А ПОЧЕМУ БЕЗ ШАПКИ?

«Красная Шапочка».
Пространство «Внутри».
Режиссер Гоша Мнацаканов, художник Маруся Павлова.

Даже если долго, долго, долго настраивать себя на то, что в спектакле под названием «Красная Шапочка» не будет пирожков, бабушки и вопроса «а почему у тебя такие большие..?», без груза ассоциаций и ожиданий переступить порог зрительного зала практически невозможно. Само слово «сказка» подсвечивает выгравированные в сознании каждого человека сюжеты, знание которых вынуждает нас предсказывать то, что мы сейчас увидим. Премьера Гоши Мнацаканова — это замысловатая игра с архетипическим мышлением: то в поддавки, вызывающие радость узнавания, то в разрушающуюся башню из деревянных брусочков — оставь, входящий, надежду предугадать ход событий; кашу кушай да сказку слушай…

«Ключом к пониманию народа» назвали свое сказочное сочинение создатели спектакля. Театральное объединение «Озеро» во главе с режиссером Гошей Мнацакановым представило премьеру в Пространстве «Внутри», камерность которого как нельзя лучше подходит для спектаклей в жанре древнего сторителлинга — сказительства. Актерский ансамбль блуждает в заколдованном лесу среди настоящих березок и одинокого знака автобусной остановки. Так вместе с художником Марусей Павловой режиссер по неведомым дорожкам ведет нас к хорошо изведанной повседневности. Многолинейный сюжет пером действительно не описать: брат ищет брата, прекрасная Лена в зеленой шапочке ждет царевича на сером волке, владелец завода лакированных туфель чахнет над златом… В сценическом лесу уживаются времена Иванушки-дурачка и «Иванушек International»: фольклорные персонажи, слегка осведомленные о происходящем в мире сегодня, явно застряли в девяностых. Об этом неустанно напоминает витающий в воздухе голос рассказчика — балабановского Фашиста из фильма «Брат 2», Константина Мурзенко.

В таком лесу ожидания встретить девочку с ярким головным убором стираются примерно на третьей минуте действия; здесь разбушевалось лихо похлеще голодного серого волка. Съеденной Красной Шапочкой никого не удивить там, где несправедливость и неэкологичный завод лакированных туфель поработили мир. Спасать этот мир взялся «простой русский парень» — Петр Кратов в исполнении Владимира Комарова. Все фольклорные герои, встречающиеся ему на пути, упорно зовут Петра Иваном — но удивительно, что никто не назвал его Данилой за узнаваемый серый свитер и слегка багровские интонации… На борьбу со злом Петра-Иванушку-Данилу сподвигли любовь к правде (особенно ярко это проявится в диалоге с ведьмой: «Я не понял, что вы — красавица»), любовь к ближнему, а главное — пропажа брата (молчаливая роль Дмитрия Шишлянникова). Ради братской встречи и победы над лихом герою новой сказки предстоит пройти сквозь огнестрельное оружие, живую воду и воскресающие трупы…

На пути к цели Петр встречает лес актерских перевоплощений: режиссер вручает каждому исполнителю задачу по совмещению волшебного и будничного. Таисия Вилкова играет Елену прекрасную и премудрую: она лучше всех дремучих танцует диско (после работы с хореографом Олегом Глушковым) и хитро ведет диалог с трубкой неработающего таксофона, убеждая скрывающееся на каждой ветке лихо, что от остановки Лену заберет первый парень на деревне. Сергей Мелконян коллекционирует актерские монологи: от гамлетовского, надрывно зачитанного владельцем завода лакированных туфель, до экзистенциального плача пожарного, пропустившего в вечной работе рождение, свадьбу и смерть дочери. Поистине волшебное перевоплощение Игоря Царегородцева из однорукой ведьмы в двурукую вызвало детское «о-о-о» среди сугубо взрослой публики спектакля. Так же магически Тарас Шевченко превращается из утомившегося работника завода в запутавшийся в себе путеводный клубок, а потом и вовсе в сугроб — русское подобие сфинкса, мучающего Петра загадками.

Пара персонажей, воплотивших в себе естественное и сверхъестественное, — воскресшие ради Петра родители. Мама и папа — Арина Маракулина и Максим Виторган, — сняв маски лесных духов (умиляющие творения Софьи Резник) и отряхнувшись от земли, устраивают семейное застолье за надгробной плитой деда и задают истинно волнующие родителей вопросы: а суп «есшь» или все всухомятку? а жениться когда? а почему без шапки зимой?

Сплетение сказочного и обыденного закреплено простым приемом: иносказательность режиссер заменяет прямым высказыванием. В сказке Мнацаканова все названо своими именами: не «ждать беды», а «взять топор на всякий пэ»; не «налево пойдешь — смерть свою сыщешь», а «прямо пойдешь, выйдешь к „Трем тополям“, шашлычке»… Высокое проявляется в малом — героизм, любовь измеряются готовностью забрать любимую с остановки зимой. Этот магический «бытовизм», отказ от эзопова языка приводит к нетипичному для сегодняшнего дня финалу — прямолинейному, как сам главный герой сказки.

Встреча Петра Кратова с лихом оказалась встречей с родным братом. Второе явление Дмитрия Шишлянникова воплотило формулу «не буди лихо»; был Павел, брат Петра, тишайшим, покуда не пробудились в нем силы зла. И тут-то проявилась простота Пети. Коли лихо перед ним оказалось — значит, нужно его изничтожить. Брат останется братом, а зло — всегда будет злом. Века пройдут, прежде чем кто-то заговорит о всепрощении и второй щеке. Пока что мы — в древней сказке; кажется, русской народной.

Завод провалился под землю — сгинуло лихо. На остановке остались Петр и Лена. Чтобы уши не замерзли, Лена связала красную шапочку из волшебного клубочка. Герои переглядываются, давая зрителю понять: все, что было — это присказка, не сказка; сказка будет впереди…