Антибиотическая резистентность, или АБР (или АМР, антимикробная резистентность), — это когда препарат, прежде спасавший, перестал работать. В 2019 году это стало причиной смерти, в том числе напрямую, более 6 млн человек. По прогнозу Всемирной организации здравоохранения, через 25 лет количество таких смертей может дорасти до 10 млн.
ФОТО Melany @ tuinfosalud.com on Unsplash
Гипотеза Красной Королевы
Организму (хоть человеку, хоть бактерии) надо приспосабливаться, чтобы выжить. К «взаимоотношениям» микробов и человека иногда применяют так называемую гипотезу Красной Королевы.
Помните, как кэрролловская Королева (в нашем переводе она Черная) поучала Алису? Чтобы хотя бы оставаться на месте, надо бежать изо всех сил.
Микробы и человек находятся в ситуации постоянного «армрестлинга», говорит членкор РАН Сергей Сидоренко, руководитель отдела медицинской микробиологии и молекулярной эпидемиологии Федерального научно-клинического центра инфекционных болезней. С появлением антибиотиков человек вроде бы взял верх — но временно. Микробы продолжали эволюционировать и теперь «перетягивают».
Общемировая проблема АБР сложилась из‑за того, что долго применение антибиотиков не особо регулировалось. Еще недавно такой препарат можно было купить без рецепта, многие прерывали курс лечения, едва полегчало, — и недобитые патогены производили уже более стойких.
Еще одна причина — низкая интенсивность в стране фундаментальных научных исследований в этой сфере, отмечает академик Владимир Чехонин, зам. президента РАН:
— Из 77 новых препаратов, которые находятся на различных стадиях клинических испытаний, только 2 разрабатывают в России.
Но вообще весь мир в «отстающих» по сравнению с прыткой эволюцией микробов. От появления идеи до разработки, а затем регистрации препарата проходят годы. К моменту его внедрения микроб может успеть обзавестись генами резистентности.
— Нам надо бежать если не «впереди микробов», то хотя бы на одном уровне, — отмечает Сергей Сидоренко.
«Быстрая биология»
«Бежать» надо сразу по нескольким беговым дорожкам. Одна из них — конечно, производство препаратов. Сейчас Россия выпускает 50 – 60 % от общего уровня потребления антибиотиков в стране. А Советский Союз производил 85 %, напоминает членкор РАН Роман Козлов, главный внештатный специалист Минздрава РФ по клинической микробиологии и антимикробной резистентности.
Еще одна «дорожка» — новые средства лечения, и не только привычные антибиотические. Это использование бактериофагов, антивирулентных препаратов, иммунотерапия, модификация микробиома с помощью пробиотиков, перечисляет академик Владимир Попов, руководитель федерального исследовательского центра «Фундаментальные основы биотехнологии» РАН.
«Бежать быстрее» — это еще и ускорять распознавание патогена, чтобы скорее подбирать терапию. Иногда вопрос жизни и смерти решается даже не за часы, а за минуты. Надо развивать методы «быстрой биологии» — подхода, который позволяет в разы ускорить диагностику, добавляет членкор РАН Татьяна Припутневич, главный внештатный специалист по медицинской микробиологии Минздрава. Особенно это важно в случае ESKAPE-патогенов, это аббревиатура с перечислением особо опасных Enterococcus faecium, Staphylococcus aureus, Klebsiella pneumoniae, Acinetobacter baumannii, Pseudomonas aeruginosa и Enterobacter.
Еще один «фронт» — контроль над антибиотиками в сельском хозяйстве. Именно там применяется 80 % антимикробных препаратов. Причем их применение «практически бесконтрольно, с профилактической целью», отмечает академик Сергей Шабунин, научный руководитель Всероссийского научно-исследовательского ветеринарного института патологии, фармакологии и терапии. В животноводческом комплексе резистентность отмечена уже к большинству классов антибиотиков. И если продажа антимикробного препарата в аптеке без рецепта чревата «административкой», то закон, вводящий подобную санкцию за нарушения в области ветеринарии, еще в разработке.
В то же время академик призывает действовать «очень осторожно», чтобы, жестко ограничив применение эффективных антибиотиков в ветеринарии, не спровоцировать использование неэффективных — это чревато полирезистентностью.
«Мы все на одной подводной лодке»
Так описал ситуацию академик Шабунин. От резистентности не спасут пограничные пункты, не уберегут успехи в отдельных сферах (наведем порядок в здравоохранении — беда может прийти, скажем, из аграрного сектора). Поэтому существует общемировая концепция «Единое здоровье»: совместная работа на всех уровнях, от местного до глобального, охватывающая все сферы — от здоровья человека и животных до окружающей среды.
Статья по теме:
Кроме того, есть Глобальная стратегия геномного эпиднадзора за опасными патогенами, приводит пример академик Василий Акимкин, директор ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора. Она предполагает, что лаборатории, выполняющие геномное секвенирование, должны объединиться в глобальную сеть.
Россия в вопросах АБР работает с организациями, входящими в ООН, отмечает замминистра здравоохранения РФ Андрей Плутницкий. Минувшей осенью делегация участвовала в заседании Генассамблеи ООН по проблеме устойчивости, год назад в Москве прошла первая конференция стран БРИКС по устойчивости к противомикробным препаратам.
В России есть закон «О биологической безопасности», есть Стратегия предупреждения распространения антимикробной резистентности, есть Программа фундаментальных научных исследований до 2030 года (в нее входит и тема резистентности).
Создана Национальная система мониторинга за АБР, разработаны базы данных генетических последовательностей микроорганизмов с устойчивостью. И успехи есть: тест-системы для ускоренной диагностики, которые идентифицируют некоторые патогены даже не за часы, а за 25 – 30 минут. Несколько тест-систем разработаны впервые в мире.
Появилась платформа AMRhub.ru — она включает в себя, например, виртуальную карту антимикробной резистентности (данные по ста с лишним городам, по 100 тыс. штаммов), сервис для обмена данными по АБР, инструмент для анализа бактериальных геномов.
В Петербурге разрабатывают математические модели прогноза развития резистентности.
Наконец, о грамотном использовании антибиотиков можно узнать на ресурсах antibiotic-save.ru и pro-antibiotics.ru.
Но в РАН уверены: должна быть целевая национальная программа противодействия АБР. Как формулирует академик Чехонин, цель программы — опережающие исследования. Те, которые позволят не только противостоять угрозам, но и упреждать их. Собственно, как и говорила кэрролловская Королева: чтобы не просто оставаться на месте, а куда‑то попасть, надо бежать вдвое быстрее. Сейчас такая программа находится на стадии доработки уже с учетом корректив от министерств и ведомств.
Потребуются инвестиции. Большие. В мировых масштабах — до 1,420 млрд долларов к 2050 году.
— Но это не безвозвратные инвестиции. Каждый доллар, вложенный в борьбу с резистентностью, имеет положительный эффект на экономику в 7 – 13 долларов, — подчеркивает Роман Козлов.
Тем более что на другой чаше весов — дополнительные потери до 1 трлн долларов к 2050‑му: из‑за трат на лечение устойчивых инфекций и издержек, связанных с нехваткой рабочей силы. А главное, на другой чаше весов — жизни.
Читайте также:
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 52 (7874) от 25.03.2025 под заголовком «Скрытая пандемия».