в глазах сербов. Валентин Инцко, за считанные дни до истечения срока своей 12-летней каденции принял очень неоднозначное, мягко говоря, решение. Он постановил наказывать на срок от 6 месяцев до 5 лет за отрицание геноцида и героизацию военных преступников.
«Я должен был что-то сделать. Я поступил, как того требует моя совесть. Если вы находитесь в стране, где прославляют военных преступников, у нее не может быть хорошего будущего», - объяснил Инцко свой поступок.
Что ж, совесть – чувство хорошее и у людей, наделенных властью, прямо скажем, не часто встречающееся. Проблема только в том, что у многих (если не сказать, большинства) жителей Боснии и Герцеговины требования совести иные, чем у Инцко. Кого считать или не считать военным преступником в этом государстве вопрос и теперь, спустя 26 лет с момента окончания Боснийской войны, в высшей степени дискуссионный. С точки зрения Гаагского трибунала Ратко Младич и Радован Караджич – однозначно преступники, а, скажем, лидер боснийских мусульман, инициатор отделения от Югославии Алия Изетбегович – однозначно нет. Того же мнения придерживается подавляющее большинство боснийских мусульман. А для жителей Республики Сербской, напротив, Младич и Караджич – напротив, основатели их государства, если не герои, то уж, во всяком случае, не те, чью память нужно предавать проклятью.
Эту мысль, собственно, и довел до Инцко лидер Республики Сербской Милорад Додик. Верховному представителю дали время на то, чтобы отменить свое решение. С понедельника, 27 июля, боснийские сербы начали бойкот общих для Боснии и Герцеговины органов власти. А в пятницу, 30 июля, их народная скупщина (парламент) на чрезвычайной сессии приняла решение, что на территории Республики Сербской действие злосчастного указа Инцко не распространяется. Это уж прямой бунт против Верховного представителя. Его решения в Боснии и Герцеговине не вправе оспаривать никто. Их можно только утверждать, придавая силу закона.
Этого сербским парламентариям показалось мало и они, голосами депутатов всех партий приняли законы об уголовной ответственности за публичное оскорбление Республики Сербской. Если это государственное образование будет названо «результатом геноцида», а ее народы ответственными за геноцид, виновным грозит все тот же срок от 6 месяцев до 5 лет. Для чиновника наказание за то же деяние строже – от 2 до 10 лет. А если выяснится, что оценка повлекла за собой выводы в виде требований или действий, направленных на ликвидацию Республики Сербской, можно сесть в тюрьму и на срок до 15 лет.
Формально решение депутатов указу Инцко не противоречит. Но только формально. На практике принятое Верховным представителем и сербскими депутатами представляется мало совместимым. Если уж признавать события в Сребренице, где погибли тысячи мусульман, геноцидом, то как не упомянуть ответственных за геноцид? А как не оскорбить Республику Сербскую, официально признав ее создателя Караджича военным преступником?
Иными словами, благодаря опрометчивым действиям Инцко сложилась ситуация, которая озадачила все силы, вовлеченные в дела Боснии и Герцеговины. Особенно удручены в Белграде. Если вступление Боснии и Герцеговины в Евросоюз – это проблема отдаленного будущего, то Сербия ведет переговоры с Косово, которые откроют дорогу к присоединению в ЕС идут прямо сейчас. Идут не просто и дополнительные осложнения сербским властям не нужны. Они могут быть. Сегодня – бунт против Верховного представителя, завтра – требование отделиться от Боснии и Герцеговины и присоединиться к Сербии. Недаром сербский президент Александр Вучич поспешил с предложением найти консенсус и не усугублять ситуацию.
Шмидт приступает к своим обязанностям с 1 августа. А 3 августа ему предстоит встреча с членами Президиума Боснии и Герцеговины Милорадом Додиком, мусульманином Шефиком Джаферовичем и хорватом Желько Комшичем. Додик уже заявил, что пойдет на нее, только чтобы выразить свое недоверие Верховному представителю. Конечно, лучшее, что может сделать Шмидт в данной ситуации – это отменить решение Инцко. Но вдруг и у немецкого дипломата, как у его австрийского предшественника, взыграет совесть.