Выставка «Сны Сибири» доехала до Красноярска

Экспозиция ранее была показана в Москве и Владивостоке. Однако здесь она значительно расширилась за счет недавних археологических находок и работ современных художников

Три варианта выставки «Сны Сибири», впервые показанной в московском Историческом музее, получили самые разные отзывы. Кто-то возмущен тем, что кураторы, по их мнению, переборщили с оформлением и исторические артефакты теряются на фоне «Диснейленда». Кого-то, наоборот, привлекают яркий дизайн экспозиции, интерактивность и необычные выставочные решения. Многие считают, что «уж лучше так, чем в музеях уныло стоят в витринах». Одной из посетительниц зооморфные произведения показались отличными иллюстрациями к книге знаменитого филолога и фольклориста Владимира Проппа «Исторические корни волшебной сказки», в которой повествуется о мистических мотивах, связанных с объединением человека и животного, как, например, сфинкс или кентавр.

Сами организаторы отмечают, что задача выставки — заставить человека вернуться. Зрителю предлагается посмотреть внутрь себя, поискать в экспозиции личного персонажа, собственный нарратив и блуждать по пространству, повинуясь внутренней логике: через хронологию, географию, фауну, женские образы узнать, как менялось с веками представление о красоте. По словам научного куратора Николая Смирнова, это «выставка-всматривание» — «в окружающее пространство, что было характерно еще для первобытного человека, в божественную вечность и друг в друга, что занимало ум человека исторических эпох, наконец, в себя самого, что так характерно для людей нашего времени». Другой куратор, Василий Новиков, так романтично описал вставку: «По сути, это штора смыслов. Мы — это карниз, а археологи — это прищепки, которые держат ткань прошлого».

Переехав в Красноярск, выставка впервые разместилась на двух площадках: в Музейном центре «Площадь Мира» и Красноярском государственном художественном музее им. В.И.Сурикова.

Экспозиция в центре «Площадь Мира» во многом повторяет уже прошедшие в Москве и Владивостоке вариации: затемненное пространство, завораживающие световые инсталляции и проекции, более 90 археологических артефактов из европейской части России, Приуралья, Сибири и с Дальнего Востока. Также практически каждый экспонат дублирован копиями в двух размерах: натуральном, которую можно и нужно потрогать, чтобы ощутить структуру поверхности, и увеличенном, позволяющем рассмотреть все детали. Однако в этот раз экспозиция расширилась за счет добавления новых древностей, причем кое-что из них впервые видят даже ученые. Например, миниатюрные бронзовые подвески в виде мифологического персонажа XXIV века до н.э. из Хакасии пока еще не поставлены на музейный баланс и не занесены в научные каталоги. Фигурки были найдены в захоронении ребенка и, по мнению ученых, служили посланием потусторонним силам.

В «современном» зале уже больше света и в противовес древним миниатюрам собраны довольно крупные объекты. Кураторы и архитекторы придумали и воплотили в реальность кольцевую экспозицию, в прямом смысле временную петлю, то, что они назвали «архаикой современности», перекличку через тысячелетия наших древних безымянных предков и актуальных (вполне себе с именем) художников, по большей части выходцев из Сибири.

Одним из примеров можно считать живопись Юрия Худоногова, выполненную в суровом советском стиле, где на одном полотне сосуществуют древний курган, грузовик и линия электропередачи.

Художник из Тайваня Дэниел Ли на заре Photoshop, в 1990-е годы, создал серию из 12 знаков зодиака, где «лица перволюдей отражаются в зеркале животного мира». Автор назвал их «мэнималы» — manimals (от англ. man — «человек» и animal — «животное»), подразумевая, что древние люди не отделяли себя от животных: они считались друзьями, родственниками или тотемами.

Текстильный объект «Скелет реки» омской художницы Anna Bat повторяет карту Енисея с его притоками и ответвлениями. Так получается речной дракон — симбиоз стихии и живого существа. Цитируя автора, «река — как мягкое чудовище, которое можно обнять или в цепи заковать», как это было в свое время при постройке Красноярской ГЭС.

Динамичные зверушки Алексея Мартинса из серии «Ментальные дрова», собранные из ненужных деревяшек типа старой вагонки, представляют момент превращения неживого и ненужного в живое и ценное. Взаимоотношения цивилизации и природы, экология произведения — важные темы в творчестве художника.

Дамир Муратов развивает метод столкновения «старой формы и новой идеи». «Сибирский пантеон» — это своеобразное современное капище, где идолы дополнены всевозможным мусором: этикетками, бирками, пакетами и другой упаковкой, что символизирует поклонение общества потребления брендам, ставшим для многих новой религией.

Сергей Ануфриев в серии на первый взгляд металлических, но на самом деле керамических скульптур «С черных звезд» предлагает новое, современное прочтение фигурок раннего железного века.

Впервые демонстрируются публике работы рано ушедшего из жизни Сергея Беспамятных, который окрестил собственный стиль «психомеханическим формализмом». На одной из них — «осовремененный» и «обрусевший» образ ацтекского бога, судя по виду, что-то празднующего. Ацтеки перекликаются со своеобразными комиксами Антона Тхоренко, вдохновлявшегося знаменитыми рисунками на плато Наска в Перу. Эдакий веселый сибирский сюрреализм.

Виктор Сачивко в работе «Ваджра» рассказывает современные истории, добавляя в них мистики и используя нарратив наскальной живописи — петроглифов. На его картинных, но стилизованных под камень плитах можно рассмотреть вполне узнаваемые объекты — трактор или дубайские небоскребы.

Открывают и закрывают кольцевую экспозицию картины Наташи Шалиной — монохромная интерпретация изображения римской волчицы. На первом холсте она вскармливает близнецов Ромула и Рема, на втором — предстает уже в виде шкуры. Центр экспозиции занимают «Адам и Ева шахтерские» Аркадия Петрова, где в качестве древа познания фигурирует береза. По задумке кураторов именно вокруг них закручивается вихрь разнообразного бестиария.

Вторая площадка, Красноярский художественный музей, более камерная; в отличие от «Площади Мира», акцент тут сделан на современное искусство, а археологические находки лишь слегка его дополняют. Показанные здесь авторы в основном представители течения, которое называют «сибирской неоархаикой», многие из них основывают творчество на своих впечатлениях, полученных в научных экспедициях. По словам куратора, художники «не продолжают традицию — традицию невозможно продолжить, поэтому они создают собственную мифологию, смешивая древние техники различных народов».

Например, Владимир Капелько в 1973 году изобрел метод эстампажного копирования наскальных рисунков на микалентную бумагу, который до сих пор носит его имя. Именно так были скопированы петроглифы Среднего и Верхнего Енисея, а также рек Абакан, Мана и Туба. Отрисовки Капелько вполне вписываются в понятие постмодернизма, когда копия становится оригиналом.

Тему петроглифов использует в своих керамических произведениях Лев Солодков, как и Александр Бобкин, совмещающий реальные карты раскопок с фэнтезийными существами. Есть в экспозиции несколько работ Владимира Наседкина из бесконечной и дополняемой серии «Древняя Сибирь. Археология». Это плакетки (таблички) с изображениями случайных предметов, стилизованных под древнюю живопись.

Гремучий коктейль эклектики, архаики, мистического реализма представляют собой работы Александра Суслова. Антон Тырышкин работает в древней технике свободного литья, активно использовавшейся в кулайской культуре (таежные племена Сибири).

Экспозиция весьма обширна и разнообразна, а сопровождается она аудиоинсталляцией в стиле техношаманизма, где звуки природы, костра, щебет птиц смешиваются с современными шумами, например проезжающих машин. Также к выставке выпущен объемный каталог, содержащий не только перечень произведений, но и всю историю сибирского искусства от самой древности до наших дней.

Музейный центр «Площадь Мира», Красноярский государственный художественный музей им. В.И.Сурикова
«Сны Сибири»
До 12 января