Семейное фэнтези режиссера Виктора Лакисова «Домовенок Кузя» продолжает модный тренд на пересъемку популярных советских мультфильмов с живыми актерами. Авторы новых приключений попавшего в город домовенка не стали глубоко копать, переосмысляя литературный первоисточник — сказочные повести Татьяны Александровой, а просто разбавили знакомый сюжет современными понятиями вроде «ипотеки» и «бургера».
Бургер — это первое, что приходит в голову подружившейся с домовенком девочке Наташе (София Петрова), когда Кузя предлагает исполнить любое ее желание с помощью волшебного сундучка. Немного поколебавшись между бургером и пиццей, Наташа вызывает целую стаю маленьких бургеров, похожую на облако новогодних снежинок. Придумав главному магическому артефакту — сундучку — такое незамысловатое утилитарное применение, сценаристы Алексей Гравицкий и Андрей Гаврилов позже постараются оправдать бедность Наташиной фантазии. Это произойдет в пафосном предфинальном монологе, вложенном в уста Наташиного папы (Марк Богатырев), объясняющего, почему сундучок отказывается служить злу: его «может открыть только человек с чистым сердцем, добрыми мыслями и душой, поэтому домовые и доверяют свои сундучки только детям, с их наивными желаниями».
Источник:
видео с сайта youtube.com, канал Kinoman
Если бы сценаристы «Домовенка…» не страдали, как и Наташа, наивной ограниченностью воображения, они могли бы придумать сундучку гораздо более увлекательную трансформацию. Достаточно было бы чуть внимательней вчитаться в одну из сказок Татьяны Александровой, где сундучок по сути выступает как прообраз нейросети, воплощающей и развивающей человеческие идеи: «…волшебный он потому, что ежели положить в него рисунок, любую картинку, то сундучок сам сочинит и расскажет сказку про то, что на картинке нарисовано». Отталкиваясь от этой подсказки, вполне можно было напридумывать гораздо более оригинальных и по-настоящему фантастических поворотов сюжета в современной реальности, чем кульминационная разборка Бабы-Яги (Екатерина Стулова) с сотрудниками ДПС (Олег Комаров и Алексей Гаврилов), которых Яга отправляет в пляс с помощью волшебных гуслей.
1 из 4
Источник:
Kinoman/youtube.com
Да и сам образ Яги, главной антигероини фильма, можно было бы расцветить более интересными подробностями, совместив передовые достижения психологической науки все с тем же литературным первоисточником, где Яга выведена по-своему трагической фигурой: одинокая бесхозяйственная женщина с биполярным расстройством, живущая двойной жизнью, точнее на два дома — для плохого настроения и для хорошего.
Если бы сценаристы учли и обыграли эту раздвоенность, тогда и не возникал бы вопрос, зачем в фильме для роли Бабы-Яги понадобились две актрисы (не так уж разительно отличающиеся по возрасту). В сказочном мире, отделенном от реального специальным порталом — зеркалом на старой даче, Ягу (условно старую) играет Алика Смехова с удивительно гладким и неподвижным лицом, а в реальности условно помолодевшую ведьму изображает энергично гримасничающая и кривляющаяся Екатерина Стулова. Ее коронный мимический номер — высунуть язык и издать губами оскорбительный пукающий звук в знак очередной победы над многочисленными противниками. Когда она «пукает» первый раз, думаешь: «Ну, бывает», второй — уже не очень смешно, а в третий раз хочется взмолиться: «Бабушка-бабушка, встань-ка лучше к лесу передом, а ко мне задом».
Несмотря на все эти навязанные Яге инфантильные глупости, она обладает массой магических способностей, так что не очень понятно, какого ей еще рожна надо от волшебного сундучка и зачем ей усиливать свое практически безграничное могущество. Это самая влиятельная и в драматургическом смысле фигура, поскольку единственный источник маломальского юмора в фильме — это зазор между сказочными представлениями Бабы-Яги и современным миром, который она называет «странным королевством».
В принципе, эта идея могла быть продуктивной, другое дело, что качество шуток часто хромает. Заселившись в гостиницу, где свободен только президентский люкс, Яга не смущается незнакомых слов и мгновенно проводит аналогию: «Что, в нем сам царь-батюшка останавливался?» Администратор отвечает: «Царь-батюшка, может, и нет, но президенты Монголии и Эфиопии были». «Ну, веди меня в свои Мангалии и Эфипопии», — шутит Яга, снова обнаруживая какую-то подсознательную анальную фиксацию. Геополитический юмор сомнительного пошиба продолжается в эпизоде, когда Яга пытается купить новое яблочко для своей волшебной тарелочки-навигатора взамен обгрызенного инспектором ГИБДД. После того, как Яга откусывает банан прямо с кожурой, продавец предлагает ей фейхоа. «Из тридевятого царства?» — уточняет Яга и слышит в ответ: «Нет, из Абхазии, но это одно и то же», после чего обзаводится обычным навигатором, который называет «черным кирпичом».
Некоторой технической модернизации подвергся и старший товарищ Кузи — Нафаня, ставший радикальным урбанистом. Сама мысль о возможном переселении в лес ему противна, несмотря на неоднозначное поведение жильцов вверенного ему дома: «Жорик опять мангал на балконе разводить будет». Ненадолго расставшись с любимой многоэтажкой, где он приглядывает за тремя подъездами, Нафаня счастлив вернуться в цивилизацию: «Наконец-то город, вайфаем пахнет…» Сама кукла Нафаня немного похожа на какого-то пожилого носатого мангальщика, но получилась более страшненькой, чем обновленный Кузя, все-таки худо-бедно напоминающий себя прежнего. Не добавляет обаяния брюзгливому Нафане даже озвучка выдающегося комика Гарика Харламова.
1 из 2
Источник:
Kinoman/youtube.com
Работа звукорежиссера в «Домовенке…» вообще довольно невыразительна, и голоса даже хороших актеров, в том числе и озвучивающего Кузю Сергея Бурунова, как-то теряются на фоне назойливой музыкальной суеты, созданной дружной композиторской командой (Арташес Андреасян, Манук Казарян, Эдгар Акобян). Впрочем, режиссера, опасающегося выключить бодренький музончик хотя бы на несколько секунд, тоже можно понять: в гнетущей тишине от происходящего на экране можно окончательно расстроиться.
1 из 5
Источник:
Kinoman/youtube.com
Зато в финальной сцене измученного плоскими шутками и уже ни на что не надеющегося зрителя ожидает своего рода катарсис, когда особенно остро разделяешь эмоциональный настрой Никиты Сергеевича Хрущева, внезапно выступающего по новогоднему телевизору с эпохальной речью про «кузькину мать».
Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»