На реке Шлине за Вышним Волочком Тверской области есть место, которое сейчас уже вряд ли притянет сотни увлеченных туристов. Но интересно оно не красивой оболочкой, а той частью истории, которая забыта и рассыпана по огромной территории. Там, на 26 гектарах, возвышаются старинные трубы, из которых уже никогда не пойдет дым, а по дорожкам рассыпаны миллионы маленьких стеклышек. Не раздастся и гул машин – завод "Красный Май" остановился 22 года назад. Некогда легендарное место, объединившее жителей одноименного поселка, сейчас разрушается и расхищается. Самыми главными и преданными патриотами этого места являются местные жители, чьи поколения тесно связаны с "Красным Маем". И мы расскажем их историю.
"Красный Май", несмотря на свое название, появился еще до революции как химзавод титулярного советника В. Самарина в селе Ключино (именно так раньше назывался поселок Красномайский в 1859 году), а потом был продан купцу 2-й гильдии А. Болотину.
Тот перепрофилирует завод на стекольное производство, а в 1873 году налаживает выпуск выдувной посуды для бытовых или аптекарских нужд. Ключинский хрустальный завод Болотиных становится известным своим разноцветным стеклом - в то время много производится и керосиновых ламп, и ваз. Интересный факт: Болотин находил таланты и переманивал их к себе довольно любопытным способом – засылал гонцов в определенные кабаки в соседних регионах, и уже изрядно выпившие потенциальные сотрудники принимали судьбоносные решения. Вскоре на заводе по приглашению Болотина начинает работать известный мастер Василий Векшин, который фактически налаживает производство стекольной продукции высокого уровня.
В годы войны для нужд армии производится стекло, а уже в 50-е "Красный май" снова гремит на всю страну из-за сульфидно-цинкового стекла, которое при разных температурах давало различные и непохожие друг на друга оттенки и, как следствие, уникальный продукт. Предприятие развивалось до 90-х годов прошлого столетия, а потом остановилось. Некогда лучшие образцы красномайского искусства продавались по обочинам трассы М-10, а потом уже и это стало неактуально.
Разбитые надежды
Хоть мы прекрасно представляем, где находится легендарное предприятие, включаем навигатор, который, как нам показалось сначала, заплутал: он вывел нас к дому батюшки рядом с церковью напротив завода. Оказывается, никто нигде не плутал – на этом месте раньше располагалось административное здание еще болотинских времен.
От завода в целости и сохранности осталась только одна проходная. Наверное, потому что у нее есть владелец –Александр Перов. Мужчина решил спасти единственно целое здание и выкупил его семь лет назад. Несмотря на очевидную в данный момент убыточность, он уверен: сделал это не зря, и с гордостью показывает сохранившийся над входом орден Трудового Красного Знамени.
- Если бы не проходная, то вы бы увидели тут "пустыню", - встречает нас Александр Михайлович. – Многое уже растащили, хозяев у завода нет. Сейчас вот эта проходная - единственное здание (правда, 84-го года), которое сохранилось, так как мы за ним следим.
Само же помещение необычно и сохранило неповторимую атмосферу 90-х: тут и турникеты, словно в метро, и даже игровые автоматы, и таксофон… Рассказу нашего спутника вторит легкий звук словно "стеклянного ветра" – это старая люстра необычной формы "запела" на сквозняке из-за открывшейся двери. В голове мелькает мысль: такое сейчас не сделают… Да и надо ли кому? В современном мире в магазинах появляется все больше похожих друг на друга как две капли воды стаканов, люстр, тарелок и других посудин…
- Раньше у проходной располагалась и велостоянка, а перед ней, на небольшом перекрестке, было пять рубиновых звезд, которые символизировали свой цех. Если цех становился передовиком производства, то над ним загоралась звезда, - прерывает размышления другой мой собеседник, Анна Гаганчикова. Именно она стала руководителем музея красномайского стекла в Вышнем Волочке. – Теперь же на этом месте только пустырь.
Здесь, на заводе, раньше кипела жизнь: практически ежеминутно на дорожках появлялись люди, из труб валил дым, а также стоял непрекращающийся машинный гул. Фактически на территории было почти все необходимое для жизни и работы: мастерская художников, конструкторские, ремонтные и керамические цеха, химическая лаборатория.
Но сейчас тут тишина. В сопровождении Анны и Александра мы проходим туда, где остались лишь фундаменты зданий, где еще несколько десятков лет назад изготовили знаменитые кремлевские звезды. Впереди – Доска почета с пустыми "глазницами", а под ногами - история "Красного Мая", рассыпанная по дорожкам и переливающаяся желтым, зеленым, фиолетовым, синим… Миллионы стеклышек создают эффект сказки даже среди разваливающихся помещений цехов, емкостей с серной кислотой, старыми респираторами.
- Территория раньше была большая (около 26 гектаров. – Ред.) и ухоженная, было приятно сидеть во время небольшого отдыха на лавочках в тени тополиной аллеи. Росли тут и сливы, и яблоки, и смородина… - вспоминает Анна.
На территории раньше был музей (ступеньки к которому украшал красный ковер. – Ред.), здравпункт, красивая столовая с небольшим фонтанчиком – где-то еще сохранилась необычная черная плитка.
Там, где виднеется труба от печи болотинского цеха, раньше были два барака – Зеленцы (там жили работники, которые делали изделия из простого стекла) и Хрустали (которые изготавливали более "богатую" посуду). По рассказам, когда-то давно их жильцы даже ругались друг на друга, спорили, кто лучше…
Пророческие слова
- Я переехала в Вышний Волочек с севера, потому что влюбилась в этот город, когда приезжала сюда на каникулы к бабушке. В 1991 году устроилась работать на завод разрисовщицей, - вспоминает Гаганчикова. – А через полгода нам перестали платить: сначала предлагали в качестве зарплаты собственную продукцию, потом пришли новые владельцы, которые попытались перезапустить производство, даже поставили новые печи. Увы, не вышло. Время было не то…
Не помогла "Красному Маю" и "кремлевская слава", и попытки выпускать массовую продукцию вместо изысканных форм, и уже через несколько лет последний рубильник в цеху опустится и прозвучит горькая фраза: "Завод встал".
- В 2000 году "Красный Май" принимал участие во Всероссийской выставке, восхищенные люди приходили и спрашивали: как, вы еще работаете? А мы работали все те годы. А никто не знал. Видимо, рекламная кампания не велась.
- Как остановили "самые главные" цеха?
- В одну минуту – я сейчас о модульном цехе, цехе строительного стекла. Хотя там производилась востребованная продукция. Потом пришли и к нам в шестой цех, опустили рубильники. Сказали: "Все, мы останавливаем".
У завода, по словам нашей собеседницы, были огромные долги по газу. И эту ситуацию не удалось исправить даже с новым руководством, которое пыталось привлечь финансы. Последняя реконструкция была в 60-70-х годах, и потенциальных иностранных инвесторов отпугивал большой фронт работы: оборудование требовало полной модернизации.
- Даже если мы покупали машины, то они уже были пользованные, не новые. Нашему директору Леониду Дмитриевичу Шапиро предложили делать тару, на что тот ответил отказом: "Мы - завод художественного стекла". Недавно вспоминала с художницей Еленой Есиковой, как начали делать банки (чтобы покрыть долги. – Ред.): они никак не получались, шло много брака. Возможно, это и стало пророческими словами и повлияло на судьбу завода, который мог выпустить любое произведение искусства, но не банки. Хотя тот же граненый стакан позволил построить весь поселок.
- А кремлевские звезды?
- Они дали нам известность, но по факту от ситуации в нулевых никак не уберегли. К нам несколько лет назад приезжали и просили технологов, которые создавали то самое рубиновое стекло для знаменитых звезд. Мы с Юлией Николаевной Фатеевой (принимала участие в создании кремлевских звезд. – Ред.) уточнили, знают ли, что завод уже закрыт, на что получили вопрос: "А рецепт-то остался?". Да, остался, но вот на другом заводе его не повторить.
Не только звезды с "Красного Мая" попали в Москву – красномайские цилиндры-светильники украшают Комсомольскую, Новослободскую станции метро… Первый правительственный заказ на ветку метрополитена поступил в 1939 году, а вторым стал заказ на кремлевские звезды, вспоминает Анна, глядя на то место, где раньше стоял ее цех. Сейчас там только редкие кирпичики, а рядом оказалась огромная свалка: видимо, местные жители не нашли более простого способа избавиться от мусора, как свалить его на территорию завода. Среди досок и разбросанных вещей замечаем книгу о провале агрессивных планов фашистского блока во время Второй мировой войны – вероятно, она станет новым экспонатом музея.
"Наш завод"
"Красный Май" закрылся в конце 2001 года, а 4 февраля 2002 года завод объявили банкротом официально. Сейчас все, что создано именитыми художниками и выдувальщиками, находится либо в музеях, либо в руках у частных коллекционеров… Но большая часть редких экспонатов оказалась в музее, своего рода образцовой (куда заказчики приходили смотреть на изделия и их выбирать. – Ред.).
- При Болотине была образцовая, которая сгорела. Директор Леонид Шапиро хотел создать новую, но старинных изделий для нее не оказалось. И люди стали собирать все по крупицам. Таким же образом создавался и музей: рабочие приносили в дар старые болотинские вещи, кто-то менял их на более современную продукцию. Собирались будущие экспонаты и по домам с конца 60-х. С жителями общались искусствоведы – например, Елена Радчук. Конечно, многое лежит и в частных домах, - рассказывает Анна Гаганчикова.
Сейчас в музее помимо старинных керосиновых ламп и ваз представлены и более поздние образцы, а также наброски рисунков А. Соколова (зять Болотина. – Ред.). Среди стеллажей стоит и ваза, которую дарили Юрию Гагарину…
- А можно ли повторить это изящное искусство?
- Форму – да, но вот с цветом дела обстоят сложнее. Его повторить сложно, как минимум потому, что сейчас не найти таких технологов и химиков, как и материалов. То же самое можно сказать и о профессионалах – соответствующей школы тоже нет. Ведь любое произведение принадлежит не только художнику: он дает идею, а вот создают образец выдувальщик и шлифовщик. Такую работу сейчас выполняют в большинстве своем машины, а вот смогут ли они повторить? Думаю, вы знаете ответ.
"Красный Май" и его история – яркий пример того, как постепенно обесценивается жизнь.
- Вы говорите о "той самой школе". Почему она сейчас отличается?
- Мне кажется потому, что раньше такая работа была в почете. Даже в поселке Красномайский дети с интересом наблюдали за сотрудниками завода, когда те шли домой через мостик. Почему сейчас такое не ценится, не знаю. То поколение людей было более патриотичным к месту, где работает. Это было родным предприятием, и тогда говорили: "Наш завод". Зато сейчас кругом одни овражки.
Ценность словно бы действительно канула в Лету: чаще всего засыпанный осколками былого величия завод интересует лишь воришек, "сталкеров" и случайных прохожих. Хотя еще совсем недавно с территории предприятия вывозились все возможные коммуникации - только трубы и металл. Все это можно продать, как и остатки былого искусства: в тяжелые для предприятия времена продукцией стали нелегально торговать вдоль трассы М-10. Потом уже это стало легально – и до сих пор на местном блошином рынке можно встретить продукцию из красномайского стекла. Иногда сюда забредают подростки в поисках того, что еще можно продать, – один раз это уже закончилось трагически…
- Все говорят о том, что завод пропал. В то время страна пропала! Страну развалили! Куда, кому это перешло, когда две фирмы обанкротились, неизвестно… Но мы не рушим и не ломаем – надо сохранить память об этой части истории, - говорит владелец уцелевшей проходной Александр, провожая нас к выходу. - Как-то приезжали люди, предлагали разрешить им за деньги спилить металл с проходной. Я их выпроводил – отсюда ничего продаваться не будет!
Но иногда сюда заходят истинные ценители – нет, не заброшенных коммуникаций и металлоконструкций, а воспоминаний об этом месте. Однажды сюда приехал профессор из Петербурга и очень просил разрешить ему пройти внутрь. Во время войны его вместе с мамой эвакуировали на территорию завода, и жили они как раз в доме дочери Болотина Надежды. В то непростое время маленький розовый домик, построенный на горке недалеко от цеха, спас им жизни. Но потом сгорел, и виной тому опять стали ребячьи шалости.
Нынешние сотрудники – назовем их главными хранителями истории "Красного Мая" в Вышнем Волочке - разводят руками: ничего не вечно, и таким гигантам в то время было непросто. Да и запросы у людей изменились. Однажды уже после закрытия завода на расположенной рядом металлобазе происходил обжиг продукции, и создался визуальный эффект идущего из труб дыма. Местные ахнули и выбежали на улицу, подумав, что некогда великое предприятие вновь заработало, но вскоре грустно разошлись по домам, поняв, что обознались.
Так и остаются груды стекла нетронутыми как отражение памяти о некогда былом величии "Красного Мая": охотников до легкого заработка привлекают куда более приземленные вещи. Но история некогда великого "Красного Мая" отражается в людях, которые его помнят и бережно хранят слишком хрупкие воспоминания не только у себя в душе, но и в необычном, не менее хрупком музее, который расположен в центре Вышнего Волочка.