Над посольствами Сирии в Стамбуле, Стокгольме, Ереване, Москве меняют флаги — зримый символ того, что «власть переменилась». Флаг вооружённой оппозиции, взявшей контроль над страной, уже был государственным — до 1958 года.
ИА Регнум
В определённом смысле время в Сирии вернулось назад, к временам до прихода к власти сторонников светского арабского социализма, из чьей среды и вышла «династия» Асадов, правившая страной в 1970–2024 годах.
Для того чтобы понять стремительно разворачивающиеся сейчас события (как-никак, после 13 долгих лет гражданской войны ситуация кардинально поменялась всего за 12 дней), необходимо хотя бы бегло окинуть взглядом новейшую историю Сирии.
Четыре в одном
Слово «Сирия» («Сурийя» по-арабски) — древнее, но государству с таким названием всего 78 лет. До конца Первой мировой войны эта часть Леванта, то есть Восточного Средиземноморья, принадлежала Османской империи. Турки чертили границы провинций (вилайетов) исходя из удобства управления, без оглядки на пестроту этносов и религий. Нынешние Сирия, Ливан и южная часть собственно Турции, делились между вилайятами Дамаск, Алеппо, Бейрут и Дейр-эз-Зор.
Когда к 1918 году Антанта разгромила Германию и её союзниц (в том числе Османскую империю), державы-победительницы поделили владения турецкого султана. Франции — формально, по мандату Лиги наций — достались территории современных Сирии, Ливана и турецкой провинции Хатай. Всё это именовалось Великой Сирией.
Сирийские долгожители — а таких в стране почти четверть миллиона — могут помнить времена, когда французы компоновали страну и чертили её границы по своему усмотрению. Первоначально мандатные власти поделили свои владения на шесть «государств» по этническому принципу.
Так, на севере государство Алеппо было выделено для курдов, арабов-суннитов, турок и родственных им туркоманов. У побережья Средиземного моря (в нынешней провинции Латакия, где сейчас находятся российская база Хмеймим и пункт базирования Тартус) существовало Алавитское государство. Оно предназначалось для компактно живущей здесь религиозной общины алавитов, чья религия так отличается от ортодоксального ислама, что многие сунниты и шииты не считают их правоверными, а также для шиитов и христиан.
Ещё для одной неортодоксальной общины — друзов, обитающих на юге Сирии, — было создано государство Джебель-Друз. Суннитам и шиитам юго-запада предназначалось государство Дамаск. Наконец, в состав Великой Сирии входил и нынешний Ливан.
Анна Рыжкова
ИА Регнум
Но в 1926 году французы выделили Ливан (отличающийся повышенной даже по меркам Ближнего Востока этнорелигиозной пестротой) в отдельную подмандатную территорию. Область Хатай после долгих межэтнических стычек и жалоб в Лигу Наций получили турки (Сирия, впрочем, до 2005 года не признавала суверенитет Турции над этой территории).
А из оставшихся земель французские власти для удобства управления слепили страну, которой никогда до этого не было. На одной территории оказались арабы-сунниты, арабы-шииты, алавиты, исмаилиты, арабы-христиане, армяне, друзы, курды, туркоманы и ассирийцы.
В этом, впрочем, нет ничего особенного: по тому же принципу британскими властями было создано никогда не существовавшее государство Ирак. Уходя, европейцы стремились добиться того, чтобы в их бывших колониях всегда существовало этнически конфессиональное напряжение, периодически «взрывающееся» войнами. И, стоит признать, им это удалось.
Одна страна, две звезды, множество переворотов
С момента обретения независимости в 1947 году Сирия (как и Ирак) пережила череду военных переворотов, восстаний и вмешалась в несколько войн с Израилем.
Оптимальным способом держать в повиновении этносы, конфессии, кланы и группы влияния (и держать в балансе интересы этих враждующих групп) была армейская диктатура. Впрочем, этот вид правления традиционно для Ближнего Востока был неустойчивым. В 1946–1956 годах в стране сменилось 20 правительств и 4 конституции.
В 1958–1961 годах страна потеряла независимость, став на это время частью Объединённой арабской республики (ОАР) — детища амбициозного египетского лидера Гамаля Абдель Насера. Тогда-то вместо прежнего зелёно-бело-чёрного флага Сирия приняла чёрно-бело-красное панарабское знамя ОАР с двумя зелёными звёздами (две звезды изначально символизировали две «союзные республики», Египет и Сирию). В 1961-м в Сирии случился очередной переворот — теперь уже против Насера. Из ОАР страна вышла, а флаг остался.
Насер приносит присягу на церемонии инаугурации после переизбрания, 25 марта 1965 г.
В 1963 году военные вновь меняют власть. Теперь страной «рулит» региональная ветвь партии БААС — Партии арабского социалистического возрождения (в том же году БААС приходит к власти в Ираке). К названию «Сирийская республика» прибавилось слово «арабская», что вряд ли пришлось по вкусу неарабским этносам, в первую очередь, курдам, населяющим северо-восток страны.
Три года спустя, в 1970-м, происходит следующий переворот, теперь уже внутри баасистского руководства и лидером страны становится экс-командующий ВВС, выходец из влиятельного алавитского клана Хафез Асад.
Львы на троне
Отец и дед президентов Сирии, Али Сулейман, вождь горного клана в Латакии, ещё в 1920-х сменил прежнее прозвище аль-Вахш (дикарь) на более благозвучное и соответствующее социальному статусу — аль-Асад (лев).
Хафез Асад, находившийся на президентском посту с 1971-го до смерти в 2000 году, именовался «Освящённым» («аль-Мукаддас») и «Бессмертным лидером». Его сын и наследник Башар Асад при вступлении на «престол» титуловался чуть скромнее — «Надеждой народа».
Упрекать Асадов за культ личности вряд ли можно: это было типично для ближневосточных светских режимов — баасистского Ирака при Саддаме Хусейне, Египта от Насера до Хосни Мубарака, Ливийской джамахирии Муаммара Каддафи и т.п.
Хафез Асад, президент Алжира Хуари Бумедьен и ливийский лидер Муаммар Каддафи в 1977 году
Существует мнение, что годы нахождения семьи Асадов у власти были диктатурой религиозной общины алавитов, к которой принадлежали Хафез и его сын Башар. По чуть более сложной версии, Асады опирались на коалицию этнорелигиозных меньшинств: алавитов, шиитов, друзов, христиан и т.п.
На деле в стране был создан режим, во многом сходный с правительством Саддама: группа авторитетных военных у власти, объединённых общими интересами с разделением сфер влияния.
На грани весны
И именно эта система во многом позволила сирийскому правительству успешно отразить первый натиск исламистов — восстание «Братьев-мусульман»* 1976–1982 годов. Штурм города Хама, которым командовал младший брат президента Рифат Асад, считался образцом наведения порядка (именно эта битва надолго усмирила радикальных джихадистов).
Не поколебал позиции режима и проигрыш Сирией войны Судного дня с Израилем. Тем более что Асады вели успешную прокси-войну с тем же Израилем в Ливане.
По сравнению с режимом Саддама Хусейна, который, по сути, пал жертвой собственных внешнеполитических авантюр, «династия» Асадов демонстрировала устойчивость. Но советские специалисты, работавшие в стране в 1970–1980-е годы, вспоминали, что ситуация была стабильно неспокойной. Взрывы и перестрелки «где-то на окраинах» были обычным делом, и даже члены семей гражданских специалистов проходили подготовку на случай террористической атаки.
Добытая такой дорогой ценой стабильность позволяла развивать экономику страны, пока не разразился кризис, вызванный вторжением США в соседний Ирак в 2001 году. Постоянный приток беженцев и рост радикальных настроений в регионе не мог не отразиться на Сирии.
Попутно нарастало недовольство части сирийского общества и армии, отстранённых от ключевых должностей. Политическая оппозиция требовала демократических реформ (по сути, перераспределения власти и собственности), исламисты — введения норм шариата.
Поэтому волна беспорядков по всему арабскому миру (так называемая Арабская весна) и падение правительств в Йемене, Египте и Тунисе в 2011–2012 гг. и начало войны в Ливии не могли не привести к аналогичным событиям в Сирии.
Начало полураспада
В 2011 году по всей стране начались акции протеста, которые быстро переросли в боевые действия. Часть вооружённых сил вышла из подчинения правительства, сформировав «Свободную сирийскую армию» (ССА). К ним примкнули отряды местных исламистов, известных как «Исламский фронт», и ряд других группировок.
Страна, собранная сначала французами, а затем дамасскими военными режимами, начала расползаться по швам. Из подчинения правительству вышел ряд районов на севере — вблизи границы с Турцией (где обитают племена туркоманов) и на юге — в районах, примыкающих к территории Иордании и Израиля, где живут в том числе друзы.
Тогда же на северо-западе, в районах этнического проживания курдов, была создана местная администрация и вооружённые структуры, одинаково враждебные к правительству в Дамаске и оппозиции.
К началу 2012 года о революции и «демократизации» забыли — в стране разразилась полномасштабная гражданская война.
Война анклавов
В отличие от традиционных войн, где стороны разделены линией фронта и стремятся её прорвать, карта войны в Сирии быстро сложилась в причудливую мозаику из нескольких цветов.
После того, как власти смогли подавить выступления оппозиции и исламистов в большинстве крупных городов, те были вытеснены на окраины, где и укрепились. К примеру, в Алеппо за вооружённой оппозицией осталась часть центральных районов города и северо-западные окраины, в Хомсе — северные районы города и пригород ар-Растан, в окрестностях Дамаска — целые оазисы из десятков населённых пунктов, вплотную примыкающие к городским кварталам. В одном из таких анклавов — Восточной Гуте находилось до десяти тысяч вооруженных людей.
С другой стороны, успешное наступление оппозиции привело к захвату крупных территорий в провинциях Ракка, Идлиб и Хама. Но и здесь оставались анклавы, сохраняющие верность правительству. В первую очередь районы проживания религиозных меньшинств.
Анна Рыжкова
ИА Регнум
Например, города Фуа и Кафария в провинции Идлиб; Нуббль и Захраа — в провинции Алеппо на протяжении нескольких лет вели боевые действия в полном окружении. Причина проста — здесь живут шииты, «еретики» с точки зрения боевиков, считающих себя правоверными суннитами.
Особняком стоит история города Дейр-эз-Зор, гарнизон которого вместе с отрядами местного ополчения смог выдержать несколько лет осады и дождаться подхода помощи. Также в полном окружении осталось несколько авиабаз, гарнизон которых не сдался и продолжал оказывать сопротивление. Аэродромы Табка, Абу-Духур и Менанг в конечном итоге были взяты штурмом, а их гарнизон перебит.
Однако гарнизон авиабазы Квейрес, состоящий преимущественно из лётчиков-курсантов, смог несколько лет отражать штурмы и в итоге дождался помощи извне. Такое упорство и иногда, без преувеличения, героизм кажутся тем более невероятными на фоне событий 2024 года, когда армия просто отказалась участвовать в боевых действиях.
Иными словами, боевые действия велись сразу на десятке фронтов, причём решающую роль зачастую играли не регулярные вооружённые формирования, а местные силы.
Разнообразие против геноцида
Полураспад сирийского государства после 2011 года шёл рука об руку с интернационализацией конфликта. С 2013 года в войну активно включаются «Аль-Каида»* и «Исламское государство Ирака и Леванта»* (ИГИЛ, впоследствии «Исламское государство»*).
Ваххабитское ИГ*, по определению не признающее существующих государственных границ, включило часть территории Сирии с городами Идлиб и Ракка в состав своего «халифата», который продолжался дальше на восток, захватывая часть Ирака.
Medyan Dairieh/Global Look Press
Боевики в Алеппо, 2013 г.
Примечательно, что даже в состоянии одновременной войны на десятке фронтов по всей территории страны дамасское правительство Башара Асада не утратило контроля над ситуацией.
На протяжении нескольких лет боевых действий войскам удавалось полностью или частично удерживать все крупные населённые пункты. Отчасти это стало возможным из-за действий самой вооружённой оппозиции, в руководстве которой бывшие политики и военные зачастую часто заменялись радикалами. Те группировки, что присягали террористическому интернационалу, прямо заявляли, что несут смерть представителям других религиозных общин: христианам, мусульманам-шиитам, алавитам и исмаилитам. К примеру, в марте 2014 года отряды исламистов взяли штурмом армянский город Кессаб, устроив в нём этнические чистки.
И в данном случае как раз верен тезис о «коалиции меньшинств», противостоявших исламистам и ситуативно поддерживающих Башара Асада.
Так, сформировалось проправительственное ополчение друзов в провинции Сувейда, христианское ополчение города Махарда в провинции Хама (впоследствии одно из самых боеспособных формирований правительственных сил), ополчение исмаилитов из Саламии и Масьяфа. Эти формирования были созданы в первую очередь ради выживания своих общин. Они вели войну на стороне власти Асадов до тех пор, пока считали эту власть способной защитить интересы общин и этносов.
Также на стороне правительства оказались представители местного бизнеса и (или) криминалитета, которые просто не желали сдавать позиции новым людям и за свои деньги создали отряды ополчения. Наиболее известный пример таких формирований — «Соколы пустыни», профинансированный кланом Джаберов из провинции Латакия.
Также не стоит забывать о лояльности части армейских командующих, которые отказались переходить на сторону оппозиции по тем или иным причинам. В их числе командующий обороной окружённого Дейр-эз-Зора генерал Иссам Захреддин и герой обороны Алеппо Сухейль Хассан. Поэтому Башару Асаду удалось избежать судьбы Каддафи и удержать власть, пусть и потеряв контроль над частью территорий страны.
Но вечно так продолжаться не могло.
Начинать с нуля
Имея доступ к почти неиссякаемым людским, финансовым и военным ресурсам из-за рубежа, исламисты организовали серию успешных военных операций.
Правительственные силы, напротив, к середине 2010-х начали постепенно «выдыхаться» и сдавать позиции. В сложившихся обстоятельствах сирийское правительство обратилось за иностранной военной помощью.
Участие России с 2015 года в остановке сирийского конфликта, в том числе поддержка правительственной армии и других антиигиловских сил «на земле» и в воздухе, кардинально изменило ход многолетней войны. Миротворческие усилия России требуют отдельного описания. Пока же следует обратить внимание на несколько важных моментов
Анна Рыжкова
ИА Регнум
Российское руководство всегда поддерживало правительство Асада в его борьбе с терроризмом, подчёркивая при этом, что внутрисирийское примирение, восстановление баланса интересов живущих здесь различных общин, конфессий и этносов — дело самого сирийского народа. Как отмечал ещё в 2015 году президент Владимир Путин, «мы не собираемся быть большими сирийцами, чем сами сирийцы».
Москва всегда выступала за нормализацию диалога между политическими и религиозными силами Сирии и организациями, говоря о необходимости вести максимально плодотворные переговоры под эгидой ООН.
Сейчас, когда власть коллапсировала, возрастает опасность «сомализации» конфликта, с полным распадом государственности и межобщинными войнами. Поэтому сейчас как никогда необходим диалог между составными частями Сирии, от курдов до друзов и от алавитов до суннитов.
*Организации, признанные террористическими и запрещенные в РФ.