Фото: Владимир Мельник / GeoPhoto
Начало здесь.
Миф № 3. СМП и прибрежные города, или Эффект Сапсана.
Вернемся из Китая в Российскую Арктику. Мечты о развитии СМП обычно увязываются с развитием прибрежных городов. Но это, наверное, самый горький миф из всех, связанных с СМП.
Конечно, развитие транспортных магистралей веками было фактором, способствующим росту городов, и многие города основывались «на перекрестке транспортных путей». На побережье Северного Ледовитого океана тоже выросло немало поселков, связанных с обслуживанием СМП: в них производилась бункеровка (загрузка) проходящих судов – пароходов – углем, обеспечение радиосвязью, метеопрогнозами. Таков, например, поселок Диксон. Возник он ради обеспечения радиосвязи с терпящим бедствие судном, и затем почти весь XX век был важным центром метеопрогнозов; здесь же располагался штаб морских операций на Севморпути, гидрографическая база (обеспечившая систему навигационных знаков). Важной функцией Диксона было и обеспечение пароходов углем.
Но век пароходов ушел! Суда стали более автономны, и страна гордится атомными ледоколами. Но атомные ледоколы на то и атомные, что им не нужна бункеровка углем. Аналогично и современным судам не нужны частые заходы в порты. Как результат – развитие Севморпути все меньше влияет на развитие прибрежных портов, если, конечно, через эти порты не вывозится какой-то ценный груз. Тех портов, через которые что-то вывозится, «всего ничего»: это 20-тысячная Дудинка, бывшая столица таймырского округа, а сегодня «просто порт», через который идет снабжение Норильска и вывоз концентрата. Это вахтовые Сабетта и Новый Порт (соответственно, СПГ и нефть). Тикси и Певек служат для снабжения, соответственно, Северной Якутии и Чукотки, но их связь с развитием транзита по СМП практически отсутствует: большинство судов с СПГ и нефтью следуют мимо них, например, в Китай.
В Мурманске (формально он в СМП, между прочим, не входит) идет мощная перевалка углеводородов с судов ледового класса на обычные (конвенциональные). Здесь же строятся компоненты для заводов «НОВАТЭКа» по сжижению газа и далее выводятся через СМП к местам эксплуатации. Поэтому Мурманск, наверное, – главный бенефециар развития СМП. Однако на остальные порты – Диксон и Хатангу, Певек и Тикси, СМП влияет примерно как «Сапсан» между Москвой и Питером влияет на развитие Вышнего Волочка: никак. Подобно тому, как Сапсаны со свистом проносятся мимо тверских и новгородских деревень, караваны судов с СПГ и танкеров проходят вслед за ледоколом или без него мимо портовых городов и поселков по арктическому побережью, никогда в них не заходя. И дело в простой причине: современная техника не требует угля и другой береговой помощи.
Да, много говорят о необходимости формирования береговой поддержки СМП: и действительно, нужны ремонтные базы, медицинские (на всякий случай) центры и т.д. Но нужно понимать, что вся эта береговая поддержка не требует роста городов. Допустим, морской координационно-спасательный центр МЧС на Диксоне обслуживают всего несколько человек, занятых вахтовым методом. Поэтому даже если на СМП появятся (и дай-то бог, чтобы появились) дополнительные ремонтные базы и т.п., они дадут весьма скромное количество рабочих мест, и скорее всего – вахтовых.
Города возникали на Севере в эпоху примитивного транспорта, когда, несмотря на все издержки, было проще произвести на месте, чем везти (в Великую отечественную Игарка кормила себя местной картошкой). Однако сегодня местное производство абсолютно проигрывает завозу, причем по всей Арктике: заполярные фермы умерли как на просторах бывшего СССР, так и, допустим, на Аляске – как только на Аляску пришла дорога.
Сегодня поселки по СМП скорее «потребители» услуг СМП, чем поставщики. И даже завоз продуктов в них иной раз происходит чуть ли не из милости – во всяком случае, если речь идет о так называемом попутном подвозе. Грузы в таком случае просто сбрасывают с борта ледокола, не заходя в порт (каравану, спешащему с грузом «валютного» СПГ по ходу «поворота на Восток» заходить на Диксон слишком накладно).
«Шёл попутно ледокол – они завозят. Но может же как: всё намокнет, всё испортится. Знаете, никто не отвечает за попутный подвоз. Последний раз на ледокол загрузили [заказанные нами товары], а он мимо нас прошёл и ушёл с нашим грузом. Через два месяца пришёл...
Стараемся, всё делаем, стараемся и коммерсантов поддерживать, и заявлять на субсидии, и так далее. Они приходят, вот прямо воочию заявляют: “Мы сейчас начнём заявляться на субсидию, мы получим там какую-то тыщу рублей, а потратим сорок. Нам эта субсидия – больше волокиты, вот этой бюрократии, чем будет возмещение. Зачем нам это надо? Ты нас не уговаривай, пиши в район, мы категорически отказываемся…”».
«И опять же, юридических проблем много.
Вот, приходит ледокол – причём все официально, это не контрабанда, ничего такого. А по пути ледокол, допустим, выходил из территориальных вод – и пограничники вдруг запрещают им что-то выгружать, с ледокола сходить и на ледокол заходить. Подняли этот вопрос, так как ледокол занимается грузовыми и пассажирскими перевозками... Нам тогда пришлось выходить через представителей Совета Федерации на президента, и только его прямое вмешательство позволило разгрузить ледокол… Это ж не только мы тогда, к счастью или к сожалению, попали под санкции, не только Диксон, но и многие посёлки по северу. Естественно, президент услышал это в прямом эфире, и было его поручение, что, если наше российское судно, ледокол, идёт по Севморпути, по нашим внутренним водам, почему бы не брать ему попутно груз и пассажиров.
В этом году есть такая вероятность, что откажут. Но есть шанс, что согласятся, потому что соглашение, которое у нас есть, по большому счёту, их ни к чему не обязывает. Они берут только попутный груз. Они не тратят ничего. Именно попутный груз. Но ценник идёт очень такой хороший...»
Из интервью в поселке Диксон, сентябрь 2018 г.
Фото: Афанасий Маковнев / GeoPhoto
Миф № 4. Миф о шельфе и страшной Конвенции.
В 1997 году Россия ратифицировала Конвенцию 1982 года по морскому праву. Сегодня сложно установить логику ратификации – допустим, США не сделали этого до сих пор. Для понимания нужно вспомнить, наверное, ситуацию 1990-х годов, в частности, как фирма «Нога» арестовывала российские суда за долги… Возможно, Конвенция помогла упростить решение многих актуальных тогда вопросов.
«Став участником конвенции, Россия получит право на незамедлительное освобождение судов, которые в последнее время часто из-за загрязнения окружающей среды, нарушений правил рыболовства и других, установленных в портах, арестовываются, а то и продаются за бесценок на торгах.
Согласно конвенции, образован международный трибунал по морскому праву, где представлена и Россия. Состоявшаяся в октябре этого года первая сессия трибунала решила ряд оргвопросов и теперь готовится к рассмотрению межгосударственных споров по толкованию и применению ряда положений конвенции. Для России особое значение имеет право трибунала принимать решения о незамедлительном освобождении из-под ареста судов и экипажей. Трибунал имеет также право разрешения споров, касающихся использования морского дна, не только между государствами, но и между физическими и юридическими лицами.
Участие страны в конвенции освобождает ее моряков от тюремного заключения в иностранных государствах за загрязнение окружающей среды и нарушение правил рыболовства, если это произошло в иностранных экономических зонах и водах континентального шельфа. Преимущества, получаемые Россией от участия в конвенции, безусловно, превалируют над теми сравнительно небольшими материальными затратами, которые связаны с участием в ней. Не случайно, что на 1 ноября этого года конвенцию ратифицировали 108 государств, в том числе Япония, Китай, скандинавские страны, Франция и ФРГ», – писал «Коммерсант» в 1996 году[1].
Главное, в чем сегодня обвиняют Конвенцию – мол что ее ратификация заставила отказаться от прежнего секторального деления Арктики, когда советские полярные владения простирались до Северного полюса, ограниченные на западе и востоке меридианами, проходящими через крайние точки побережья страны. И якобы ратификация Конвенции заставила отказаться от этого принципа (и соответственного, огромного куска Арктики – где, кстати, был аэродром базирования стратегической авиации прямо на ледовом поле). Но это неправда! В Конвенции ничего не сказано про арктические границы! И здесь все сложнее, чем подается в прессе и прочих «страшилках».
Про Арктику в Конвенции, строго говоря, вообще нет ни строчки, кроме статьи о «покрытых льдом районах». Есть следующее:
1. Понятие «территориальное море», на которое распространяется суверенитет государства, включая «воздушное пространство над территориальным морем, а также его дно и недра» (ст. 2). Ширина территориального моря определяется в пределах 12 морских миль.
2. Понятие «исключительной экономической зоны». Исключительная экономическая зона представляет собой «район, находящийся за пределами территориального моря и прилегающий к нему…» (статья 55). В этой зоне
«Прибрежное государство в исключительной экономической зоне имеет:
a) суверенные права в целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов как живых, так и неживых, в водах, покрывающих морское дно, на морском дне и в его недрах, а также в целях управления этими ресурсами, и в отношении других видов деятельности по экономической разведке и разработке указанной зоны, таких, как производство энергии путем использования воды, течений и ветра;
b) юрисдикцию, предусмотренную в соответствующих положениях настоящей Конвенции, в отношении: i) создания и использования искусственных островов, установок и сооружений; ii) морских научных исследований; iii) защиты и сохранения морской среды (статья 56).
Замечу, что какое-либо регулирование судоходства в исключительной экономической зоне не предусмотрено.
Ширина исключительной экономической зоны не превышает 200 морских миль.
3. Понятие «континентального шельфа». Это «Подводная окраина материка включает находящееся под водой продолжение континентального массива прибрежного государства и состоит из поверхности и недр шельфа, склона и подъёма. Она не включает дна океана на больших глубинах, в том числе его океанические хребты или его недра» (статья 76). Граница континентального шельфа определятся сложно: «Для целей настоящей Конвенции прибрежное государство устанавливает внешнюю границу подводной окраины материка во всех случаях, когда эта окраина простирается более чем на 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, с помощью: i) линии, проведённой в соответствии с пунктом 7 путём отсчёта от наиболее удалённых фиксированных точек, в каждой из которых толщина осадочных пород составляет по крайней мере 1 процент кратчайшего расстояния от такой точки до подножия континентального склона; либо ii) линии, проведённой в соответствии с пунктом 7 путём отсчёта от фиксированных точек, отстоящих не далее 60 морских миль от подножия континентального склона. b) Если нет доказательств об обратном, подножие континентального склона определяется как точка максимального изменения уклона в его основании».
Самое удивительное, ни Канада, ни Дания с Норвегией, ни тем более США не оспаривали (во всяком случае, открыто) секторальное деление Арктики (более того, они в нем заинтересованы не меньше России – данные по зарубежным позициям приведены, в частности в работе А. Вылегжанина[2]). До тех пор, пока в 2001 году Россия первой (!) среди арктических стран, ратифицировавших Конвенцию, почему-то подала заявку об отграничении континентального шельфа. Про кулуарные переговоры судить не могу (и видимо, они были), но факт таков: именно Россия первой отказалась от секторального деления, и первой заявила о применении в Арктике принципа «отграничения» континентального шельфа.
Можно ли было и дальше оставлять секторальное деление, вообще не вспоминая о шельф? Здесь у юристов есть разные точки зрения. Одна из них особенно интересна – это точка зрения ведущего юриста в части арктического законодательства Александра Вылегжанина с соавтором.
«Делимитация континентального шельфа между приарктическими государствами возможна, прежде всего, на основе норм международного обычного права, с учетом уже сложившейся договорной практики государств в области делимитации континентального шельфа за пределами 200 морских миль от исходных линий.
… В международном праве нет оснований для расширительного толкования полномочий сугубо технического органа – Комиссии по границам континентального шельфа. Конвенцией 1982 г. не предусмотрено никакого ῝бремени доказывания῝ в Комиссии прибрежным государством неких прав на шельф за пределами 200 миль от исходных линий (или ῝бремени демонстрации῝). Нет, согласно общему международному праву, никаких полномочий у Комиссии вмешиваться в усилия приарктических государств по разграничению между ними арктического шельфа»[3].
Речь идет о том, что в отношении Арктики (согласно предложенному Вылегжаниным с соавтором варианту толкования норм) можно было доказать возможность сохранения ранее зафиксированных межгосударственных границ, считая их первичнее по отношению к норме об отграничении шельфа. И уж точно Комиссия по границам континентального шельфа не требует доказательств его границ, а лишь утверждает их при наличии инициативы со стороны страны…
При этом обычно мотивация «битвы за шельф» сводится к тому, что мол наша страна должна иметь возможность разрабатывать ресурсы шельфа за пределами 200-милльной зоны. Между тем в ближайшие несколько десятилетий, как минимум, это технически невозможно. Допустим, мы думаем о будущих поколениях. Между тем уже сейчас на «битву за шельф», которую сама и развязала, Россия потратила еще по состоянию на 2015 году уже около 100 миллиардов (речь о тратах на геофизические исследования)[4]. Ничего себе инвестиция в месторождения, доход от которых гипотетический. Однако характерна подача в СМИ: «Россия заплатила 100 миллиардов рублей за право вернуться в Арктику»[5] – как будто это право кто-то отобрал и не было иного выхода. На самом деле, Россия сама начала пытаться оправдать пребывание в Арктике, а вот почему – мы, видимо, узнаем только через много лет, после публикаций каких-то архивов или воспоминаний.
Здесь же можно упомянуть еще одну «истерику» по похожему поводу – о том, «что творят» американцы в отношении границ шельфа (в 2023 году было заявление Госдепартамента США о его границах, которое как только не склоняли в отечественной прессе) также лучше посмотреть комментарии профессионала.
Фото: Ярослав Никитин / GeoPhoto
Миф № 5. Доходы России от развития СМП.
Россия, безусловно, получает доход от экспорта углеводородов и других продуктов, который осуществляется, в числе прочего, по Севморпути. Но что касается транзита, то польза от него явно преувеличена. Согласно международным нормам, иностранные суда могут свободно проходить не только в пределах исключительной экономической зоны (или, допустим, над шельфом), но и даже в пределах территориальных вод. Никакая плата за проход через воды конкретного государства взиматься не может.
«1. Иностранные суда не могут облагаться никакими сборами лишь за их проход через территориальное море. 2. Иностранное судно, проходящее через территориальное море, может облагаться только сборами в оплату за конкретные услуги, оказанные этому судну. Эти сборы взимаются без дискриминации».
Статья 26 Конвенции ООН по Морскому праву, 1982 г.[6]
Соответственно, возможна лишь плата за конкретные услуги – например, ледокольную или лоцманскую проводку. Иных выгод от того, что, допустим, китайское судно прошло через Севморпуть – нет. Поэтому восторг от того, что то же китайское судно успешно прошло через СМП уместен лишь в китайской – но никак не российской – прессе.
Разобранные мифы можно объединить как «чрезмерно позитивные», преукрашающие ситуацию на Севморпути. Но есть и обратные мифы, мифы-страшилки. Один из них – миф, демонизирующий «ту самую» Конвенцию 1984 года по морскому праву.
Все пять разобранных стереотипов повторяются не только простыми гражданами, но и политиками, журналистами, блогерами. Повторение арктических мифов – прямая манипуляция, игра на эмоциях, положительных и отрицательных. А ведь Арктика почти всегда сложнее. Она требует более аккуратных решений, чем кажется на первый взгляд. Лобовые суждения здесь, как правило, ошибочны. Этот суровый край требует уважительного отношения, и в том числе – «информационно уважительного», с глубоким погружением в полярную специфику.
***
Надежда Замятина, специально для GoArctic
[1] Газета «Коммерсантъ» №217 от 18.12.1996, стр. 4.
[2] Вылегжанин А.Н. Конвенция ООН по морскому праву и правовой режим арктического шельфа / А.Н.Вылегжанин, И.П.Дудыкина // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. - 2017. - № 1(28). - С. 284-302.
[4] Короватов Ярослав. Россия заплатила 100 миллиардов рублей за право вернуться в Арктику // Комсомольская правда. 15 сентября 2015 г.
[5] Там же.