В 2025 году исполняется 200 лет со дня восстания декабристов. В истории остались как сами участники восстания, так и их самоотверженные жены, добровольно отправившиеся в ссылку вместе с осужденными. Их путь был полон испытаний, но даже в самых тяжелых условиях эти женщины не опускали руки, превратив каторгу в миссию помощи людям. Forbes Woman вспоминает рассказывает, как жены декабристов стали проводниками перемен и какой вклад внесли в историю
Дорога в Сибирь и Дамская улица
Среди женщин, отказавшихся от привычной жизни ради того, чтобы разделить с декабристами ссылку в Сибирь, были преимущественно дамы высшего света. В их числе княгини Мария Волконская и Екатерина Трубецкая, Александра Муравьева, Елизавета Нарышкина, Александра Давыдова, баронесса Анна Розен, Наталия Фонвизина, Мария Юшневская и Александра Ентальцева. К ним также примкнули возлюбленная декабриста Ивана Анненкова, мать его ребенка Полина Гебль и дочь француженки-гувернантки из дома декабриста Василия Ивашева, его невеста Камилла Ле Дантю. Всего в ссылку отправились 11 женщин. Их отъезд начался летом 1826 года и продолжался вплоть до начала 1830-х годов.
Как отмечал уроженец Иркутска, публицист Николай Белоголовый, Сибирь тогда представлялась «каким-то мрачным, ледяным адом, откуда, как с того света, возврат был невозможен и где царствовал произвол». Для жен декабристов — дам высшего света, привыкших к комфорту, — жизнь в Сибири вовсе была настоящим испытанием. Отправляясь в ссылку вместе с осужденными, они лишались титулов, ограничивались в передвижении, были вынуждены подчиняться тюремному начальству, подвергались всевозможным бытовым лишениям и разлуке с родными: одним из условий отъезда было согласие оставаться в Сибири до смерти мужей. Кроме того, женщинам было запрещено брать с собой детей — они оставались на руках близких, а те младенцы, которые родились уже в Сибири, лишались дворянского звания и приписывались к сословию заводских крестьян.
Первыми в Сибирь отправились Мария Волконская и Екатерина Трубецкая. Первые 11 месяцев княгини жили в Благодатском руднике в Иркутской губернии — небольшой деревне, состоявшей из одной улицы и с разных сторон окруженной горами. Остальные жены декабристов прибывали уже в Читинский острог и Петровский завод, где условия были более благоприятными.
В своих мемуарах Волконская подробно рассказывала о новой тяжелой реальности: поначалу ей приходилось жить в полуразрушенной крестьянской избе, испытывать постоянные проблемы с деньгами и делить скудное имущество с другими ссыльными. «Изба была настолько мала, что когда я ложилась на свой матрас на полу, то голова касалась стены, а ноги упирались в дверь. Печь дымила, и ее нельзя было топить, когда на улице было ветрено. Окна были без стекол — их заменяла слюда», — писала княгиня.
Скудным было и питание — любые излишки жены старались передать мужьям. В своих записях Волконская вспоминала: «Мы ограничили свою пищу: суп и каша — вот наш обыденный стол; ужин отменили… Каташа (Екатерина Трубецкая. — Forbes Woman), привыкши к изысканной кухне отца, ела кусок черного хлеба и запивала его квасом».
Осенью 1827 года большинство узников переселили в Читинский острог. Позже их перевели в специально построенную тюрьму в Петровском заводе, где женщины жили прямо в камерах с мужьями. Впрочем, вскоре дамы смогли организовать недалеко от каземата строительство собственных домов. Позже строения образовали целую улицу, которую назвали Дамской в честь их владелиц.
Жены декабристов часто собирались вместе, оказывали друг другу поддержку и, насколько это возможно, продолжали жить привычной жизнью. «Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Все было общее — печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое», — вспоминала Полина Анненкова.
В 1830-х годах срок каторги многих декабристов истекал, после чего их отправляли в ссылку на поселение в разные города Сибири: Иркутск, Красноярск, Тобольск и Ялуторовск. Оказавшись на поселении, осужденные должны были самостоятельно зарабатывать на жизнь — до этого они могли рассчитывать на финансовую помощь родных и мизерное казенное содержание. Одним из наиболее распространенных способов заработка стала образовательная деятельность: Михаил Кюхельбекер преподавал в Баргузинской школе, Алексей и Мария Юшневские принимали на воспитание купеческих детей, а Иван Якушкин был инициатором открытия в Ялуторовске двух школ — для мальчиков и девочек.
«Поселения стали культурными гнездами, очагами духовного света. В каждой семье жило и воспитывалось по нескольку детей местных жителей. С юных лет они поступали под воспитательный надзор жен, потом переходили в обучение к мужьям. В культурной семейной жизни соприкасались они с наукой и искусствами, крепли и зрели умственно и душевно», — писал в своих воспоминаниях князь Сергей Волконский.
В 1856 году осужденные по «делу 14-го декабря» были амнистированы. Впрочем, далеко не все дождались освобождения: в 1832 году не стало Александры Муравьевой, в 1839-м — Камиллы Ивашевой, а в 1854-м умерла Екатерина Трубецкая.
Помощь в изгнании
История жен декабристов — не просто хроника прошлого, а вдохновляющий пример самоотверженности и стойкости. Несмотря на все сложности, женщины не только адаптировались к новой реальности — они не только помогали мужьям, но и занимались просвещением. «Одно их пребывание, нахождение, то, как они обустраивали свой быт, досуг, домашний театр в доме Волконских на поселении, музыкальные, поэтические салоны — все это способствовало изменениям в иркутском обществе», — отметила в беседе с Forbes Woman сотрудник Иркутского музея декабристов Людмила Болгова.
Декабристам была запрещена любая переписка, однако их жен этого права никто не лишал. Поэтому именно через них арестанты смогли наладить связь с близкими. Каждая из женщин писала письма не только своим родным, но и родственникам осужденных. Именно благодаря им арестанты начали получать денежные переводы и посылки с необходимыми вещами: журналы и газеты на разных языках, книги, чернила, бумагу и краски. Декабристу Никите Муравьеву даже удалось заполучить практически всю свою богатую библиотеку книг: воспользовавшись этим, он начал читать знакомым лекции по истории, стратегии и тактике.
Позднее все это позволит создать прямо в стенах острога «каторжную академию» — своеобразное научное собрание, где декабристы вместе изучали иностранные языки, ремесла, обменивались друг с другом и остальными арестантами своими знаниями. Никита Муравьев, например, читал лекции по военной истории, Фердинанд Вольф — по основам химии и анатомии, а Александр Одоевский — по истории русской литературы.
Жены декабристов также обеспечивали каторжан одеждой — например, шили рубашки.
Внимание ко всем
При помощи жен декабристов в Сибирь также доставлялись необходимые лекарства — не только для ссыльных, но и для других арестантов. Как отмечал в своей книге «Княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая» Иван Кологривов, стараниями Александры Муравьевой были организованы медицинская библиотека, больница и «отличная аптека со всеми инструментами, необходимыми хирургу и акушеру». «Часто хворая, она мало обращала на себя внимание и только иногда соглашалась лечиться и на некоторое время оставаться дома, но и тут лишь только доходит до нее слух, что кто-нибудь болен или огорчен, она забывала предписание врача и собственную хворость, спешила к страждущему. И так она умела своим сочувствием к нему облегчить его положение», — писал о Муравьевой декабрист Иван Якушкин.
Активную помощь больным также оказывала Мария Волконская. «Эта женщина должна быть бессмертна в русской истории. В избу, где мокро, тесно, скверно, лезет, бывало, эта аристократка — и зачем? Да посетить больного. Сама исполняет роль фельдшера, приносит больным здоровую пищу и, разузнав о состоянии болезни, идет в каземат к Вольфу, чтоб он составил лекарство», — так описывал княгиню историк Иван Прыжов со слов сибирского старожила М. С. Добрынина.
Это особенно важно, если учитывать состояние здравоохранения в России в начале XIX века. Например, в Тобольской губернии, одной из самых крупных, насчитывалось всего 16 врачей, 19 лекарских учеников и четыре повивальные бабки. Врачеванием занимались декабристы Фердинанд Вольф и Павел Бобрищев-Пушкин. Семьи Фонвизиных и Свистуновых во время эпидемии холеры, охватившей Тобольскую губернию в 1848 году, спасли от смерти около 700 человек. Декабрист Иван Фохт, зачастую сам находившийся в тяжелом материальном положении, бесплатно лечил крестьян и нищих. Денежную помощь ему оказывала княгиня Мария Волконская, причем часть средств уходила на содержание аптеки, открытой для снабжения лекарствами местных жителей.
Ссыльные не только развивали здравоохранение. Например, Мария Юшневская занималась преподаванием и на свои деньги построила в деревне Малой Разводной Иркутской губернии пожарную вышку, где хранились необходимые для тушения пожара инструменты. Декабристы занимались изобретательством, создавая усовершенствованную сельскохозяйственную технику и домашнюю утварь, — молотилки, плуги, печи. Но, как отмечал историк Борис Кубалов, возможно, главным было то, что, в отличие от многих других дворян, они видели в крестьянах людей.
Большую роль в этом сыграли, несомненно, и женщины, чей подвиг — не просто история о любви и верности.