Иван Шилов
ИА REGNUM
Иран
После того, как заместитель министра иностранных дел Ирана Али Багери Кани в своем Twitter сообщил, что в телефонном разговоре с координатором Европейского союза Энрике Мора «было согласовано начало переговоров 29 ноября по ядерной программе», не сразу поверилось, что переговорный процесс может сдвинуться с мертвой точки.
Потому что когда чуть ранее тот же Багери писал о возможном возвращении Тегерана к переговорам, спецпосланник США по Ирану Роберт Мэлли говорил о «серьезной и растущей обеспокоенности» администрации Джо Байдена по поводу «отказа Ирана устанавливать дату для возобновления переговоров в Вене». В свою очередь пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки сообщала, что в Вашингтоне было известно о заявлении Багери, но оно «не получило соответствующего подтверждения» со стороны европейских чиновников». Не внушало надежды и то, что несколькими днями ранее и. о. канцлера Германии Ангела Меркель, президент США Байден, президент Франции Эммануэль Макрон и премьер-министр Великобритании Борис Джонсон говорили о «провокационных шагах» Тегерана в связи с производством высокообогащенного урана и обогащенного металлического урана, что «имеет важное значение в программе разработки ядерного оружия». В ответ Иран выступил с резким заявлением о том, что «позиции Германии, США, Франции и Великобритании несовместимы с реальностью».
Hossein Ostovar
АЭС в Бушере. Иран
Вообще, до этого момента складывалось устойчивое ощущение того, что «шестерка» на иранском направлении работает по разным сценариям: США — отдельно, Россия и Китай — отдельно, и европейцы — отдельно. Это создавало для иранской дипломатии возможности для маневрирования, выстраивания новой модели переговорного процесса по ядерной программе. Но когда госсекретарь США Энтони Блинкен сообщил, что на саммите «Большой двадцатки» в Риме президент Байден встретился со своими коллегами из Германии, Франции и Великобритании, что они выработали общую позицию в вопросе о возвращении Тегерана к соблюдению соглашения по его ядерной программе, стало ясно, что, скорее всего, американцы приняли определенное компромиссное предложение со стороны европейских партнеров, которое устраивает и Тегеран. «Это нечто новое, потому что в последние годы у нас были разногласия, когда США вышли из соглашения, — уточнил Блинкен. — Теперь мы полностью координируем усилия и работаем над этим вместе».
И только после этого последовала соответствующая реакция со стороны почти всех участников этой интриги. Официальный представитель Госдепартамента США Нед Прайс подтвердил, что седьмой раунд переговоров по поводу иранской ядерной программы начнется 29 ноября в Вене. По его словам, «мы четко заявили, что переговоры — если они должны увенчаться успехом, если мы хотим закрыть оставшиеся разногласия — должны начаться именно там, где завершился шестой раунд переговоров», то есть в Вене. Со своей стороны внешнеполитическая служба ЕС распространила пресс-релиз, в котором назвала эту дату. Кстати, и российский постпред при международных организациях в Вене Михаил Ульянов также подтвердил возобновление переговорного процесса по иранской ядерной программе, квалифицируя его как «долгожданное коллективное решение», которое открывает путь к отмене американских санкций и к возвращению Ирана «к полной реализации ядерных положений сделки 2015 года».
Теперь о главных выводах. Во-первых, возобновление переговоров в Вене по иранской ядерной программе будет способствовать оздоровлению ситуации в масштабах всего Ближнего Востока. Тегеран выводится из изоляции. Во-вторых, попытки реанимировать Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) — одна из немногих сфер, где Россия и западные страны объединяют усилия для достижения общей цели: предотвращения распространения ядерного оружия. В-третьих, американская дипломатия получает возможность для реализации на Ближнем Востоке своих новых установок, связанных шагами по ограничению его ядерной программы в обмен на отмену введенных ранее санкций. Более того, вряд ли будут подвергаться ревизии главные положения СВПД, чтобы не инициировать развитие негативных сценариев, ведь, по словам российского переговорщика Ульянова, «на карту поставлены чрезвычайно важные вещи». Как заявил Прайс, «Вашингтон изучает возможность заключения договоренности по иранской ядерной программе в формате соглашения 2015 года».
Переговоры об иранской ядерной программе — министры иностранных дел и других должностных лиц P5 + 1 и министры иностранных дел Ирана и ЕС в Лозанне
Как ни крути, но Тегеран должен будет придерживаться ограничений в своей ядерной деятельности, соблюдать четкие технические критерии, проверяемые Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ). В этой связи специальный посланник США по Ирану Роберт Мэлли выразил готовность «быстро отменить все санкции, несовместимые с СВПД, если Тегеран будет сотрудничать в восстановлении соглашения». То есть СВПД может использоваться как средство для открытия обширного рынка Ирана для западных, да и ближневосточных компаний, что может создавать основу и условия для возрастания регионального значения и влияния Тегерана. Но все это только догадки и предположения. Начало переговорного процесса в Вене, а также сам ход и модель переговоров (Иран и США участвовали в диалоге не напрямую, а через посредников) прояснят во многом сохраняющую острую интригу ситуацию. Пространство для компромисса расширяется, и предстоит урегулировать множество непростых проблем. На Ближнем Востоке назревают новые важные события.