Под прицелом прокуратуры: как суды рассматривали иски об изъятии активов в 2024 году

@Forbes
Фото Артема Коротаева / ТАСС

На протяжении 2024 года российская прокуратура продолжала предъявлять требования об изъятии частных активов у собственников имущества. Интерес в основном вызывало имущество, приобретенное в 1990-х и 2000-х. Собственники стали опасаться за свой бизнес. Принятые во второй половине 2024-го решения высших судов, как считает управляющий партнер адвокатского бюро ТА Legal Consulting Марат Агабалян, позволяют надеяться, что в следующем году ситуация для российского бизнеса изменится и у добросовестных приобретателей появятся реальные правовые механизмы для защиты своих интересов от претензий

До середины 2024 года нижестоящие суды принимали решения по искам об изъятии частных активов преимущественно без каких-либо компенсаций собственникам. Страдали от таких исков как участники приватизации 1990-х, которые косвенно могли знать о допущенных нарушениях, так и те, кто приобрел собственность в ходе более поздних сделок, прошедших все возможные государственные регистрационные процедуры. Более того, изымаемое имущество зачастую претерпевало существенные изменения как в части своего назначения, так и состава. 

Однако во втором полугодии 2024-го был вынесен ряд решений в пользу собственников имущества, что дало добросовестным приобретателям некоторую надежду на то, что их статус будет учтен в ходе рассмотрения иска.

Telegram-канал Forbes.Russia

Канал о бизнесе, финансах, экономике и стиле жизни

Коррупция вне срока давности

В большинстве случаев прокуратура в своих требованиях ссылается на нарушение антикоррупционного законодательства, приватизационных правил и порядка заключения договора купли-продажи государственными органами, в том числе заявляя о фактах превышения полномочий самими представителями государства при отчуждении имущества. Главным аргументом прокуратуры при подаче таких исков является защита публичных интересов и, как следствие, неприменимость сроков исковой давности.

В том, что касается коррупционных нарушений, некоторая ясность появилась в конце октября, когда Конституционный суд (КС) России вынес резонансное постановление, которое, возможно, поставит точку в вопросе применения сроков исковой давности по данной категории исков и определит принципы защиты интересов добросовестных приобретателей. Определив коррупцию как «социально опасное явление», КС постановил, что к антикоррупционным искам сроки исковой давности, установленные в российском законодательстве, неприменимы. Однако суд заявил, что «интересы добросовестных участников правоотношений должны быть в результате обеспечены даже при обращении имущества лиц, совершивших деяние коррупционной направленности, в доход Российской Федерации», тем самым, встав на защиту добросовестных приобретателей. У собственников появились основания полагать, что их доводы о добросовестности наконец-то будут учитываться судами, рассматривающими иски прокуратуры.

В практике дел, где прокуратура ставит вопрос об изъятии активов только из-за нарушений правил приватизации, особый интерес представляет дело об оспаривании приватизации комбината медицинских препаратов «Биохимик» в Саранске. В изложенном требовании прокуратура в очередной раз сослалась на защиту публично-правовых интересов. Тем не менее суд не согласился с выдвинутыми доводами, так как, по мнению суда, подача иска об изъятии собственности в рамках гражданского судопроизводства направлена на защиту частных интересов. В своем решении суд встал на сторону ответчика и в иске отказал, применив нормы о сроке давности.

Наравне с применением срока исковой давности суды также стали признавать добросовестность приобретателей имущества и невозможность в таком случае изъятия у них активов. Например, в деле об оспаривании договора купли-продажи земельного участка прокуратура ссылалась на неосмотрительность приобретателя при покупке имущества. По мнению прокуратуры, приобретатель в момент заключения договора купли-продажи должен был потребовать документы, подтверждающие правомерность такого приобретения первоначальным собственником, что фактически означало необходимость проверить всю цепочку сделок с момента приватизации. Отметим сразу, что технически это исполнить практически невозможно, поскольку информация, хранящаяся в органах государственной власти, зачастую является неполной, а доступ к ней имеет исключительно тот собственник имущества, к которому она непосредственно относится. Иными словами, нынешний собственник не сможет получить информацию по всей цепочке сделок, совершенных прошлыми владельцами. Основываясь в том числе и на этом понимании, суд в своем решении отразил, что ответчик не мог знать о таких нарушениях и, основываясь на данных, содержащихся в ЕГРН, добросовестно приобрел земельный участок.

В другом деле об истребовании причала суд применил срок исковой давности, так как государство должно было своевременно узнать о нарушении порядка приватизации имущества и подать соответствующее требование в обозначенный срок. Так как прокуратура обратилась с иском только по истечении 30 лет, то следует считать, что причал в результате последующих сделок правомерно переходил в собственность к разным лицам, а такие лица рассчитывали на правомерность заключаемых ими соглашений. Таким образом, в этом деле суд обосновал правомерность приобретения имущества добросовестными приобретателями.

Ограничитель для прокуроров

Тем не менее важнейший вопрос о правилах исчисления срока исковой давности по деприватизационным искам — тем, в которых прокуратура не ставит вопрос о коррупционных преступлениях, — остается до конца нерешенным.

По нашему мнению, в этих случаях судам следует ориентироваться на определение Верховного суда (ВС) по делу о приватизации земельного участка в Сакском районе республики Крым. В данном деле прокуратура ссылалась на защиту прав и законных интересов неопределенного круга лиц и, как следствие, неприменимость срока исковой давности. Однако ВС признал ошибочным довод прокурора и обозначил, что срок исковой давности подлежит применению. При этом исчисляться такой срок должен либо с момента регистрации имущества за новым собственником, либо с момента постановки участка на кадастровый учет, то есть с того момента, когда государство должно было узнать о нарушении своих прав.

В ранее упомянутом деле по оспариванию приватизации комбината «Биохимик» прокурор выдвигал схожие аргументы о неприменимости срока исковой давности к предъявленным им требованиям. Суд также вынес решение в пользу собственника имущества, указав, что срок исковой давности должен исчисляться с момента утверждения плана приватизации предприятия, а не с момента проведения надзорных мероприятий. По мнению суда, органы, в том числе и прокуратура, должны были своевременно провести проверку и выявить нарушения. Тут еще важно учитывать тот факт, что прокуратура зачастую ранее проводила проверки в отношении того имущества, которое в данный момент изымает. Пикантность ситуации состоит в том, что документами о проведенных проверках в большинстве случаев располагает только сама прокуратура, а в судебных разбирательствах эти сведения суду и нынешнему собственнику не раскрываются.

По итогам года можно сказать, что, несмотря на существенные изменения в правоприменительной практике, суды по-прежнему могут и, скорее всего, будут выносить решения об изъятии имущества по искам прокуратуры. Однако, учитывая постепенное формирование судебной практики, есть основания полагать, что в 2025 году ситуация для российского бизнеса изменится к лучшему и у добросовестных приобретателей появятся реальные правовые механизмы для защиты своих интересов от претензий прокуратуры.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

Данные о правообладателе фото и видеоматериалов взяты с сайта «Forbes», подробнее в Правилах сервиса