14 декабря 2024 г. Национальная ассамблея Республики Корея со второй попытки вынесла импичмента президенту Юн Сок Ёлю. На ближайшие полгода, которые отводятся Конституционному суду для принятия окончательного решения, ситуация в стране останется неопределенной. Какое влияние на экономику окажут эти события?
На протяжении практически всего 2024 г. экономика Южной Кореи чувствовала себя неплохо в пределах, которые позволяет ей сложившаяся ситуация. Низкие темпы экономического роста, составляющие около 2,5%, стали привычными. Главной задачей финансовых органов власти оставалось удержание инфляции под контролем, и это им вполне удавалось — инфляция в первые три квартала 2024 г. составила 2,5%, значительно меньше, чем 3,2% в 2023 г. Спад инфляции позволил сократить ключевую процентную ставку до 3,0%, что, в свою очередь, должно стимулировать внутреннее потребление в условиях замедления роста экспорта.
Экспорт РК в 2024 г. сохранялся на высоком уровне за счет спроса на полупроводники и, по предположениям Института развития Кореи (Korea Development Institute), вырастет на 8,8% по итогам года. Несмотря на сохраняющийся положительный торговый баланс, темпы роста экспорта и его динамика оцениваются не совсем позитивно, а на 2025 г. прогнозы по экспорту намного скромнее.
Зафиксированы определенные успехи в привлечении иностранных инвестиций, что вполне можно приписать к заслугам экономической дипломатии нынешней администрации. Второй год подряд растет объем заявленных ПИИ в Республику Корея — они впервые превысили 30 млрд долларов в 2022 г., 32 млрд долл. — в 2023 г. Главными инвесторами стали страны Ближнего Востока, из этих же стран поступили крупные заказы на корейские суда. В 2024 г. позитивная динамика ПИИ сохранилась: инвестиции поступают из Японии, Китая, ЕС и США. Так, по итогам трех кварталов 2024 г. заявленные вливания из Японии достигли 4,69 млрд долл. США — самый высокий показатель за всю историю (рост относительно аналогичного периода 2023 г. составил 412,7%), а инвестиции из Китая составили 4,57 млрд долл. (316,3%). Приток инвестиций из США и ЕС составил 3,12 млрд долл. (рост 39,9%) и 3,95 млрд долл. (рост 1,4%) соответственно.
Сохраняется непростая ситуация в государственных финансах. В 2024 г. продолжилась тенденция роста фискального дефицита, обусловленная сокращением поступлений от корпоративных налогов в течение последних нескольких лет. При этом в связи с негативными демографическими тенденциями — старением населения, растут социальные расходы. В результате формируется дефицит государственного бюджета и возрастает государственный долг.
В таких обстоятельствах главным лозунгом экономической политики нынешней администрации Южной Кореи стала «финансовая консолидация», предполагающая сдержанность в бюджетных расходах. В этом ключе было сформулировано бюджетное послание Национальной ассамблее, которое традиционно представляется в начале ноября. Однако именно это продемонстрировало первый сигнал разгорающегося политического конфликта. Традиционное бюджетное послание 4 ноября представил не президент Юн Сок Ёль, а премьер-министр Хан Док Су, что можно охарактеризовать как довольно редкий случай для Южной Кореи.
Последовавший далее процесс согласования бюджета стал одним из факторов нарастания политического кризиса. Согласно регламенту, представленный правительством, бюджет проходит процедуру согласования в парламенте, где его согласовывают правящая и оппозиционная фракции. Напомним, что большинство в парламенте принадлежит оппозиционной демократической партии «Демократическая партия Тобуро». В конце ноября парламент объявил о том, что намерен сократить бюджет. Из запрошенных правительством 677,4 трлн вон Национальная Ассамблея сократила 4,1 млрд вон. Сокращения коснулись резервного фонда, бюджета администрации президента, прокуратуры и полиции, а также некоторых социальных проектов.
В числе прочего демократы почти полностью лишили государственного финансирования перспективный проект бурения газовых скважин в Японском море — первый проект Южной Кореи, которая практически полностью зависит от импорта энергоресурсов, направленный на обеспечение собственной добычи газа. Законтрактованная для реализации норвежская буровая платформа уже прибыла в Пусан, чтобы направиться к месту проведения работ. Однако после сокращения бюджета крупнейший за много лет проект, нацеленный повысить энергетическую безопасности Южной Кореи, оказался под большим вопросом. Без бюджетных средств корейская нефтяная компания KEPCO вынуждена искать другие источники финансирования проекта. Однако компания еще не оправилась окончательно от финансовых потрясений 2022 г., когда оказалась в тяжелой финансовой ситуации из-за роста цен на нефть.
После того, как первое голосование по импичменту президенту 7 декабря было сорвано, оппозиция фактически монополизировала решение по бюджету, отказавшись согласовывать его с другими фракциями. В результате 10 декабря бюджет был беспрецедентно утвержден Национальной Ассамблей в предложенном демократами урезанном формате. Иными словами, решение о бюджете не было согласовано с правящей партией, а план по сокращению был принят, несмотря на предложение правительства восстановить часть попавших под сокращение фондов, чего ранее в Республике Корее не случалось.
Однако принятие бюджета можно охарактеризовать положительно, так как в противном случае возникла бы необходимость формирования квазибюджета, позволяющего исполнять базовые обязанности государства по оплате труда госслужащих и реализации социальных выплат. Между тем фактически неизбежным считается сценарий с принятием в 2025 г. дополнительного бюджета при возникновении необходимости стимулирования экономики. С такой процедурой Южная Корея сталкивалась совсем недавно — в 2020 г. дополнительный бюджет принимался целых три раза, однако в тот период не сопровождался политическим конфликтом.
Возвращаясь к экономической обстановке, следует обратить внимание, что после того, 4 декабря президент Юн Сок Ёль объявил военное положение, валютный и фондовый рынок незамедлительно отреагировали значительным падением. Вона относительно доллара упала до минимального за два года уровня, что в случае продолжения тенденции может вызвать серьезные экономические проблемы. Слабая вона не дает возможности сокращать ключевую ставку и повышает необходимость принятия дополнительного бюджета в 2025 г. Еще один крупный риск — растущие цены на импортные товары, прежде всего энергоносители и продовольствие. Большим бременем падение воны ложится на южнокорейские компании, совокупный внешний долг которых оценивается в 166 млрд долл. Крупные суммы долга в иностранной валюте имеют компании, которые активно инвестировали в США, в частности, производители батарей (LG Energy Solutions, SK Hynix), а также авиакомпании, например, Korean Air.
В настоящее время трудности претерпевают туристические агентства. Из-за падения воны меньше граждан бронируют зарубежные туры, а иностранные туристы пока не рассматривают Южную Корею как привлекательную дестинацию по политическим причинам. Однако в перспективе девальвация воны, наоборот, позволит стимулировать экспорт товаров и услуг, прежде всего туристических.
Негативную реакцию на кризис продемонстрировал и фондовый рынок, который падал четыре сессии (дня) подряд, после чего начал вновь подниматься. Интересно, что этот процесс обусловлен паническими настроениями многочисленных индивидуальных инвесторов, тогда как институциональные и зарубежные инвесторы сохранили в целом свои активы.
Финансовые власти Южной Кореи активно вкладываются в стабилизацию финансовых рынков, потратив на это средства стабилизационного фонда и валютные резервы. В Совете по монетарной политике пытаются не дать им опуститься дальше и даже выкупить долговые обязательства национальных компаний, что накопленные валютные резервы позволяют реализовать. В целом ожидается, что дальнейших потрясений рынок избежит. После объявления импичмента президенту, как предполагает председатель Банка Кореи Ли Чхан Ен, повысилась прогнозируемость в политической сфере, и волатильность финансового рынка уменьшится.
Хотя общая экономическая ситуация остается под контролем, текущие потрясения очень нежелательны, учитывая неопределенность в преддверии второго президентского срока Д. Трампа и сохраняющиеся прогнозы спада экономики Китая. Торговая война между двумя основными торговыми партнерами Южной Кореи не только сохраняется, но и может усилиться. Д. Трамп, еще не вступив в должность, пригрозил Китаю введением дополнительного 10% тарифа на китайские товары с 20 января. Жесткая тарифная политика в отношении КНР неизбежно окажет негативное влияние на китайскую экономику, и у Пекина не останется другого выбора, кроме как еще больше нарастить государственную поддержку экономики или девальвировать юань, чтобы поддержать экономический рост и предотвратить дефляцию.
Опасаясь обострения отношений с США и негативного влияния на экспорт, Китай еще в начале осени приступил к активной фазе стимулирования внутреннего спроса. Для этого параллельно осуществляются две ключевых меры — постепенное смягчение денежно-кредитной политики и огромные государственные вложения в стимулирования экономики. Впервые за 14 лет, прошедших с глобального финансового кризиса, китайское руководство снизило льготную процентную ставку до 3,0%. Кроме того, 24 сентября Народный банк Китая представил крупнейший пакет мер стимулирования экономики в размере 1,4 трлн долл.
Казалось бы, причем тут Южная Корея? Она зависит от состояния экономики Китая, но эта зависимость может повлечь как положительные, так и отрицательные последствия. Если китайский юань будет девальвирован, это увеличит ценовую конкурентоспособность китайского экспорта. Но производство экспортных товаров в Китае опирается на импорт промежуточных товаров из Республики Корея, поэтому подъем китайского экспорта положительно повлияет на эту страну.
С другой стороны, сценарий с девальвацией юаня невыгоден для южнокорейского финансового сектора. Если увеличивается разница в процентных ставках между Южной Кореей и Китаем, возрастает волатильность обменного курса воны. С другой стороны, если из-за экономического роста в Китае вырастет спрос на энергоносители, международные цены на эти товары тоже могут вырасти, что вызовет рост затрат корейских компаний. Неопределенность в оценках будущего экономики Китая все еще сохраняется.
Так или иначе, в ситуации политического кризиса южнокорейские и международные аналитические агентства единодушно понизили прогнозы экономического развития Южной Кореи на 2025 г. в среднем с 2,5% до 2,2%. Объявленный корейскому президенту 14 декабря импичмент с одной стороны стабилизировал ситуацию на валютном и фондовом рынках в краткосрочной перспективе, а с другой — ударил по имиджу страны и договоренностям по крупным стратегическим проектам.