Рынок труда становится клубком противоречий, распутать которые безболезненно практически невозможно. Работодатели сетуют на дефицит кадров, при этом многие из них не готовы поднимать зарплаты сотрудникам и вкладываться в модернизацию производств. Эксперты отмечают, что в российской экономике имеется значительный потенциал для роста производительности труда, однако этот рост может обернуться массовым высвобождением занятых.
Содержание:
Секрет двух миллионов
О том, что дефицит труда выходит в топ главных проблем отечественной экономики, сегодня не говорит только ленивый. Этот тезис формулировали чиновники, эксперты и руководители предприятий. Некоторые спикеры уточняют, что речь идет о нехватке именно квалифицированных кадров, ликвидировать которую быстро и просто невозможно в принципе. Вице-премьер Александр Новак в ходе открытого диалога «100 вопросов о будущем России» оценил дефицит квалифицированных работников в российских компаниях примерно в 1,5 млн. Речь, по его словам, в основном о предприятиях строительной отрасли, транспорта и ЖКХ. Вице-премьер Татьяна Голикова заявляла, что к 2030 году российской экономике потребуется дополнительно 2 млн рабочих рук. Правда, она подчеркивала, что на сегодняшний день имеется нехватка только в отдельных отраслях, а на рынке наблюдается «структурная безработица», связанная с тем, что долгое время в стране готовили специалистов, которые теперь оказались невостребованными.
Заявления чиновников в целом бьются с оценками независимых экспертов. Так, аудиторско-консалтинговый холдинг «ФинЭкспертиза» в конце сентября представил исследование, где говорилось, что российским предприятиям не хватает 2 млн работников. При этом официальных соискателей, т. е. людей, обратившихся в службу занятости в поисках вакансий, было лишь 391,8 тыс. человек. То есть 20 соискателей на 100 вакансий. Таким образом, официальное предложение способно покрыть дефицит лишь на одну пятую – это наименьший показатель за историю наблюдений начиная с 2005 года. Так говорится в исследовании.
Причинами сложившейся ситуации эксперты чаще всего называют демографию и «фактор СВО». Мы помним, что в 2022 году на военную службу было мобилизовано около 300 тыс. человек. Кроме того, постоянно идет набор добровольцев. В феврале 2024-го зампред Совбеза Дмитрий Медведев заявил, что ежемесячно контракт с Минобороны подписывают более 30 тыс. человек. Если это так, то в год с рынка труда вымывается не менее 360 тыс. трудоспособных мужчин. Кроме того, по словам руководителя направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрия Белоусова, есть факторы, связанные с военной операцией более или менее опосредованно: развертывание оборонных производств; формирование новой транспортно-логистической инфраструктуры, ориентированной на Восток; восстановление поселений и инфраструктуры Донбасса; развитие импортозамещающих производств в критически важных гражданских сферах и т. д. Всё это требует рабочих рук.
Труда много, и труда мало
Впрочем, настоящее противоречие, по версии экспертов ЦМАКП, заключается в том, что труда в нашей экономике одновременно очень мало и очень много. С одной стороны, по отдельным направлениям (прежде всего высокотехнологичным производствам) и наиболее востребованным специальностям действительно удовлетворяется лишь от 10% до четверти спроса на работников. Но в то же время по производительности труда мы отстаем от центральноевропейских стран на 25% и более. Это, по мнению Дмитрия Белоусова, означает, что на нашем рынке имеется «значительный внутренний резерв занятости». Только за счет повышения производительности труда можно «минимум на пять–семь лет» обеспечить потребности экономики, растущей с темпами более 3% в год.
Данный тезис разделяет и директор Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) Александр Широв. Он отмечает, что в России нет физической нехватки рабочей силы как таковой, но имеется серьезный дефицит квалифицированных работников, особенно в технологических отраслях. Возможности для увеличения эффективности труда в отечественном хозяйстве весьма значительны. Согласно исследованию ИНП РАН, по итогам второго квартала 2024-го доля низкоквалифицированных работников составила 7,2% от суммарной величины занятых, а доля занятых на рабочих местах с высоким потенциалом автоматизации – 24%.
При этом Дмитрий Белоусов прочит российской экономике скорую «революцию зарплат», катализатором которой стала военная операция на Украине. Высокие выплаты военным (200 тыс. в месяц и более) задали ориентир для рынка труда. Возвращаться на старые рабочие места с зарплатой 50–60 тыс. в месяц многие военнослужащие не захотят и будут искать более высокооплачиваемые вакансии.
Почему Россия не Италия
Если верить статистике, «революция зарплат» уже началась. В прошлом году медианная зарплата (когда половина работников получает больше, половина меньше) в России составляла примерно 49 тыс. руб. В августе 2024-го – уже 59 тыс. руб. Средняя начисленная зарплата, по данным Росстата, в третьем квартале достигла 83 891 руб.
Даже разговоры с людьми из постоянного окружения подтверждают, что на рынке наметились заметные изменения. «Все, что ниже 120 тысяч, я сразу пропускала», – говорила мне знакомая, которая недавно искала работу. Ей 34 года, по образованию инженер-светотехник, не трудилась по специальности три года, а теперь решила вернуться в профессию. «Я сразу поняла, что вакансии есть, но не хотелось идти туда, куда будет неудобно ездить», – рассказывала она. На рассмотрении два предложения – с зарплатой 130 тыс. руб. в месяц и 120 тыс., «но с очень хорошими ежегодными премиями», значительно выше привычных одного-двух окладов. Весь поиск работы занял менее трех недель.
Еще один знакомый «технарь» – молодой человек 35 лет, по образованию инженер – химик-технолог. Он также недавно озаботился поиском работы. В его сфере зарплаты начинались от 75–80 тыс. руб. и доходили до 150 тыс. Лучшие предложения были на предприятиях, связанных с военным производством. Дефицита вакансий, по его словам, не наблюдалось, но в итоге он отдал предпочтение работе не по специальности.
Серьезнейшая проблема российской экономики заключается в том, что десятилетиями чиновники и бизнесмены делали ставку на дешевый низкоквалифицированный труд. И болезнь не излечена до сих пор. Недавно директор департамента развития внутренней торговли Минпромторга Никита Кузнецов посетовал, что службы доставки «оттягивают огромное количество трудовых сил и трудовых ресурсов». В этой сфере сейчас работают не менее 1,5 млн курьеров и 0,5 млн упаковщиков, в то время как в важных отраслях не хватает рабочих рук.
Но возникает встречный вопрос: а почему важные отрасли предлагают зарплаты ниже, чем у курьеров и упаковщиков? По данным компании hh.ru, медианная зарплата курьера в ноябре достигла 115,6 тыс. руб. – это больше, чем у «айтишников» (114,2 тыс. руб.), не говоря уже о врачах, у которых медианная зарплата составляла 88,4 тыс. руб.
Гипотетическая «революция зарплат» может стать мощнейшим стимулом к модернизации производства, его роботизации, профессиональной переподготовке занятых. Как отмечает Дмитрий Белоусов, в России в 2019 году было пять роботов на 10 тыс. граждан, занятых в промышленности, а среднемировой показатель составляет 99 роботов на 10 тыс. человек. В США, Германии, Южной Корее это значение еще выше.
Правда, здесь таится другая опасность: технологическая революция создаст риски массового высвобождения занятых. Если, скажем, довести производительность труда в России до уровня Италии (не самая передовая страна в этом отношении), то без работы могут оказаться до 25 млн трудящихся, т. е. треть всех занятых. Однако выбор так или иначе делать придется. Эксперты ЦМАКП уверяют, что для преодоления накопленных проблем российской экономике нужен ежегодный рост примерно на 3,5%, а достичь этого вряд ли удастся без технологизации производств и повышения эффективности, а следовательно, и удорожания труда.