Провожаем выдающийся вестерн, который лишился Кевина Костнера, но не потерял себя.
Удалился в закат «Йеллоустоун» – главный и, вероятно, последний великий вестерн XXI века. Его первые эпизоды вышли в июне 2018-го, а заключительные – в декабре 2024-го, после двухлетней паузы, что рассекла пятый сезон пополам. В эту расщелину затесалась не только пандемия, но и отставка ведущей звезды: Кевин Костнер, носивший шляпу влиятельного ранчеро Джона Даттона, поссорился с шоураннером Тейлором Шериданом из-за денег, расписания, творческого контроля и сложил полномочия, чтобы соорудить собственный эпос.
Дебютная глава его «Горизонтов», хроники покорения Дикого Запада, порезанной на несколько фильмов, скромно погарцевала в прокате и быстро забылась – как симпатичный, но старомодный привет из прошлого, о котором никто не просил. Зато «Йеллоустоун» сорвал джекпот и вырос в одну из амбициознейших вселенных наших дней. А завершился он шикарным полуторачасовым финалом, ради которого в режиссуру вернулся сам Шеридан, целиком снявший первый сезон, но потом нечасто забиравшийся в седло постановщика.
Вообще пять сезонов – немного для масштабной семейной саги. Но «Йеллоустоун» всегда мастерски сочетал глобальное с локальным. Когда стало известно, что Костнер покинул здание, фанаты опечалились и призадумались. Что же дальше-то будет? Ведь все это время душой и харизмой проекта был именно он. И дело даже не в том, что Кевин известнее прочих артистов, и лишь он получил единственную, как ни странно, престижную награду сериала («Золотой глобус» за лучшую мужскую роль).
Просто «Йеллоустоун» воспринимался прежде всего как рассказ о Джоне Даттоне. О его грандиозном наследстве, крупнейшем ранчо в Монтане, которое превратилось в родовое проклятие. Его предки, потомки и он сам были вынуждены терять близких, воюя за обагренную кровью землю. Воюя в суде и в полях, с ноутбуком и револьвером, по закону и по понятиям. Казалось бы, и основная интрига вращалась вокруг того, сохранит ли Даттон свои территории, на которые покушались стаи стервятников в дорогих костюмах.
Об этом мы размышляли во время таймаута между двумя блоками пятого сезона, который вернулся и сразу врезал по голове прикладом: Джона Даттона больше нет. Конечно, зрителей предупредили заранее, что Костнер просто возьмет и уйдет. Без всяких торжественных проводов. Но это все равно произошло чересчур резко, внезапно – и для публики, и для домочадцев во главе с Бет (Келли Райлли) и Кейси (Люк Граймс) Даттонами, которые явно не были готовы к тому, что отныне судьба ранчо зависит лишь от них. Ну и от блудного сына Джейми (Уэс Бентли), вероломного генпрокурора, который откололся от семьи и заделался центральным антагонистом.
Именно в этот момент «Йеллоустоун» отчетливо проговорил то, о чем раньше мы только догадывались: спасти ранчо невозможно. Оно было обречено априори. Оно –и его владелец, такой же поскрипывающий, но несгибаемый, как и монументальный хозяйский особняк. И едва ты смиряешься с истиной, что дом Даттонов неминуемо падет, то и все прочее мигом встает на свои места. Включая тот факт, что сериал с самого начала был не о Джоне.
Важнейшее действующее лицо «Йеллоустоуна» – земля. Причем не как материальная ценность, хотя, разумеется, она стоит кучу денег, на ней можно пасти коров, укрощать жеребцов и делать все остальное, что составляет хлеб насущный скотоводов Монтаны. Но как нечто более абстрактное, умозрительное, как хранилище памяти предков, воплощение самого американского мифа, американской мечты, часто сводившейся к тому, что кто-то пытался оттяпать кусок территориального пирога. Как и во многих сериалах, персонажи «Йеллоустоуна» вступают в негласное противоборство с Всевышним. Но если, скажем, Грег Хаус считал кем-то вроде Него себя любимого, то Бет Даттон прямо заявляет: «Бог – это земля». Цитируя героиню другого проекта из вселенной «Йеллоустоуна», Эльзу Даттон из «1883», которая приходилась далеким предком костнеровскому Джону Даттону III.
В финале «1883» Даттоны заключили сделку с индейцами, которые позволили поселенцам обосноваться в Монтане в обмен на возврат этих земель семь поколений спустя. И концовка «Йеллоустоуна» закольцовывает эту историю, ловко связывая два сериала (могила Эльзы в кадре тоже появится) и давая Бет с Кейси шанс сохранить то, что удержать было вроде бы невозможно. Они отпустили отцовское наследство, зато уберегли его от растаскивания на лоскуты алчными бизнесменами, которые всю дорогу порывались построить здесь то аэропорт, то отель, то игорный дом.
Земля осталась неприкосновенной, почти первозданной. Ибо, как напоминает закадровый голос Эльзы, «люди не могут по-настоящему владеть дикими землями». Собственностью может быть земля, закатанная в асфальт и застроенная коробками из стекла и бетона, но не те вольные пастбища, которыми с такой нежностью любовались Джон, Бет и ее муж Рип (Коул Хаузер), облокотившись на ограду загона и ловя редкие безмятежные мгновения в бушующем хаосе. Когда-то вождь Рэйнуотер (Гил Бирмингем, он же папа Джейкоба из «Сумерек») был заклятым соперником Джона Даттона. Но взаимный респект и презрение к общим врагам сплотило их, а «Йеллоустоуну», сериалу отчаянно консервативному, позволило сделать максимально современный шаг. Куда более современный, чем мимолетное обсуждение инфлюэнсеров и сиюминутное появление Беллы Хадид в образе подружки Трэвиса (сам Тейлор Шеридан) – объездчика и продавца лошадей.
Расовый вопрос в Голливуде актуален как никогда. Неслучайно «Оскар» ввел квоты на присутствие представителей этнических меньшинств в фильме-претенденте на главную статуэтку. Но за наградами «Йеллоустоун» не гонится, а в заигрываниях с повесточкой его никто не упрекнет. Возвращение земель ранчо коренным жителям – и демонстрация похвального уважения к тем, чьи пращуры в незапамятные времена в этих землях царили, и хитрый юридический трюк, и логичный итог эволюции Кейси, который все пять сезонов метался меж верностью долгу сына и мужа (его жена – индианка). Его брак не раз трещал по швам, а потом, в разгар индейского обряда, ему открылся в видении такой простой и такой драматичный выбор: либо он спасает ранчо – либо семью. И он выбрал правильно.
Семья, как и земля, здесь дар и проклятие одновременно. Семьей становятся все служащие на ранчо «Йеллоустоун», получая соответствующее клеймо. Теперь они не вправе отсюда сбежать. Зато они всегда могут надеяться на очаг, ночлег, работу и гонорар – не худший удел для тех, кто привык выживать на вольных хлебах. И как бы ни были важны кровные узы, есть и нечто большее: преданность, честность, готовность идти до конца. Даже если однажды придется отвезти кого-нибудь «на вокзал» – сбросить с обрыва в штате Вайоминг, где Даттоны хоронят свои секреты.
Система отношений между членами семьи сложна и запутанна, но упирается все в непререкаемый авторитет патриарха, которым на ранчо в целом был Джон, а в амбаре работников – Рип. В отсутствие первого иерархия рушится, но именно поэтому финальные серии пролетают так стремительно: никто не знает, чего ожидать, когда и каким образом Джейми настигнет заслуженное наказание, обретет ли наконец Кейси покой и куда отправятся работяги-ковбои, получившие свободу, о которой успели забыть. Эпическое завершение мощно замыкает все арки, сделав самое, пожалуй, ювелирное, что в принципе возможно в сериальной драматургии: закончить историю так, что она впечатляет и в нынешнем виде, но и на потенциальные продолжения намекнет. Как минимум одно нам точно обеспечено: спин-офф о Рипе и Бет, которые завели свое ранчо.
Вестерны – умирающий жанр, а ковбои – умирающий вид: «Йеллоустоун» не раз подчеркивает, что прежний уклад жизни неумолимо ускользает в прошлое, и в обозримом будущем скотоводов и землепашцев окончательно вытеснит бездушная автоматика (а то и вовсе искусственный интеллект). Эта обреченность ранчо и его обитателей, олицетворения былого Запада, вроде отдает меланхолией, но как не восхититься мужеством и стойкостью тех, кто вопреки всему ведет бизнес олдскульными методами.
В «Йеллоустоуне» вообще торжествует поэтика настоящего: весь этот мир абсолютно реален и осязаем, будь то действующее ранчо Chief Joseph Ranch, «лицо» владений Даттонов, или ранчо «6666» в Техасе, куда перебирается часть персонажей. С ковбойским сеттингом связано и немало героев разной степени важности. Оскароносный бард Райан Бингем (Уокер) и Фори Джей Смит (Ллойд) – экс-звезды родео. Джейк Рим (Джейк) и Итан Ли (Итан) – профессиональные наездники, тренеры лошадей. Тейлор Шеридан вырос на ранчо, а сейчас разводит скот, владеет упомянутыми «Четырьмя шестерками» и пашет как не в себя, чтобы платить по счетам («Мэр Кингстауна», «Король Талсы», «Спецназ: Львица», «Лэндмен», «Законники» – его рук дело).
В камео мелькают и прочие уважаемые господа, чьи имена для нас ничего не говорят, но для того прежнего, увядающего образа жизни они однозначно легенды. В одном эпизоде, например, Рип покупает шпоры у Билли Клэппера, одного из последних изготовителей шпор старой школы, который занимался этим шестьдесят лет и скончался в сентябре 2024-го. Ему было 87. Другой эпизод посвящен знаменитому тренеру лошадей Бобу Авиле, который засветился в третьем сезоне и умер в ноябре текущего года. А в 2022-м ушел 94-летний Бастер Уэлч, внесший неоценимый вклад в развитие верховой езды и скотоводства, – в четвертом сезоне с ним познакомился Джимми (Джефферсон Уайт), сосланный с ранчо «Йеллоустоун» в «6666». Немногие зрители узнают их в лицо. Но в том, как сериал отдает дань памяти подобным людям, сквозит то же удивительное почтение, с которым Шеридан со товарищи отнеслись и ко всему остальному. И это почтение трудно не разделить, пусть вы ни разу не садились на лошадь, а ближайшее ранчо находится от вас на расстоянии океана.
Реальные ранчеро утверждают, что им непросто смотреть «Йеллоустоун»: они воспринимают его почти как документалку о собственных буднях. Дисфункциональные семьи, земельные распри, конфликт города и сельских районов – естественно, в сериале все это художественно переосмыслено (вертолета нет даже у богачей), но от того оно не перестает быть менее узнаваемым. Скотоводы на экране и в жизни одинаково гордятся своим делом, которое не всегда бывает выгодным, а нередко вообще приносит убыток, зато обостряет связь с корнями и историей нации. Ощущения, не переводимые на язык хрустящих купюр. И все мы, что в России, что в Бразилии или еще где, можем понять и прочувствовать их. Ведь каждому приходилось хоть раз бороться за свой клочок земли, свой уголок, свои ценности, которым угрожают всякие негодяи. Или неблагополучные обстоятельства.
С годами «Йеллоустоун» вырос в мегаприбыльный бренд, стригущий миллионы на одном лишь мерче (вплоть до духов, рождественских свитеров и картонных фигур Рипа и Бет). Не говоря о зашкаливающем счетчике просмотров: финальный эпизод с 11,4 млн зрителей оказался популярнейшим в истории шоу, а камбэк пятого сезона (21 млн) стал успешнейшим среди всех проектов Paramount+. Но сериалы признаются современной классикой не только потому, что их многие смотрят, занося в копилку создателей солидный барыш. Всегда есть нечто еще, о чем мы раньше упомянули.
В случае «Йеллоустона» – то, почему миллионы советских мальчишек с таким упоением играли в ковбоев с индейцами, хотя ни тех, ни других в глаза не видели. Назовем это, пожалуй, ковбойской романтикой, пусть тут и подчеркивается множество раз, насколько опасна и неблагодарна эта служба. То гремучка в палатку заползет, то лошадь лягнет (порой с фатальным исходом), а над оплатой труда даже грузчики смеются. Но что-то все же заставляет беспечных всадников не унывать и ухмыляться так, что глазам больно от блеска их крепких зубов.
Они не думают о политике, философских материях и экзистенциальных проблемах. Они существуют здесь и сейчас. Встают чуть свет, возятся с лошадьми и быками, а вечером перекидываются в картишки, потягивают пивко и периодически наведываются в залитый неонами хонки-тонк, где пляшут под разудалое кантри, а затем набиваются в кузов пикапа и под звездами едут обратно на ранчо. Где проснутся наутро и будут делать все то же самое. Неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Им сложно завидовать, но почему-то частенько ловишь себя на мысли, что с удовольствием махнулся бы местами с кем-то из них. Не в нынешней жизни, так в следующей.
«Мир меняется слишком быстро, детка. Нужно найти способ его замедлить», – говаривал мудрый Джон Даттон. И наездники Монтаны прекрасно справляются с этой задачей. А сериал недаром удаляется под балладу великого Уилли Нельсона My Heroes Have Always Been Cowboys: «старые потертые седла и древние изношенные мечты» – то, ради чего ребята в шляпах испокон веков рождались, жили и умирали. И рождаются, живут, умирают до сих пор. Ковбои не прощаются. Они говорят: еще увидимся. Так что… еще увидимся, «Йеллоустоун». Это была славная охота.