6 ноября 2024 г. стало известно о том, что Д. Трамп вновь станет президентом США. В «Сербском мире» эта новость была встречена с немалым оптимизмом. Так, президент Сербии А. Вучич заявил, что верит «в более прочное партнерство с Соединенными Штатами под руководством Дональда Трампа». Реакция президента Республики Сербской М. Додика была более эмоциональной: он не только поддержал приход к власти Д. Трампа, связав это событие с возвращением к традиционным ценностям, но и организовал в честь этой новости коктейльную вечеринку, а Дворец Республики был подсвечен цветами флага США. В чем причина подобного оптимизма сербских лидеров? Какие планы имеет Д. Трамп в отношении Сербии и Республики Сербской и каковы возможные перспективы отношений США с ними? И действительно ли оценка победы республиканца однозначно оптимистична?
Первый президентский срок Д. Трампа ознаменовался определенной активизацией политики США на Балканах. В тот период общей доктринальной и практической целью администрации Д. Трампа и истеблишмента США на Западных Балканах было вовлечение региона в евроатлантические структуры. На практике 45-й глава Белого дома добился в этом успехов, так как в НАТО за период его первого президентского срока вступили два постъюгославских государства — Черногория и Северная Македония. В контексте подготовки к вступлению в альянс США играли активную роль в нормализации отношений Македонии с Болгарией и Грецией: с последней Македония в 2018 г. заключила Преспанское соглашение, в результате которого она стала именоваться Северной Македонией.
Существенная активность политики США при Д. Трампе проявилась также в направлении сербо-косовской нормализации. Следует начать с того, что в данный период проявилось особое отношение американской администрации к вопросу обмена территориями между Сербией и Косовом: советник президента США по национальной безопасности Дж. Болтон в 2018 г. допустил такую возможность в том случае, если стороны окажутся к этому готовы. В этом отношении проявилась принципиальная разница подходов США и «локомотива» Европы на Балканах — Германии, которая выступала категорически против возможности обмена из-за опасности дестабилизации ситуации в регионе на фоне изменения границ.
Результатом деятельности администрации Д. Трампа и, в частности, спецпосланника США по Сербии и Косову Р. Гренелла стала реализация Соглашения о нормализации экономических отношений между Сербией и Косовом, подписанного 4 сентября 2020 г. («Вашингтонское соглашение»). Суть данного документа сводилось к тому, что Косово обязалось не добиваться членства в международных организациях в течение года, а Сербия, в свою очередь, брала обязательства не препятствовать признанию Косова. Также ключевым компонентом соглашения стала экономическая нормализация, включая реализацию транспортных проектов. Накладывая на себя обязательства по усилению «диверсификации источников снабжения энергоносителями» и отказу от использования технологии 5G от «ненадежных поставщиков», Сербия фактически обязывалась искать альтернативу российским и китайским поставщикам соответственно. Помимо двусторонних отношений, в соглашении присутствует раздел о дипломатических отношениях с Израилем. В целом, вырисовываются две особенности политики США при Д. Трампе в отношении проблемы Косова. Во-первых, собственная линия Вашингтона стала свидетельством более активной американской политики в регионе вне связки с ЕС, ведь и предыдущее, и последующие соглашения по нормализации, а именно Брюссельское (2013 г.) и Охридское (2023 г.), были инициированы ЕС, а не США, и заключены при его посредничестве. Во-вторых, подписание «Вашингтонского соглашения» свидетельствует о том, какое внимание администрация Д. Трампа уделяла вопросу экономической кооперации на Балканах.
В целом, во время первого президентского срока Д. Трампа экономический компонент американского присутствия на Балканах усилился. Так, в 2018 г. решением президента с целью инвестирования в экономики стран Западных Балкан была[1] создана Международная финансовая корпорация развития США, а ее первый офис за пределами США был открыт в Белграде. Также администрацией Д. Трампа активно поддерживалась реализация проекта «мини-Шенгена» между Сербией, Албанией и Северной Македонией.
Кроме того, важную особенность политической линии США в этот период на Балканах отмечает доцент Факультета политологии Белградского университета М. Крстич: по его мнению, взаимодействие Трампа с балканскими лидерами, в том числе с А. Вучичем и М. Додиком, строилось в большей степени исходя из прагматичных соображений, чем из ценностных. Однако, несмотря на меньшее внимание к уровню «демократичности» балканских государств, США не оставались в стороне от внутриполитических трансформаций в регионе. Так, американские дипломаты приняли участие в процессе формирования нового правительства в Македонии в 2017 г., когда в результате политического кризиса ушел в отставку премьер-министр Н. Груевский, не поддерживавший антироссийский курс ЕС и НАТО. Ранее, в 2015 г., МИД РФ связывал вовлечение западных акторов в македонский кризис с линией Н. Груевского на поддержку отношений с Россией.
Таким образом, первый президентский срок Д. Трампа был отмечен активизацией самостоятельной политической линии США на Западных Балканах, отчасти противоречащей линии ЕС. Акцент в ней был сделан на поощрении экономического сотрудничества и в этом контексте — на сдерживании Китая и России. Также усилилось дипломатическое присутствие США, которое выразилось в продвижении «сделок», как и в других регионах. При этом, несмотря на разноформатную активизацию балканского вектора политики США при Д. Трампе, боснийскому направлению было уделено относительно мало внимания, за исключением внимания со стороны американской дипломатии к избирательной реформе в стране.
При всей важности анализа предыдущего президентского срока Трампа и необходимости исходить из его итогов в прогнозировании хода нового президентства, важно понимать, что его второй приход к власти окружен несколько иным контекстом. Во-первых, следуя мнению исследователя Университета Цинциннати Б. Ильхана, Трамп может назначить на ключевые должности более лояльных сторонников, что означает меньшую возможность его сдерживания со стороны приближенных лиц и, следовательно, большую непредсказуемость его политики. Во-вторых, к моменту избрания Д. Трампа уровень эскалации ряда конфликтов возрос, что неизбежно потребует новых подходов, в том числе — более решительных.
Нового американского президента постъюгославское пространство встречает перманентно напряженной ситуацией в Косове, проблему которого так и не удалось в полной мере разрешить ни Д. Трампу за его первый срок, ни Дж. Байдену, ни ЕС, а также напряженной обстановкой в Боснии и Герцеговине, перспективы территориальной целостности которой остаются туманными. При этом, как отмечалось ранее, в ожиданиях лидеров Сербии и Республики Сербской присутствует оптимизм. Однако ожидания А. Вучича нельзя назвать безоговорочно оптимистичными. Так, известно о том, что на вопрос журналистов о предпочтительном исходе выборов 2024 г. А. Вучич не дал однозначного ответа, в отличие от предыдущих выборов, когда он открыто поддерживал Д. Трампа. Кроме того, А. Вучич заявил о том, что не ожидает «тектонических изменений в отношениях Америки с Сербией» после смены власти в США, а также высказал предположение о необходимости своей страны уменьшить интенсивность отношений с Китаем в связи с жесткой линией Д. Трампа в адрес данной страны. Однако такой уравновешенный подход можно связать с особенностями дипломатической риторики А. Вучича, который может в различных ситуациях менять оценку тех или иных субъектов. Член белградского Форума по международным отношениям С. Джукич в контексте сдержанности А. Вучича отмечает: «Власти в Белграде ожидают победу Трампа. Они пытаются не афишировать свои предпочтения, но их ставку на республиканца не скроешь». Следовательно, есть основания полагать, что ожидания от смены власти в Вашингтоне в «Сербском мире» все же имеют преимущественно положительный характер.
Для понимания возможных причин описанных ожиданий следует обратиться к планам избранного президента на Балканах. По мнению профессора Загребского университета К. Макклейна Брауна у Д. Трампа отсутствует четкая публичная позиция по балканской проблематике. Действительно, в тексте официальной предвыборной платформы Республиканской партии 2024 г. отсутствуют упоминания каких-либо аспектов Балкан (как, впрочем, большинства других регионов). Основной внешнеполитический нарратив предвыборной программы Трампа — «сильная Америка»: так, в предвыборной платформе отмечаются такие задачи как «возвращении мира через силу, восстановление наших вооруженных сил и альянсов, противодействие Китаю, победа над терроризмом». Также упоминается о необходимости для европейских союзников США повышать военные расходы. Несмотря на то, что данные цели не направлены только и напрямую на Балканы, в них уже, вероятно, кроется одна из причин возможной поддержки прихода к власти Д. Трампа такими европейскими лидерами как М. Додик, В. Орбан и Р. Фицо. Все три политических деятеля в той или иной мере не разделяют генеральную линию политического курса ЕС. Поэтому трения между США и их союзниками в Европе могут принести им пользу, так как отстаивать свою политическую линию против руководства ЕС, ослабленного давлением со стороны США, было бы проще.
Непосредственно Балканы все же упоминались в ходе предвыборной кампании в США. Так, заместитель председателя Национального комитета по многообразию в предвыборном штабе Д. Трампа К. Марафазос по поводу стратегии на Балканах заявил, что она будет сосредоточена на торговых партнерствах и экономических возможностях, а также на стратегических экономических соглашениях: «Белый дом под руководством Трампа не будет просто делать громкие заявления о демократии. Он добьется реальных, ощутимых результатов, работая напрямую с местными лидерами и людьми в регионе». Следует заметить, что в комментарии представителей предвыборного штаба К. Харрис по поводу Западных Балкан внимание обращалось не на прагматику, а на ценностный компонент, включающий поддержку развития демократии и верховенства права, а также опору на демократические ценности в процессе реализации региональной политики.
Соотношение предвыборных обещаний по Балканам победившей и проигравшей партий дает понять, что потенциальная администрация К. Харрис на Балканах уделяла бы внимание соответствию стран «правилам» внутриполитического устройства, установленным США. Европейские правые политики, которые стремятся централизовать власть и опираются на националистическую риторику, не поддерживают политическое позиционирование, основанное на демократических ценностях. Напротив, нарративы Д. Трампа, основанные на принципах силы, прагматизме и первостепенности экономики, вызывают более оптимистичные ожидания. В целом, вероятна солидарность «евроскептиков» с Д. Трампом не только на уровне прогнозирования практической политики, но и на ценностном уровне, так как отчасти консервативные нарративы Д. Трампа могут вызывать понимание у лидеров и элит, выражающий схожие идеологии. Как уже отмечалось, М. Додик отреагировал на победу Трампа на выборах заявлениями о возвращении к традиционным ценностям.
Касательно возможных практических шагов Д. Трампа на Балканах в настоящее время можно выделить два сценария. Первый сценарий сводится к тому, что новый президент США будет прямо или косвенно «потворствовать» интересам Сербии, Республики Сербской и Венгрии. В частности, в этом контексте предполагается возможной сделка по обмену территориями между Сербией и Косовом, возможность которой уже допускалась представителем администрации Д. Трампа во время его первого срока. Также допускается даже распад Боснии и Герцеговины в связи с политикой М. Додика, направленной на сецессию Республики Сербской, которая может активизироваться с учетом возможного отсутствия противодействия со стороны США. Второй сценарий базируется на том, что Д. Трамп вряд ли внесет какие-либо существенные изменения в балканскую политику. Так, профессор Кафедры сравнительной политологии МГИМО Е.Г. Пономарева высказала следующую точку зрения: «вновь избранный президент США Дональд Трамп или уступающий свой пост глава Белого дома Джо Байден не в состоянии изменить генеральную линию внешнеполитического курса США против Москвы и Белграда, унижения сербов в качестве “балканских русских” будут продолжаться».
Несмотря на подозрения европейских экспертов в возможной «просербской» позиции Трампа, однозначные уступки в ущерб союзникам (Федерация БиГ, Косово) означали бы стратегическое ослабление США, поэтому более оправдано ожидать только готовность к тактическим взаимовыгодным (или выгодным для США) «сделкам», которые не означают рисков распада БиГ или потери Косова. Но даже при этом возможно уменьшение давления на Сербию и Республику Сербскую в обмен на уступки, необходимые новой администрации. Известно, что Д. Трамп уже после окончания своего первого президентского срока высказывался о возможности мира и экономической нормализации между Сербией и Косовом, заявив следующее: «Исторические соглашения, заключенные при посредничестве моей администрации, не должны быть нарушены, на кону стоят жизни многих людей». Поэтому теоретически вероятным представляется возрождение процесса нормализации между Сербией и Косовом при ведущем участии США. По мнению программного координатора РСМД М. Лазовича «Трамп способен предложить более прямой и менее формализованный подход к переговорам, что может ускорить обсуждение ключевых вопросов. Это приведет к более гибким условиям и компромиссам». Действительно, Д. Трамп и его ставленники будут в меньшей степени привязывать переговорный процесс к политизированным аспектам, связанным с правами человека или демократией, как происходит в случае с ЕС.
Применительно к перспективам влияния политики Д. Трампа на Боснию и Герцеговину следует заметить, что М. Додик неоднократно заявлял о том, что Республика Сербская выйдет из единого государства в случае победы кандидата от Республиканской партии. В том числе это дает европейским экспертам основания полагать, что после прихода Трампа к власти может произойти распад БиГ. При этом важно иметь в виду, что М. Додик делал заявления по поводу сецессии Республики Сербской не только в связи с избранием Трампа, но и непосредственно в привязке к внутриполитическому конфликту. В целом, заявления о возможном выходе РС можно трактовать не только как план, который предполагается к реализации, но и как угрозу ЕС и Высокому Представителю для укрепления политических позиций, особенно в преддверии прихода к власти Трампа, внешнеполитическое позиционирование которого вызывает опасения в ЕС. При этом нельзя отрицать и вероятность распада БиГ или, как минимум, повышение уровня эскалации в этом государстве. Это не означает того, что администрация Д. Трампа примет сербские условия возможного раздела — как минимум будут предполагаться существенные уступки. Также важно отметить, что динамика развития политического конфликта в БиГ напрямую зависит от перспектив отношений между энтитетами, политика которых не всегда будет однозначно соотноситься с ожиданиями США. Кроме того, ключевую роль в БиГ играет политика ЕС, со стороны которого признаки поддержки раздела страны не обнаруживаются.
Что касается позиции Е.Г. Пономаревой, то можно согласиться с возможностью того, что новая администрация США продолжит оказывать давление на Сербию с целью ослабления связей с Россией, но в данном случае ключевую роль играет в большей степени не балканский вектор, а непосредственно российско-американские отношения. В этой связи стоит также обратить внимание на более широкий европейский контекст. Д. Трамп и его планы по многим ключевым вопросам, среди которых урегулирование украинского конфликта, тарифная политика и отношения с Китаем, не совпадают со взглядами руководства ЕС, в том числе в лице нового состава Европейской Комиссии. К этому следует добавить то, что в Европе набирают популярность правые политические силы, в программах которых присутствует евроскептицизм. Подобные силы уже находятся у власти в Польше, Венгрии и Словакии и набирают популярность во Франции, Германии и Нидерландах. Настроенные против текущей политики Брюсселя партии могут во многом ориентироваться на Д. Трампа, а не на ЕС, при этом необязательно обрывая связи с последним. Все этом может привести к ослаблению позиций ЕС или, по крайней мере, ее текущей политики по ключевым вопросам и, соответственно, к укреплению позиций евроскептиков. Применительно к Балканам важно отметить роль такого «евроскептика», как Венгрия, которая, как и Сербия, не отказывается от энергетического сотрудничества с Россией, имеет скептическую позицию по поводу поддержки Украины, препятствует интеграции Косова в европейские структуры. Положительная динамика отношений между Сербией и Венгрией характеризуется даже как «сербо-венгерский союз». Также критическое отношение к политике ЕС (по различным причинам) высказывают президент Хорватии З. Миланович и министр обороны И. Анушич. Все указанные тенденции не означают, что противодействие политики ЕС означает переориентацию на Россию или единство внутри «евроскептиков» (упомянутый И. Анушич критиковал ЕС в том числе в связи с неспособностью противостоять «угрозе» со стороны Венгрии и Сербии), однако децентрализация ЕС может привести к появлению новых ниш для реализации российских интересов.
То, какую форму приобретет политика США в отношении «Сербского мира», как и на Балканах в целом, могут продемонстрировать назначения ответственных за балканский вектор лиц. 14 декабря стало известно о том, что Д. Трамп назначил на пост спецпредставителя президента по особым миссиям Р. Гренелла, который был спецпосланником США по Сербии и Косову во время первого срока Трампа и который, как предполагают в американских СМИ, «сосредоточится на напряженности на Балканах» после смены власти в США. За последнее время Р. Гренелл высказывал критическое отношение по поводу политики Запада в отношении «Сербского мира». Так, в 2023 г. он опроверг обвинения Белого Дома и Госдепартамента в адрес Сербии в сосредоточении войск вдоль границы с Косовом. В апреле 2024 г. Р. Гренелл также выступил против принятия резолюции ООН, обвиняющей сербов в «геноциде» в Сребренице. Реализация подобных взглядов может сдерживать антисербскую политику других акторов.
Роль упомянутого Р. Гренелла также раскрывается в еще одном аспекте, связанном с перспективами американской политики на Балканах, — экономическом. Так, известно, что он участвовал в переговорах о покупке Дж. Кушнером (зятем Д. Трампа) земли в Белграде, на которой расположено здание Генштаба Армии Сербии и Черногории, разрушенное в ходе бомбардировок НАТО 1999 г. Проект предполагает снос здания Генштаба и строительство на его месте отеля. А. Вучич открыто поддержал данный проект, заявив, что «воодушевлен им» и готов «с радостью его продвигать», а представители оппозиции в контексте поддержки данного решения обвинили А. Вучича в том, что он «инвестирует в свое политическое будущее». К настоящему моменту известно о том, что с целью реализации данного проекта здание Генштаба лишено статуса объекта, имеющего культурную ценность. Примечательно, что компания Дж. Кушнера планирует реализацию проектов в сфере недвижимости не только в Сербии, но и в Албании. С учетом семейных связей между Д. Трампом и Дж. Кушнером есть основания предполагать, что реализация экономических интересов последнего на Балканах может действительно оказывать влияние на динамику политических отношений США со странами региона. В целом, имея в виду приверженность Д. Трампа экономическому аспекту во внешней политике как во время его первого срока, так и в предвыборных заявлениях его штаба, высока вероятность большего экономического присутствия США на Западных Балканах. Это может означать конкуренцию с ЕС как с ключевым экономическим игроком в регионе и, в частности, с Германией как с ведущим европейским актором на Балканах. Одним из аспектов экономической дипломатии Д. Трампа также, вероятно, станет сдерживание экономических интересов Китая и России на Балканах. В частности, объектом интереса США, как и в ходе первого президентского срока Д. Трампа, может стать «диверсификация» импорта энергоресурсов Сербии, то есть уменьшение доли импортируемого российского газа. В этой связи возникает вопрос, который до 20 января 2025 г. будет оставаться открытым: что окажется более предпочтительным для Сербии — сохранение экономических связей с Россией или возможное экономическое соглашение с США, привязанное к частичному разрешению проблемы Косова?
При всей важности грядущей смены власти в США для постъюгославского пространства, в том числе для Сербии и Республики Сербской, важно отметить то, что в текущей международно-политической ситуации Балканы, вероятно, не станут объектом первостепенного внимания новой администрации. К этом следует добавить, что для Д. Трампа в ходе его второго срока внутриполитические вопросы могут стать еще более приоритетными по сравнению с внешнеполитическими, чем во время первого президентства, что связано с необходимостью противодействия нелояльной бюрократии. Из-за «второстепенности» внешней политики Д. Трамп, возможно, будет стремиться, не вовлекаясь в полной мере во внешние дела, показать «дешевые победы» на мировой арене. Так, по мнению Б. Ильхана, избранный президент США «может начать с попытки посадить за стол переговоров президента Украины В. Зеленского и президента России В. Путина. Даже если из этой встречи не выйдет ничего конкретного, Д. Трампу будет достаточно усадить двух лидеров за один стол и просто создать видимость». Вполне возможно, что одним из объектов подобного «демонстративного миротворчества» станет и косовское направление. Наконец, важно заметить, что при всей значимости внешних акторов на Балканах нельзя преуменьшать значение внутриполитической динамики, местных элит и групп интересов, от деятельности которых непосредственно зависит развитие ситуации в Косове, в Боснии и Герцеговине и в других конфликтных зонах.
Таким образом, второй президентский срок Д. Трампа в Сербии и Республике Сербской воспринимается с надеждой и оптимизмом как с ценностной, так и с практической точек зрения. Ценностный аспект (в особенности применительно к Республике Сербской) заключается в восприятии Трампа как идейного союзника, а практический — в связи с ожиданиями более прагматичного взаимодействия, основанного на экономических интересах, конкретных требованиях, а не на бюрократизме и политизированных ценностях (демократия, права человека), продвигаемых ЕС. Для Сербии важный аспект, влияющий на ожидания политической элиты, — инвестиции и экономические сделки с лицами, связанными с Д. Трампом, в частности, с Р. Гренеллом и Дж. Кушнером. Хотя реакция Сербии на избрание Д. Трампа не была однозначно оптимистичной на уровне деклараций, фактически в целом в Сербии, как и в Республике Сербской, заметны положительные ожидания от смены власти в Вашингтоне. Предвыборное внешнеполитическое позиционирование и разносторонний анализ имевшей место и возможной политики нового президента показывают, что Западные Балканы, вероятно, не станут ключевым компонентом политической стратегии нового президента США, что не отменяет важности решений, которые он примет по региональной проблематике. Так, существует вероятность того, что США при Д. Трампе вновь активизируют дипломатические усилия по нормализации отношений между Сербией и Косовом. Еще более вероятно, что новая администрация будет сдерживать экономическое проникновение Китая на Балканах, в том числе в Сербию и Республику Сербскую. Также высока вероятность попыток ослабить экономические связи указанных акторов с Россией, что может выразиться как в американских инвестициях, так и в виде «сделок», предполагающих определенные выгоды взамен на политические уступки. Важно также заметить, что политический климат в Европе отличается от 2020 г.: популярность набирает евроскептицизм, комплементарный внешнеполитической стратегии Д. Трампа. ЕС как институт может ослабнуть, что для «Сербского мира» может означать как возможность более решительных действий для отстаивания своих интересов, так и угрозу в связи с неуправляемой эскалацией конфликтов. В этой связи для России важно не ослаблять свое присутствие в регионе, чтобы, в случае кризиса ЕС как ключевого игрока на Балканах, воспользоваться возможностью укрепить свои позиции.
1. Энтина, Е. Г. Незападные Балканы. Научная монография– Москва: Издательский Дом «Зебра Е», Галактика, 2022 – c. 505