© photo: Sputnik / Stringer
Колумнист Sputnik Грузия Арчил Сихарулидзе размышляет о том, как Грузия оказалась на политическом распутье
Политическая повестка правящей "Грузинской мечты" последние месяцы резко изменилась. Слепо идти в Европу грузины больше не хотят, и это доказали результаты прошедших парламентских выборов. У большинства избирателей есть настрой – попасть в Европу с достоинством. Вот только устраивает ли саму Европу такой грузинский настрой?
Стремление Грузии к Западу – это повестка последних тридцати лет. После восстановления независимости страна столкнулась с множеством вызовов, среди которых внутренние конфликты, непростые отношения с соседней Россией, необходимость реформирования экономической и политической систем. Но, самое главное, Грузия старалась найти сильных союзников, которые могли бы "защитить и накормить".
С Россией сотрудничать Грузия не захотела – только-только вышла из Союза, нужны были новые горизонты, новые партнеры. Стремление к интеграции с Западом стало буквально самоцелью грузинской политики, которое еще более усилилось после Революции роз в 2003 году, когда к власти пришла "прозападная" коалиция во главе с Михаилом Саакашвили.
Акция протеста оппозиции у здания Парламента Грузии 25 ноября 2024 года
© photo: Sputnik / Stringer
Не будем кривить душой, реформы, проведенные после Революции роз, в том числе борьба с коррупцией, либерализация экономики и приватизация, способствовали созданию в стране благоприятного инвестиционного климата.
Я – грузин, следовательно, я – европеец
В 1999 году с трибуны Парламентской ассамблеи Совета Европы известный грузинский политик Зураб Жвания заявил: "Я грузин, следовательно, я – европеец". Его слова в 2019 году символически повторил бывший премьер-министр от "Грузинской мечты" Мамука Бахтадзе, чтобы подтвердить верность государства западному вектору. Именно с заявлением Жвания начался т. н. европейский проект, который должен был переформатировать страну и самого "грузина" в нового европейца, хотя на тот момент никто в Грузии не знал, что это значило, и главный запрос был не на европейскость, а на антикоррупционные меры и выстраивание стабильного, правового государства, чтобы люди жили достойно.
Революция Роз 2003 года привела к тотальной смене не только внутренней и внешней политики, но и к переориентации образовательного процесса так, чтобы последующие поколения граждан твердо считали себя частью западного мира, его мышления и системы ценностей.
Но надо понимать, что, хоть грузинское общество в целом позитивно настроено на интеграцию с Европой, никто не отменял разрыв между риторикой и реальностью. Для истинной интеграции недостаточно подписать соглашения с ЕС или НАТО. Необходимо глубокое внедрение европейских ценностей, таких как верховенство права, уважение к правам человека, защита меньшинств и борьба с коррупцией. И когда в стране с многовековым православием говорят о так называемых "меньшинствах", начинается разрыв шаблонов. Не может "классический" грузин поддерживать людей с нетрадиционной ориентацией. У большинства грузин – семья, традиционный брак, православная вера. Это святое.
Отсюда постоянные трения в обществе. Кто-то хочет в Европу, закрыв глаза на все условности, кто-то не может переступить через свои "красные линии".
Обособленно стоит вопрос геополитики. Хотя Грузия, действительно, имеет общие культурные и религиозные корни с Европой, многовековое влияние со стороны Востока также не следует игнорировать. Страна и народ развивались на пересечении цивилизаций, и ее многокультурное наследие отражает сложное переплетение европейских, азиатских и ближневосточных влияний.
Радикализация "Европейскости" Грузии
Наглядным примером того, что европейский проект уже давно трансформировался в радикальную идеологию, являются последние политические процессы. Возьмем в пример акции протестов против т. н. закона об иноагентах. При этом главное – не сами акции, которые уже давно стали частью политической культуры страны, а те сказы, которые активно продвигались не только местными элитами, но некоторыми представителями западных стран. Стало очевидным, что значительная часть молодежи и местных научных, неправительственных и бизнес-элит не просто зависят от западных инвестиций, но и рассматривают западный вектор как "предназначение".
Из вектора внешней политики часть грузинского населения превратила европейский курс в национальную радикальную идеологию по принципу "пан или пропал". По сути, страна оказалось в сказе, где, следуя латинской пословице "или Цезарь, или ничто" (лат. "Aut Caesar, aut nihil"), то есть Грузию поставили перед выбором – или западное развитие, или забвение. Тем самым из стратегически и тактически выверенной внешнеполитической меры интеграция в НАТО и ЕС превратилась в тоталитарную идеологию, которая, по коммунистическим стандартам, вместо свободы волеизъявления привнесла цивилизационный детерминизм.
Показательно, что одним из главных аргументов идеологов этой агрессивной "европеизация" Грузии служит убеждение, что европейское будущее – это не просто стратегический выбор, но абсолютная необходимость и даже единственный возможный путь для страны. Политическая элита Революции роз сделала европейскую и евроатлантическую интеграцию центральным элементом внешней политики страны. Однако, эта политика окончательно приняла радикальную форму, игнорируя и демонизируя все другие альтернативы, в том числе критическое мышления в целом.
8 декабря, 13:31
Также в грузинском политическом и общественном дискурсе часто происходит идеализация Запада и европейских структур без учета их реальных недостатков и проблем. Обществу активно навязывается восприятие Европы как "рая на земле" или универсальной модели для подражания, что может привести к разочарованию, особенно если ожидания не будут соответствовать реальности. Это методичное навязывание создает и обратный эффект для части общества – отторжения западных ценностей.
Чрезмерное увлечение "европеизацией" привело к резкому расколу между проевропейски настроенными гражданами и теми, кто сомневается в целесообразности такой политики. Этот раскол может усиливаться, особенно, если прозападные силы будут продавливать свою точку зрения как единственно правильную, маргинализируя другие позиции.
Более того, возникает вопрос национальной идентичности, которая находится под давлением с обеих сторон. С одной стороны, радикальная европеизация предполагает отказ от определенных аспектов грузинской традиционной культуры в пользу западных стандартов, с другой – в ответ на это возникает усиление консервативных и националистических настроений.
Акция протеста у здания парламента Грузии 25 ноября, во время первого заседания
© photo: Sputnik / Stringer
Еще один важный аспект: "радикальная европеизация" может обострить экономические и политические противоречия, связанные с реформами по лекалам ЕС, которые, хотя и оказывают положительное воздействие на экономику, в долгосрочной перспективе в ходе реформирования могут вызывать негативные социальные последствия, такие как рост безработицы или социальное неравенство.
Важным аспектом радикализма является отсутствие политической и геополитической гибкости, тотальная зависимость от мнения и влияния, от поддержки ЕС и НАТО. По сути, национальные интересы этих игроков иногда стоят выше национальных интересов самого государства, предпринимаются попытки тотальной унификации, будто бы Грузия уже не только является частью западного мира, но и все ее интересы автоматически совпадают с политическими взглядами Вашингтона и Брюсселя. А это, исходя из существующих экономических и геополитических реалий, не соответствует действительности.
Западные "ценности" против грузинского "баланса"
Придя к власти в 2012-13 гг., "Грузинская мечта" четко сформулировала свою политику – достижение и удержание мира через стабильность, экономическое развитие, через лавирование и поступательную интеграцию в западные институты. Хотя "европейский проект" был важен, но именно мир и процветание стали главной платформой, которую назвали политикой баланса.
Со временем политика баланса стала представлять собой жизненно важный стратегический курс правительства Грузии, направленный на обеспечение как внутренней стабильности, так и внешнеполитической гибкости страны. Такой подход позволил Грузии лавировать между своими западными партнерами и Россией, имеющей традиционно сильное влияние в регионе. По сути, благодаря этим взглядам ГМ стала уникальной в противовес радикально прозападным настроениям в оппозиционном сегменте.
Политика баланса, реализуемая правящей партией, внесла вклад в смягчение внутренней напряженности в Грузии. В отличие от резких антироссийских настроений периода Саакашвили, Мечта приняла более прагматичный подход к отношениям с Россией, что позволило снизить вероятность обострения конфликта. Такая политика способствовала стабильности внутри страны, где часть населения поддерживает дружеские отношения с Россией, тогда как другая ориентирована на Запад. Прагматичные отношения с Россией позволили значительно улучшить торговые связи.
Последние годы Россия наряду с Турцией – главный экономический партнер страны. И это не пустые слова, а регулярные отчеты Сакстата страны.
Однако у этого подхода с добрососедством изначально были яростные противники в самой Грузии и на Западе, которые рассматривали политику баланса, как свидетельство отказа от "настойчивого" желания критиковать Россию и представлять Грузию оплотом борьбы за демократию. При этом политическое и геополитическое лавирование воспринималось, как отказ от западных ценностей в угоду прагматике, политической и экономической меркантильности.
Одним из главных аспектов критики политики баланса, которой следует "Грузинская Мечта", стали обвинения в пророссийских настроениях. Оппоненты партии, включая членов бывшей правящей партии "Единое национальное движение", яростно обвиняют руководство страны в том, что его стремление к нормализации отношений с Россией идет вразрез с национальными интересами. В этой связи поднимается вопрос об "оккупации" Россией грузинских территорий – Абхазии и Южной Осетии. Критики считают, что правительство недостаточно активно защищает интересы страны на международной арене в вопросах территориальной целостности.
12 декабря, 21:47
Так, политика баланса в условиях усиливающейся международной напряженности между Россией и Западом, непроизвольно поставила Грузию в сложное положение. Это создает риски для долгосрочной стабильности страны, так как обострение международной ситуации может заставить Грузию занять более жесткую позицию, что негативно скажется на ее внутренней и внешней политике.
Идеология "грузинофилии", или в Европу "с достоинством"
В последние годы стало очевидно, что грузинское общество претерпевает определенную метаморфозу. Некоторые объясняют ее российским влиянием и стремлением правящей партии "Грузинская мечта" вернуть государство под протекторат Москвы или ценностным кризисом, который отдаляет страну от ее глобальной, исторической цели – стать частью западной "семьи".
Акция протеста у здания парламента Грузии 25 ноября, во время первого заседания
© photo: Sputnik / Stringer
Однако происходящее – это, скорее, первое проявление комплексного грузинского политического самосознания. Это самосознание, которое было занято борьбой с различными формами кризиса, сейчас, в условиях мирного существования, мало-помалу самовыражается. Оно прошло долгий путь от европейского проекта к прозападному радикализму, а теперь пытается найти сбалансированную позицию, на которую и стремиться опереться власть. Это самосознание можно назвать "грузинофилией".
Формулируя концепцию "грузинофилии", можно опереться на активно продвигаемую "Грузинской мечтой" идею "попасть в Европу с достоинством". Этот лозунг в последние годы стал одним из главных аспектов политической риторики. Он отражает не только стремление правительства Грузии к евроинтеграции, но и намерение добиться этого на условиях, которые сохранят "национальное достоинство" и самостоятельность страны.
Главный посыл концепции – интеграция в Европу при сохранении полной независимости страны в принятии ключевых политических, социальных, экономических и ценностных решений. Лидеры партии "Грузинская мечта" подчеркивают, что Грузия стремится стать частью европейского сообщества, но при этом не готова слепо следовать указаниям извне. Евроинтеграция рассматривается как двусторонний процесс, в котором Тбилиси хочет выступать равноправным партнером, а не подчиненной стороной.
Прошедшие парламентские выборы 2024 года, на фоне открытой агрессивной западной риторики, поставили грузинского избирателя перед радикальным вопросом Европы: "с нами или против нас". Это был явный референдум на тему, желает ли грузинское общество продолжить путь выстраивания комплексного грузинского политического самосознания ("грузинофилия") или же решит делегировать все насущные вопросы Брюсселю и Вашингтону, плыть по течению существующей западной номенклатуры ("радикальная европейскость"). Результат выборов известен всем.
Теперь сама Европа должна определиться по Грузии – принять страну такой, как она есть, или дальше раскачивать политическую лодку в стране. Но и главное, Европа должна считаться с двумя важными факторами – географическим расположением государства и настроем большинства жителей, отдавших свои голоса за правящую "мечту".
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции