Внезапный марш сирийской вооруженной оппозиции на Дамаск, вызвавший крушение режима Башара Асада, привлек всеобщее внимание к фигуре Ахмеда аш-Шараа — лидера наиболее мощной из оппозиционных группировок. Эксперт Российского совета по международным делам Антон Мардасов рассказывает о том, как аш-Шараа пытался избавиться от образа радикального исламиста и почему это удалось ему лишь отчасти
За три дня до случившегося 8 декабря падения Дамаска оппозиционная фракция «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ, признана террористической и запрещена в России) впервые распространила заявление, подписанное реальным именем ее командующего — Ахмеда аш-Шараа, прежде известного как Абу Мухаммед Аль-Джулани. Лидер ХТШ давно пытается повысить свою легитимность, поэтому его деанонимизация наряду с окончательным отказом от полевой формы кажутся логичными шагами на пути в официальную власть. Однако аш-Шараа не смог бы взять Дамаск, если бы полагался только на подобные нехитрые трюки, тем более что для знающих ситуацию в Сирии экспертов его имя не было секретом уже несколько лет. Деанон стал частью массовой кампании сирийцев-иммигрантов, которые по мере коллапса режима стали раскрывать в соцсетях свои реальные фото и имена, уже не боясь преследований со стороны разведки Асада. Таким образом лидер ХТШ вписал себя в границы нынешней «оттепели», начавшейся среди многочисленной сирийской диаспоры.
Telegram-канал Forbes.Russia
Канал о бизнесе, финансах, экономике и стиле жизни
Участник «исламского пробуждения»
Ахмед аш-Шараа родился в 1982 году в Эр-Рияде в консервативной семье среднего класса, глава которой — экономист-нефтяник Хусейн аш-Шараа — был убежденным сторонником арабского национализма. Семья была сирийской по происхождению, и в 1989 году, после окончания срока рабочего контракта отца в Саудовской Аравии, вернулась в Дамаск. Будущий лидер ХТШ учился в начальной и средней школе в Меззе, муниципалитете Дамаска, преимущественно населенном алавитами, а позже поступил в столичный медиаколледж. По воспоминаниям сверстников, Ахмед рос смышленым и тихим, однако большое впечатление на него произвели начавшаяся в 2000 году в Палестине вторая интифада и теракты 11 сентября 2001 года, после чего он отрастил бороду и стал регулярно посещать не только мечети, но и встречи с проповедниками специфических взглядов.
Стоит сказать, что Хафез Асад (президент Сирии в 1971—2000 годы), проводивший курс на секуляризацию общества, лишь в конце своего правления — в 1990-е — пошел на ряд уступок в сфере религии, опасаясь негативных последствий, связанных с процессом «исламского пробуждения» в арабском мире. Эту линию продолжил его сын — Башар Асад, при котором под контролем спецслужб регулярно проводились демонстрации под исламскими лозунгами, создававшие видимость свободы для исламистов. Заигрывание с «народным исламом» приобрело новые формы после вторжения США в Ирак в 2003 году: Асад, испугавшись, что может стать следующим после Саддама (Саддам Хусейн, занимал пост президента Ирака с 1979 по 2003 год, а также пост премьер-министра Ирака с 1979 по 1991 год, а затем с 1994 по 2003 год), дал радикальным проповедникам, например Махмуду Агаси из Алеппо, зеленый свет для вербовки в мечетях страны боевиков-добровольцев на иракскую войну. Одним из тех, кто пересек границу под контролем спецслужб, стал Ахмед аш-Шараа, который пошел на этот шаг по личным причинам, желая доказать, что способен на реальный поступок в отличие от отца, который лишь предавался мечтам.
В Ираке, спустя какое-то время, он примкнул к иракской «Аль-Каиде» (признана террористической и запрещена в России) одиозного Абу Мусаба аз-Заркави, известного своей изощренной жестокостью. Преемником его организации позже станет «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ или ИГ, признана террористической и запрещена в России). Позднее — в 2006-м — аш-Шараа был задержан силовиками при закладке придорожного фугаса. На допросе он представился иракским именем и даже имитировал местный диалект, чтобы попасть в лагерь к заключенным иракцам, где формировались джихадистские сети. Через пять лет, освободившись, он автоматически стал членом ИГИЛ, набиравшего популярность на волне «арабской весны».
Там аш-Шараа сделал карьеру, якобы даже занимал пост губернатора провинции Найнава в составе ИГИЛ, что, скорее всего, не соответствует действительности — эта должность была у Абу Муслима ат-Туркмани, с которым будущий лидер ХТШ сошелся в тюрьме и который, в свою очередь, также прошел непростой путь — от полковника спецназа армии Саддама Хуссейна до «правой руки» лидера ИГ Абу Бакра аль-Багдади.
Именно ат-Туркмани передал аль-Багдади план аш-Шараа по распространению влияния в соседней Сирии с опорой на уже выстроенную джихадистскую сеть. В августе 2011 года аш-Шараа, заручившись поддержкой аль-Багдади, который выделил на финансирование чуть ли не половину бюджета организации, прибыл в Сирию во главе шести оперативников и начал создавать ячейки своей организации «Джебхат ан-Нусра» (признана в России террористической и запрещена).
Альтернативное государство
Группировка аш-Шараа, характеризовавшаяся сплоченностью рядов и организованностью, быстро завоевывала популярность среди вооруженной оппозиции — в 2012 году из 50 самых резонансных нападений на объекты режима Асада 41 было совершено боевиками «ан-Нусры». Переломным моментом стал разлад с аль-Багдади. В апреле 2012 года лидер ИГИЛ принял решение о слиянии группировок. Аш-Шараа с этим не согласился и принес присягу «материнской» организации — «Аль-Каиде», через голову аль-Багдади. После этого «Джебхат ан-Нусра» поставила цель мобилизации всей вооруженной оппозиции в Сирии.
Практически каждая крупная победа оппозиции в Сирии с зимы 2012 года была одержана благодаря «ан-Нусре», включая захват Идлиба в 2015-м. Группировка участвовала во всех многофракционных военных кампаниях, возглавляя их или предоставляя тренировочные лагеря для подготовки групп, не требуя от них полной интеграции в свой состав. При этом «ан-Нусра» делала ставку не только на грубую силу. В 2013 году было организовано управление, которое отвечало за предоставление социальных услуг и нанимало на работу местных граждан, способствуя интеграции группировки в сирийское общество.
В 2016 году аш-Шараа отказался от наиболее радикальных методов, переименовал группировку в «Джебхат Фатх аш-Шам» (признана террористической и запрещена в России). Тогда же он впервые продемонстрировал перед камерами свое лицо. Основной причиной такого поворота стала наметившаяся координация России и США по борьбе с терроризмом в Сирии. «Срединный путь», выбранный аш-Шараа, внешне походил на уловку, чтобы снизить антитеррористическое давление, однако он не был согласован с главой «Аль-Каиды» аз-Завахири, который в итоге потребовал распустить группировку, на что ее лидер пойти уже не мог. Дальнейшие попытки международных игроков разделить оппозицию на договороспособную и радикальную заставили аш-Шараа пойти на новую реструктуризацию и снова уйти в тень, поставив во главе организации — теперь уже «Хайят Тахрир аш-Шам» — номинальную фигуру Абу Джабира аш-Шейха.
Последующие договоренности России, Турции и Ирана о создании зоны деэскалации в Идлибе, а также трезвое понимание возможностей «Аль-Каиды», которая не смогла организовать серьезную оппозицию, позволили ХТШ продолжить работу по укреплению своих вооруженных подразделений, в итоге сформированных в 11 бригад, а также по созданию квазигосударственной гражданской структуры — правительства спасения с формально работающим выборным механизмом и антикризисным реагированием на протесты мирного населения.
С момента формирования, в ноябре 2017 года, правительство спасения оформилось в мощную бюрократическую структуру с разветвленной системой «министерств» и офисов для контроля на местах. Так, брат Ахмеда — Махер аш-Шараа, который работал врачом-урологом в Сирии, а затем в ОАЭ и даже в российском Воронеже — с 2018 по 2022 год — стал в итоге советником министра здравоохранения.
Правительство в Идлибе активно взаимодействовало и с местным бизнесом, контролируемым людьми аш-Шараа, например строительной компанией Al-Raqi и нефтеперерабатывающей Watad Petroleum. Памятуя о нападениях на христиан и друзов, которые устраивали местные командиры «ан-Нусры», аш-Шараа с 2018 года начал встречаться с общинами религиозных меньшинств, открывать в их деревнях колодцы или реставрировать храмы, например Церковь Святой Анны в Аль-Якубийя. Одновременно департамент по политическим вопросам занимался выстраиванием международных связей, в первую очередь организацией поездок западных экспертов для встреч с аш-Шараа.
Выстроенная система политического и экономического влияния дала повод специалистам говорить о существовании своего «политбюро» вокруг аш-Шараа. Три «ближних круга» характеризуются различной степенью доступа к лидеру и, соответственно, влияния и контроля активов. Служба общей безопасности в составе МВД, которая официально в последние годы ликвидировала ячейки ИГ и «Аль-Каиды» в Сирии и террористов из баз Интерпола, на деле также занималась подавлением активистов, выступавших против монополии аш-Шараа.
В итоге для своих сторонников аш-Шараа — проницательный стратег и тактик, который помог освободить страну от многолетней диктатуры. Для недоброжелателей он — оппортунист, чьи идеологические маневры могут оказаться лишь прикрытием для установления авторитарного руководства, основанного на притеснении светских граждан и религиозных меньшинств. Тем не менее именно активизация международных связей и сохранение работы иностранных дипмиссий в Дамаске способны удержать ХТШ от монополизации власти, а Сирию — от превращения в безопасное убежище для радикалов всех мастей.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора