В истории российско-американских отношений было много взлетов и падений, периодов сотрудничества и конфронтации, которые формировали не только непосредственно двусторонние отношения, но и оказывали существенное влияние на глобальную политическую арену. В этой связи они всегда приковывали внимание исследователей, которые осуществляли попытки спрогнозировать их развитие. Вместе с тем каждые выборы в США — не просто смена власти в стране, а возможность пересмотра внешнеполитического курса, что, в свою очередь, затрагивает интересы других стран, включая Россию. Каждый новый президент приходит к власти со своими взглядами, приоритетами и стратегиями, что непосредственно влияет на отношения как двусторонние, так и многосторонние. Стоит лишь вспомнить примеры, когда перестановки в Белом доме приводили к резким поворотам во внешней политике — от эскалации напряженности до попыток задать новый тон диалогу. В качестве примера можно вспомнить план Б. Обамы по «перезагрузке» отношений с Россией, а затем активизацию антироссийского санкционного давления, когда «перезагрузка» пошла не по американскому плану.
Какое же значение имеют прошедшие президентские выборы в США в 2024 г. для российско-американских отношений? Сохранится ли преемственность внешней политики США в отношении России? Как результаты прошедших выборов могут отразиться на будущем двух великих держав и их взаимодействии на мировой арене?
На пересечении надежд и амбиций
Среди факторов, влияющих на российско-американские отношения, — взгляды, приоритеты и стратегии американских лиц, принимающих решения. В этой связи, в 2024 г. внимание международного сообщества было приковано к президентским выборам в США. Ожидается, что смена президента и правительства способна привести к трансформации внешней политики. Позиция избираемого президента служит индикатором вероятных внешнеполитических тактик и стратегий Вашингтона в отношении других стран и решений ряда международных вопросов в предстоящий четырехлетний период. Итак, что известно о Д. Трампе?
Прежде всего, он обладает ценным опытом президентства и знает, какие подводные камни его ожидают сейчас. Он более подготовлен к этой роли, чем восемь лет назад. Во-вторых, он может бросить вызов глубинному государству, что маловероятно, но все же не стоит исключать. Ему уже нечего терять, если только он не внесет поправки в Конституцию и не создаст себе возможность баллотироваться на третий срок. В-третьих, он яро отстаивает национальные интересы государства в духе реализма. Значит, с ним можно говорить в рамках этой парадигмы. Вместе с тем он бизнесмен — следовательно, договориться с ним так или иначе можно. Главное — предложить подходящую для него «стоимость» тех или иных договоренностей. Если внешнеполитическое «бизнес-предложение» будет ему неинтересно, не принесет никакой выгоды, он даже не будет его рассматривать. Важно также отметить, что он амбициозен в плане реализации властных полномочий. Он обладает как финансовыми средствами, так и влиянием в определенных кругах. Создается впечатление, что ему не хватает мировой власти. Для реализации собственных амбиций, например, демонстрации способности творить судьбы в мире и влиять на международные события через Россию, он может поспособствовать подъему «со дна» российско-американских отношений. Устроит ли Москву такой вариант — это другой вопрос.
Тем не менее американская внешняя политика зависит не только от желаний и намерений президента страны. Как правило, она сохраняет свои ключевые характеристики несмотря на периодический частичный отход от преемственности во внешнеполитической тактике и стратегии. Примером служит переход к своего рода изоляционистской позиции при Д. Трампе в период его первой каденции, а затем отход от нее при президентстве Дж. Байдена (возвращение в Парижское соглашение по климату; отмена выхода США из ВОЗ; отмена запрета на въезд в страну граждан из ряда мусульманских и африканских стран). Теперь вновь ожидается возвращение подхода Д. Трампа при сохранении основных векторов предыдущей внешней политики по всем направлениям. Важно также помнить о наличии так называемого глубинного государства в США, которое может попытаться помешать Д. Трампу реализовывать его планы и намерения. Так, во время его первого президентского срока, глубинное государство оказалось сильнее, не позволив президенту реализовывать ряд планов и договоренностей с лидерами других стран, в частности, России, например, в сфере кибербезопасности. Тем не менее сейчас Д. Трамп знает, с чем конкретно может столкнуться и способен выстроить свою внешнеполитическую стратегию таким образом, чтобы эффективно обойти потенциальные препятствия от глубинного государства и получить желаемый им результат, например, заключить и реализовать те соглашения, о которых договорится. Кто окажется сильнее — увидим в ближайшее время.
В то же самое время необходимо учитывать и влияние ранее принятых решений на внешнюю политику США. Например, законы гораздо сложнее изменить и прекратить их действие, чем отменить указы предыдущего президента, что, в частности, касается одного из камней преткновения в российско-американских отношениях — санкций. Так, договориться об их снятии будет крайне проблематично и практически нереально в современных реалиях, поскольку принятый закон, может быть отменен только на основании решения Конгресса США. Иными словами, президент не имеет права самостоятельно снимать санкции без согласования с Конгрессом. Хотя, если это будет способствовать усилению роли США в мире, в частности Д. Трампа, то, вероятно, для него нет ничего невозможного.
Вместе с тем, не только президент играет важную роль во внешней политике США, но и Конгресс. Сейчас ситуация развивается схожим на 2016 г. образом. Итогом прошедших в США в 2024 г. выборов стала не только победа экс-президента, бизнесмена Д. Трампа, но и победа кандидатов от республиканцев в Конгрессе США. Республиканская партия теперь обладает большинством. Так, в Сенате республиканцы получили 53 голосов, в то время как демократы — 47, а в Палате представителей республиканцы — 220 голосов, а демократы — 215. Существует вероятность, что республиканцы будут склонны поддерживать инициативы Д. Трампа. Тем не менее возможно и оппонирование по ряду вопросов, одним из которых будет Россия, в частности, антироссийские санкции, как это было и в его предыдущий срок. В этом контексте важно отметить, что конгрессмены от Республиканской партии поддержали выдвижение действующего спикера Палаты представителей М. Джонсона на эту должность в новом составе нижней палаты Конгресса. Голосование по кандидатуре намечено на 3 января 2025 г. Несмотря на то, что ранее он выступал за выделение финансирования для Украины, недавно его риторика поменялась, и он начал выступать против этой инициативы. В свою очередь, Дж. Тьюн стал новым лидером республиканцев в Сенате. Он уже выразил готовность одобрить назначения в кабинет Д. Трампа по упрощенной и ускоренной схеме. К слову, ранее он поддержал выделение средств для Украины. Тем не менее сейчас этот факт стараются в США широко не афишировать.
Помимо роли личности президента и состава Конгресса важную роль во внешней политике способны сыграть те, кто займет основные внешнеполитические государственные должности, и советники лидера государства. Сейчас Д. Трамп, учитывая полученный опыт во время первого президентского срока, выбирает в свою команду прежде всего лояльных себе кандидатов и вместе с тем влиятельных и состоятельных, как И. Маск. Он выбирает тех, кто разделяет его амбиции. В этом плане он и И. Маск очень похожи — оба стремятся к мировому влиянию. Таким образом, наблюдается консолидация окружения Д. Трампа вокруг высказываемых им идей, даже если раньше они занимали другие позиции по внешнеполитическим вопросам, что можно увидеть, в частности, на примере М. Джонсона. Безусловно, это происходит преимущественно с целью занять должность в предстоящей администрации. Тем не менее они осознают, что, если начнут противоречить Д. Трампу, то будут заменены более лояльными кандидатами.
Сейчас одним из главных пунктов в списке дел избранного президента числится заполнение правительственных должностей. Не стоит недооценивать значение тех, кого он выберет в свою команду. Несмотря на их лояльность важно учитывать возможность их, пусть и ограниченного, влияния на позицию вновь избранного президента.
Прежде всего, Д. Трамп выбрал в качестве вице-президента сенатора США Дж. Д. Вэнса из Огайо. Он считает Россию противником США, но полагает, что относиться к Москве как к врагу контрпродуктивно. Он был осторожен в поддержке антироссийских санкций, заявляя, что использование администрацией Дж. Байдена этого инструмента против России было столь же эффективным, как «мокрая петарда». Дж. Д. Вэнс был ярым противником выделения помощи Украине и настаивал на переговорах с Россией. По его словам, «просто потому, что нам кто-то не нравится, не означает, что мы не можем время от времени вступать с ним в разговоры». Это свидетельствует о наличии своего рода здравого смысла в подходе по отношению к Москве в будущей администрации президента США. Тем не менее, национальные интересы будут превыше всего для всей команды Д. Трампа, как и для самого Д. Трампа. В этой связи одной из стратегий в переговорах может стать акцент на том, что договоренности по той или иной тематике относятся к американским национальным интересам.
В настоящее время на роль советника по национальной безопасности рассматривается М. Уолтц. Данный пост считается одним из самых значимых в американской администрации и не требует утверждения Сенатом. М. Уолтц будет отвечать за информирование Д. Трампа по ключевым вопросам национальной безопасности и координировать работу различных ведомств. Что касается его внешнеполитических взглядов, он считает необходимым пересмотреть поставленные цели США по Украине. При этом он относится к числу сторонников введения санкций против России и ударов вглубь российской территории. В настоящее время не было замечено изменений в его позиции по этой тематике. Тем не менее маловероятно, что он будет явно противоречить Д. Трампу. При этом можно ожидать игру в «хорошего» и «плохого» полицейского, что, возможно, как раз и нужно новоизбранному президенту в его целях. Ведь он продвигает идею «мира через силу».
На пост госсекретаря Д. Трамп планирует назначить сенатора М. Рубио. М. Рубио в недавних интервью заявил, что Украине необходимо искать возможности для мирного урегулирования с Россией, а не сосредотачиваться на возвращении территорий. Он также был одним из 15 сенаторов-республиканцев, проголосовавших против пакета военной помощи Украине в размере 95 млрд долл., принятого в апреле 2024 г. Тем самым он поддерживает позицию Д. Трампа по Украине, что говорит о его намерении быть лояльным президенту США.
В качестве министра обороны Д. Трамп рассматривает П. Хегсета, ведущего Fox News. Он скептически относится к продолжению поддержки Украины со стороны США, что также свидетельствует о его желании быть лояльным Д. Трампу, как и в случае с другими кандидатами на посты в новой администрации.
На должность постоянного представителя США при ООН Д. Трамп предложил конгрессвумен от Нью-Йорка Э. Стефаник. Она призывала к «сокрушительным действиям», чтобы победить Россию, была одним из инициаторов антироссийских санкций, но при этом проголосовала против многомиллиардного пакета помощи Украине в начале 2024 г.
На должность главы национальной разведки Д. Трамп выдвинул Т. Габбард, известную своей критикой внешней политики США в отношении Украины и России. В начале 2022 г. она возложила вину на неспособность администрации Дж. Байдена признать «законные опасения России в отношении безопасности в связи с потенциальным вступлением Украины в НАТО».
Другие важные посты — министра финансов и торговли, отвечающего среди прочего за введение антироссийских санкций, главы ЦРУ, а также руководителя нового Министерства по повышению эффективности госуправления (DOGE), которое возглавят бизнесмен И. Маск и В. Рамасвами, конкурент Д. Трампа на праймериз. В этом контексте важно понимать, что Д. Трамп особо ценит лояльность и поддержку своих идей. В этой связи члены его команды, с большой долей вероятности, будут стремиться взвешивать свои слова, чтобы не противоречить ему, либо не сильно противоречить ему, и вместе с тем аккуратно продвигать свои взгляды.
Итак, всех кандидатов объединяет одно — лояльность Д. Трампу и поддержка его идей, в частности, по Украине, даже если ранее они по ряду вопросов думали иначе. Тем не менее исходя исключительно из их желания завершить украинский конфликт, основывать суждения об изменении американской позиции в отношении России не стоит.
Мосты или стены: облик российско-американских отношений после 2024 г.
Тенденции в отношениях между Москвой и Вашингтоном после 2024 г. будут во многом определяться не только результатами прошедших выборов, но и реальной готовностью обеих стран к диалогу и сотрудничеству. К слову, Россия уже заявила о своей позиции. Москва готова к конструктивному диалогу, а готов ли Вашингтон, учитывая серьезный антироссийский бэкграунд, справится ли с ним Д. Трамп, и нужно ли ему это? Российско-американские отношения после прошедших выборов находятся на распутье. Какой будет сделан выбор между конструктивным сотрудничеством и углублением конфронтации, что станет определяющим фактором их дальнейшего развития?
Важно помнить, что Д. Трамп — бизнесмен, мыслящий и действующий соответственно. Он амбициозен, ему важно влиять на международные отношения и быть в них лидером. Следовательно, он никогда не пойдет на уступки. Максимум, к чему можно будет прийти — компромиссные решения по ряду вопросов, которые не представляются для него, как президента США, жизненно важными и которые позволят реализовать его амбиции, стать победителем в переговорах.
С одной стороны, в сложившихся условиях тень конфликта будет преследовать российско-американские отношения вне зависимости от заявлений и действий Д. Трампа и его команды. Так, среди спорных вопросов, по которым будет сложно найти взаимопонимание, — КНДР (старый противник США), отношения с Китаем (Д. Трамп хотел бы снизить уровень российско-китайского взаимодействия), Иран (ядерная программа не дает покоя США). С другой стороны, возможными областями для диалога и сотрудничества потенциально могут стать борьба против терроризма и кибербезопасность. Так, попытка была сделана во время первого срока Д. Трампа, когда в 2017 г. по итогам встречи президентов России и США было принято решение создать двустороннюю рабочую группу по кибербезопасности, но позже договоренности сорвались из-за Вашингтона, когда президент оказался под давлением глубинного государства.
Маловероятно, что Россия и США за предстоящие четыре года смогут преодолеть существующие серьезные разногласия и начать взаимовыгодный диалог, восстановить стратегическую стабильность и «перезагрузить» отношения, особенно с учетом позиции Д. Трампа о «мире через силу».
Любопытно, что Д. Трамп заявляет о желании урегулировать кризис на Украине как можно скорее. Вместе с тем, во время его первого президентского срока было принято решение о передаче Украине вооружений. Можно предположить, что в тот период на него повлияло глубинное государство, вследствие чего он направил Киеву вооружения. Тем не менее, маловероятно, что его желание завершить конфликт сейчас будет учитывать российские национальные интересы. К слову, про развитие отношений с Россией Д. Трамп особо и не говорит сейчас.
Не стоит ожидать, что ситуация в российско-американских отношениях кардинально изменится. США продолжат действовать в своих национальных интересах, иначе быть не может. Однако сейчас можно говорить о появлении окна возможностей для возобновления переговоров с Д. Трампом как с бизнесменом, с которым можно попробовать выйти на подход win-win, если грамотно выстроить стратегию, как в свое время это делал Г. Киссинджер. Россия свой ход сделала, теперь очередь за Д. Трампом. Способен ли он восстановить хотя бы минимальный уровень доверия между двумя странами, необходимый для деэскалации напряженности, покажут ближайшие четыре года.