Одна комната, 12 человек. Разные профессии, характеры, опыт. Доверить свою судьбу присяжным – право обвиняемого. Убийства, сбыт наркотиков и другие дела, где наказание – вплоть до пожизненного. Простые люди принимают непростые решения. Сесть в это кресло может каждый, кто старше 25-ти, не судим, дееспособен. Кандидатов выбирают случайным образом из списков избирателей. Марианна от такого приглашения отказалась. Одолели сомнения.
Марианна, жительница г. Новосибирска: «А меня кто-то защитит? А когда будут проходить заседания, меня кто-то будет с работы опрашивать, будут ли мне это оплачивать? Что вообще мне с этим делать?»
Поступают угрозы? Сведения передадут правоохранителям. Можно взять и самоотвод. За отказ вершить правосудие не накажут, а вот за участие в процессе вознаградят – чуть меньше тысячи рублей в день.
Анна Турченко, судья Новосибирского областного суда: «Присяжный принимает участие в рассмотрении дела, берет на себя функции судьи: присяжные заседатели – это судьи-факто. Работа судьи так же оплачивается. Присяжные освобождаются от основной работы на этот период».
Кроме обстоятельств дела, о подсудимом присяжные не должны ничего знать – для объективности вердикта.
Олеся Герасименко, корреспондент: «Решение присяжных заседателей не обязательно должно быть единогласным. Вердикт – виновен или нет – выносится большинством голосов, а если голоса разделились поровну, то решение трактуется в пользу подсудимого».
Среди обывателей устоялось мнение, что суд присяжных – более лояльный. Профессионалы апеллируют к статистике и истории России.
Римма Шатовкина, председатель Новосибирского областного суда: «С 1876 по 1891 годы было вынесено 40 процентов оправдательных вердиктов. А если говорить о практике Новосибирского областного суда – за пять лет было вынесено только два оправдательных вердикта».
С 1 июня коллегия присяжных Новосибирского облсуда станет меньше – заседателей будет не дюжина, а восемь. Впервые они заработают в районных и городских судах, в каждом – по шесть человек. Новшество служители Фемиды трактуют как знак доверия к судебной системе.