Bloomberg подвел четверти века: Запад совершил много ошибок
© AP Photo / Mark Schiefelbein
В XXI веке для Запада многое пошло не так, как надо, пишет Bloomberg. Запад совершил ряд политических ошибок, которые ослабили его элиту и воодушевили "авторитарных критиков". Либералам нужно вдохнуть новую жизнь в свои принципы, а не размениваться на личные местоимения, сетует автор статьи.
Эдриан Вулдридж (Adrian Wooldridge)
"Никогда еще в прежние времена наша страна не наслаждалась одновременно таким процветанием и не видела такого социального прогресса; при этом кризисные явления внутри страны были незначительны, а количество внешних угроз невелико", — ликовал Билл Клинтон 27 января 2000 года в своем последнем обращении к стране. Индекс Nasdaq достиг четырех тысяч — а это почти шестикратный рост за семь лет. Безработица сократилась до 3%, самого низкого уровня за более чем поколение. Американский народ вынес не себе бремя холодной войны и теперь пожинал дивиденды мира. Победитель-республиканец Джордж Буш-младший предложил "сострадательный консерватизм" в качестве альтернативы "сострадательному либерализму" демократов.
Новости, поступавшие из-за рубежа, были столь же радужными. Европейцы создали не только единый рынок, но и единую валюту; они вот-вот собирались стать "Соединенными Штатами Европы". Некогда могущественный коммунистический интернационал выродился — остались только Куба, Северная Корея и нескольких университетских факультетов. Мировая торговля промышленными товарами в 1990-х годах удвоилась, и она снова удвоится в 2000-х годах. Бедность в различных странах мира снижалась быстрее, чем когда-либо в прежние времена.
И вот, четверть века спустя настроения изменились радикально. Значительное большинство населения мира (трое из пяти человек) полагают, что ситуация в мире становится все хуже и хуже. И так считают не только в традиционно оптимистичной Америке (которая только что взамен нерешительного 82-летнего президента избрала вспыльчивого 78-летнего), но и в стагнирующей Европе.
Второй по величине экономикой мира, Китаем, управляет гордый марксист-ленинист Си Цзиньпин, при нём были сняты ограничения на срок пребывания у власти — и это одно из его достижений. Самая густонаселенная страна мира, Индия, находится в руках нелиберального сильного лидера Нарендры Моди. Венгерский лидер Виктор Орбан, который находится у власти вот уже на протяжении четырнадцати лет, создал в границах Европейского союза "нелиберальную демократию". С 2007 года количество стран, которые американский аналитический центр Freedom House определяет как "полные демократии", сократилось настолько, что на сегодняшний день основной спор вертится вокруг ответа на вопрос: находимся ли мы в демократической рецессии или же в полномасштабной депрессии.
Китай и Россия создали ось авторитарных государств, которые с полной решимостью готовы дать отпор западному либерализму. "Война с Западом" Владимира Путина включала не только Крым и Украину или же отправку частных вооруженных формирований во все регионы Африки, но и в многочисленных территориальных нарушениях западных границ с помощью самолетов и подводных лодок. Си заявил, что любая иностранная держава, которая попытается "запугивать, угнетать или поработить нас", "разобьется в кровь о великую стальную стену, выкованную из плоти и крови 1,4 миллиарда китайцев".
Оптимисты могли бы сказать, что первая четверть XXI-го века была лучше, чем первая четверть века XX-го, когда Великая война [Первая мировая война — прим.перев.] унесла жизни пятнадцати миллионов человек, предоставив материально-технические ресурсы как для коммунизма, так и для фашизма, не говоря уже о Второй мировой войне. Но контраст с оптимистическими настроениями 1990-х годов все же поразителен. И худшее почти наверняка наступит.
Некоторые сотрудники служб безопасности полагают, что в настоящее время мы ведем необъявленную войну с "осью автократии". Дональд Трамп, избранный с явным большинством, намекнул, что, по крайней мере, он будет проводить политику "Америка прежде всего", и он вполне может разрушить те институты, которые подорвали послевоенную безопасность. ЕС находится в состоянии паралича; лидеры Франции и Германии, двух самых могущественных стран, — Эммануэль Макрон и Олаф Шольц, дискредитированы, а их экономики пребывают в застое. И вполне вероятно, что в ближайшие годы Африку и Латинскую Америку покинут десятки миллионов человек, убегая от экономической стагнации, политической нестабильности и изменения климата — а это лишь усилит крайне правых и подорвет стабильность Запада. Теперь коснемся технологических чудес — в этой области, согласно одному из опросов, в котором приняли участи исследователи ИИ, 48% респондентов заявили следующее: существует по крайней мере 10-процентная вероятность того, что воздействие ИИ будет "крайне негативным", то есть приведет к вымиранию человечества.
Что пошло не так в XXI-м веке?
Давайте начнем с признания некоторых успехов. Мы стали свидетелями создания целого виртуального мира. Так, в 2000 году только половина населения США имела широкополосный доступ в Интернет, а во многих регионах развивающегося мира широкополосного доступа вообще не было. Сегодня же более 90% американцев обладают таким доступом, к тому же, более половины населения мира в том или ином виде получило доступ в Интернет; на нашей планете примерно столько же мобильных телефонов, сколько жителей — более восьми миллиардов. Благодаря этому появился доступ в мир информации и развлечений, чего никогда не было раньше.
Сейчас на менее чем 2,25 доллара в день живет на миллиард меньше жителей планеты, чем это было в 2000 году, — и всё это произошло благодаря догоняющему росту развивающихся стран, особенно в Азии и главным образом в Китае. В 2012–2013 годах численность бедного населения мира сократилась на 130 миллионов человек — это был один из самых замечательных временных интервалов в истории. В декабре 2020 года Китай объявил, что полностью ликвидировал крайнюю нищету.
Но даже в этих позитивных тенденциях содержатся негативные. Информационная революция нанесла удар по бизнес-моделям компаний, которые представляют "старые медиа", делающие ставку на проверку фактов; при этом, расширились возможности у тех, кто распространяет слухи и привык питаться раздорами и дезинформацией. Широкое распространение смартфонов совпало с ростом психологических проблем, особенно среди молодежи. Словом 2024 года по версии Оксфордского словаря английского языка стало "brain rot" ("гниение мозга"), что подразумевает "предполагаемое ухудшение психического или интеллектуального состояния человека" из-за чрезмерного потребления в Интернете пустопорожнего контента.
Война с бедностью вновь идет вспять. В Китае экономический рост замедлился до минимума. В Латинской Америке и Африке уровень бедности снова растет из-за экономической стагнации, политической нестабильности и быстрого роста населения. В целом, после с 2015 года общее число жителей планеты, живущих в абсолютной бедности, едва сократилось.
Запад совершил ряд политических ошибок, которые ослабили элиту и воодушевили его авторитарных критиков. Джордж Буш-младший вторгся в Ирак на основе ложной информации, а затем все испортил, провалив оккупацию этой страны. Могущественный канцлер Германии, занимавший пост с 2005 по 2021 год, — Ангела Меркель — не смогла решить две самые большие проблемы своей страны: зависимость от российских поставок энергоносителей и неспособность инвестировать в собственную оборону. В Великобритании Дэвид Кэмерон сумел преодолеть распри внутри консервативной партии, проведя всенародный референдум о членстве Великобритании в ЕС, погрузив страну в хаос и снизив темпы ее экономического роста.
Всему миру пришлось пережить наихудший, если отсчитывать от времен Великой депрессии, финансовый кризис; он усилил нараставшее чувство экономической несправедливости и обусловил рост популизма.
И проблема здесь заключается не только в некоторых политических ошибках; ее причина заключается в более широком развитии глобальной экономики и политики. В 1990-х годах мы с нетерпением ожидали, что будет возрастать предпринимательская энергия, государственный сектор будет введен в определенные рамки, а мир все больше и больше будет завоевывать свои позиции. Вместо этого мы получили полную противоположность: олигополию, правительственные расходы и милитаризованные блоки.
Мы видели, что укрепление капитализма сильнее всего происходило в США, ведущей экономической державе, а также в области современных технологий и финансов — передовых областях так называемой "новой экономики", а это говорит о том, что олигополия — это дорога в будущее. Стоимость пяти технологических компаний превышает один триллион долларов, а одна из них (Apple Inc.) стоит более трех триллионов долларов. Три крупных инвестиционных дома (BlackRock Inc., Vanguard Group Inc. и State Street Corp.) в совокупности управляют активами на сумму около 22 триллионов долларов. За последние два десятилетия в трех из четырех отраслей промышленности США наблюдалось усиление концентрации.
Нельзя не сказать и о результатах самосовершенствования: в компаниях Google и Apple Alphabet Inc. мы видим прекрасное управление, а Microsoft Corp. переживает возрождение после периода упадка. А может, кто-то будет сомневаться, что американская авиационная отрасль — образец инновационного развития и оказания услуг? Успех "суперзвездных" компаний замедляет инновационную активность и подрывает конкуренцию; успех второсортных компаний способствует общему чувству разочарования. Примечательно, что великая эра популизма, которая началась перед Первой мировой войной, совпала с ростом гигантских компаний, особенно в США и Германии.
Между тем, заявление Клинтона, которое он сделал в 1996 году, о том, что эпоха большого правительства "закончилась", оказалось пустым. Америка облагает своих граждан налогами будто это страна с "малым правительством", однако ведет себя как страна с "большим правительством". Дефицит бюджета США составляет примерно 6% ВВП, что вдвое превышает средний показатель за последние десятилетия. В 2000-х годах количество страниц в журнале федерального правительства США "Federal Register" увеличилось за год в среднем до 73 тысяч по сравнению с 11 тысячами в год в 50-х. В 2008 году правительство США осуществило вмешательство с тем, чтобы спасти терпящие крах компании, такие как Citigroup Inc. и General Motors Co., поскольку мелкие банки внезапно стали поклонниками государственного вмешательства.
Еще хуже ситуация в ЕС, где разрастание правительства не уравновешивается экономической мощью. Европейские страны отнюдь не по средствам выделяют деньги на социальное обеспечение, при этом брюссельская бюрократия гордится вовсе не своей способностью стимулировать рост, а своей ролью "гиганта-регулятора". Более половины европейских малых и средних предприятий считают, что проблемы, связанные с регуляторной деятельностью и в административной сфере, представляют собой самую большую проблему, которая препятствует росту.
Начав вторжение в Крым в 2014 году и операцию на Украине в 2022-м, Путин положил конец всем разговорам о "мирных дивидендах". Однако, по правде говоря, самая серьезная угроза мировому порядку исходит от Китая, экономика которого в десять раз превосходит российскую, а руководство — гораздо более сдержанное. С момента вступления в 2000 году во Всемирную торговую организацию и в последующие годы, а особенно — набирая обороты с приходом Си в 2013 году к руководству страной, КНР использовала часть "дивидендов от глобализации" для наращивания своей военной мощи. По данным Министерства обороны США, военно-морской флот Поднебесной сейчас является крупнейшим в мире, а ядерный арсенал этой страны к 2030 году может насчитывать тысячу боеголовок. Китай также быстро преуспевает в создании технологий. Китай обогнал Запад по гиперзвуковым ракетам (эти ракеты способны лететь со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука, и уклоняться от противовоздушной обороны) и является пионером в области лазеров, орбитальных космических роботов и высотных аэростатов.
Какова вероятность того, что следующие 25 лет будут лучше предыдущих?
В XXI-м веке две самые мощные идеологии 1990-х годов дали ужасный сбой. Во-первых, это неолиберализм — убеждение, которое заключается в том, что в организации экономической жизни рынки в целом более эффективны, чем правительства, и, во-вторых, неоконсерватизм, который изначально был призван поумерить убежденность левых в том, что государству по силам решить все проблемы.
Большая опасность в ближайшие годы заключается вот в чем: нам предстоит увидеть дальнейший упадок третьей идеологии — либерализма. Сейчас на всем Западе либеральным лидерам совсем не просто. Так, например, Камала Харрис решительно проиграла кандидату, который нарушил одно из самых важных либеральных правил: если проигрываешь выборы, то лучше с достоинством отказаться от власти. Не просто приходится и двум самым ярким из либеральных политиков последнего десятилетия — Макрону во Франции и Джастину Трюдо в Канаде. На выборах в Великобритании убедительную победу одержал Кир Стармер, он пообещал возродить прагматичный центр для того, чтобы нанести удар по громоздкой системе управления.
Либеральные элиты подготовили почву для популистской ответной реакции, комбинируя действие и бездействие. Они зациклились на вопросах культуры, например, таких как личные местоимения, в то время как обычные люди страдают от того, что их уровень жизни не улучшается. Они отошли от принципа меритократии, попирающего расовые различия, и вместо этого стали приверженцами политики, которая эти расовые различия учитывает, — такая тенденция наиболее ярко выражена в США, однако она уже распространилась по всему миру. К тому же либеральные элиты уделили слишком мало внимания растущим опасениям по поводу миграции, даже несмотря на то, что увеличивающееся население оказывает давление на жилищное строительство и предоставление общественных услуг. В результате мы видим, как начинают идти на уступки таким популистам, как Трамп в США, Найджел Фарадж в Великобритании и Марин Ле Пен во Франции.
И всё же, в силу некоторых причин мы можем с оптимизмом смотреть в будущее. Так, например, революция искусственного интеллекта может привести к сокращению административных расходов и одновременно с этим предоставить каждому человеку умного помощника. Крах режима Башара Асада в Сирии является серьезным поражением "оси автократии", поскольку уменьшает влияние России на Ближнем Востоке; крах этого режима говорит нам о том, что даже самые жестокие диктаторы могут быть свергнуты. Триумф республиканцев в 2024 году может подвергнуться самокоррекции, что открывает возможности для умеренных демократов.
Однако все эти тренды могут повернуться неприглядной стороной. Так, тот же ИИ может уничтожить рабочие места миллионов работников умственного труда, в результате чего мы получим средний класс, пропитанный радикализмом, и, при этом, все больше власти будет передано нескольким технологическим гигантам. Недавно освобожденная Сирия вполне может распасться на воюющие между собой области или же попасть в руки исламских экстремистов. Трамп и его союзники вполне могут разрушить основанный на правилах международный порядок, который в значительной степени поддерживал мир с 1945 года. К тому же, в одной из примечательных работ, где исследовались популистские правительства, существовавшие на протяжении ста двадцати лет, было показано, что наиболее распространенной реакцией на провал популизма является требование избирателями еще большего популизма.
Какое будущее мы выберем? Всё будет зависеть, прежде всего, от того, смогут ли либералы снова вдохнуть новую жизнь в свои принципы, или же они и далее продолжат плыть по течению и будут топтаться в нерешительности. Смогут ли они, либералы, устранить причины популизма или же так и будут повторять пустые фразы? Смогут ли они думать как обычные люди или же все-таки продолжат действовать как члены мировой элиты? Смогут ли они адаптировать классические либеральные идеи об открытой конкуренции и свободе слова к радикально новой ситуации?
От того, насколько правильный мы дадим ответ на эти вопросы, будет зависеть то, что произойдет в следующие двадцать пять лет.