Предоставлено организаторами
Владимир Яковлев. Белый цветок на голубом фоне. 1969 год. Собрание Музея AZ.
Коллекционеры говорят, что картины Владимира Яковлева трудно подделать, хотя многие из них кажутся очень простыми. На самом деле, у них сложная композиция, несколько перспективных планов, которые создают динамичное и плохо поддающееся логическому описанию пространство. Художник обрёл славу и даже признание ревнивых к чужому дару коллег ещё при жизни, но счастья в традиционном понимании всё это ему не приносило и принести, видимо, не могло: с ранних лет его преследовали различные недуги, из-за которых он проучился в средней школе всего 4 класса, постепенно терял зрение и периодически лежал в психиатрических лечебницах. "Очень много уколов", – так он объяснял чувство, которое вложил в одну из своих работ.
ЦИТАТА
В случае с Яковлевым мы имеем классический пример феномена внутреннего видения. Его взгляд направлен вовнутрь себя, то есть он рисует свой внутренний мир. Внутренний мир можно видеть, закрыв глаза. Неслучайно Яковлев реализовался как художник, будучи почти слепым. Он прекрасно видит то, что чувствует. В наше время бесконечных псевдоинтеллектуальных спекуляций вокруг искусства, попыток придать ему неорганическую и неестественную для него функцию искусство Яковлева возвращает нас к основополагающей истине: искусство – это мир через человека. И без этого изначального сопереживания миру, пропускания его через себя оно лишено всякого смысла.
— Владимир Янкилевский, художник
Владимир Яковлев (1934–1998) был ключевой фигурой московского андеграунда и потомственным художником: его дед Михаил Яковлев был учеником Ильи Репина и известным пейзажистом. В возрасте 16 лет Владимир устроился работать в издательство "Искусство", где в разное время был курьером, фототекарем и фоторетушёром и начал коллекционировать репродукционные открытки. А в 1957 году на Москву обрушился VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, который перевернул жизнь Володи Яковлева. В парке Горького открыли выставку зарубежных художников-абстракционистов, среди которых были работы Джексона Поллока. Увидев всё это, Яковлев решительно взялся за кисть и уже не выпускал её практически до последних дней.
Предоставлено организаторами
Автопортрет. 1974 год. Собрание Сергея Александрова.
Масштабы самобытного и абсолютно природного дарования Владимира Яковлева (художественного образования по причинам тех же болезней он тоже не получил) соразмерны его постоянным страданиям: это именно тот случай, когда искусство становится способом спрятаться от боли. Да, среди его работ есть те, в которых эту боль легко прочитать, но чаще они наводят на совсем другие мысли – особенно его знаменитые многочисленные цветы, часть которых собрали сегодня в залах Центра современного искусства AZ/ART на Маросейке. Яковлев уходил в рисование не со слабостью недужного человека, а со всей мощью мастера, для которого в жизни буквально ничего не существует, кроме искусства. "Я от одного вида красок испытываю страшное волнение, – говорил он, – внутри всё пылает!" Однажды его знакомый подарил ему коробку акварели, полагая, что её хватит надолго, и каково было его удивление, когда выяснилось, что Яковлев истратил её меньше чем за неделю.
Цифра
70
работ Владимира Яковлева представлено на выставке "А в степи: бушует ветер..." из собраний Музея AZ, Государственной Третьяковской галереи, коллекций Сергея Александрова, Николая Котрелева, Михаила Алшибая, семьи художника и других.
Сразу несколько искусствоведов, говоря о его работах, высказывают удивительно похожие суждения: Яковлев не просто изображает какие-то объекты, а портретирует. Цветок у него не просто цветок, а портрет цветка; рыба, дом и птица – портреты рыбы, дома и птицы, да что там – сам по себе пейзаж и не пейзаж никакой вовсе, а именно портрет пейзажа. Яковлев до такой степени научился изображать главное, суть, что поднялся на высшую ступень обобщения, когда объект изображения оказывается на холсте в виде символа.
Предоставлено организаторами
Двое. Начало 1960-х. Собрание Николая Котрелева и Татьяны Чудотворцевой.
Если попробовать абстрагироваться от драматичной биографии художника и искусствоведческого анализа и просто побродить по выставке, то, пожалуй, больше всего поразят два обстоятельства: во-первых, исключительная техничность художника в его ранних работах, когда зрение ещё позволяло создавать ему практически ювелирную, филигранную пуантель, и, во-вторых, очень нежное ощущение, которое оставляют его знаменитые портреты – цветов и людей. Второе особенно удивительно: в его работах нет ни болезненности, ни истеричности, ни нервного срыва – только очень простое и очищенное от эмоций созерцание объекта.
ЦИТАТА
Цветок у него – всегда звезда. Отсюда какая-то особая печальная радость, когда мы созерцаем его картины. Они удивительно космичны и в этом смысле далеки, мы смотрим на них, как в далёкое небо, хотя предметы на них изображены очень крупно и на первом плане, часто во много раз больше своей настоящей величины.
— Илья Кабаков, художник
Из цветов Владимир Яковлев вырастил свой удивительный сад: в их изображении много восточной медитативности – вероятно, не обошлось без влияния китайской живописи (его отец долго работал в Китае). Цветы Яковлева очень разные: огромные, на весь холст, выращенные до масштабов звёзд, стоящие на краю условного пейзажа, как бы невзначай набросанные карандашом на небольших листочках бумаги. Последние, кстати, чем-то действительно напоминают иероглифы – и по композиции, и по характеру рисунка, сделанного как бы одним взмахом руки, как кистью каллиграфа. "В целом я художник "Портрета ветра" и цветов. И всё", – так Яковлев говорил о себе.
Предоставлено организаторами
Красный цветок. 1971 год. Собрание Михаила Алшибая.
– Когда много лет назад я впервые увидела цветок Яковлева – я заплакала, – рассказывает куратор выставки Наталья Волкова. – И сразу поняла: это не цветок, к растительному миру не имеющий отношения. Это что-то явленное через цветок, что не артикулируется, но только чувствуется. Страдание явило на свет пронзительную нежность и чистоту, светлый, изумительный, надломленный цветок московского нонконформизма. С широко закрытыми глазами художник видел прорастающий цветок в человеческом теле, всматривался в человекопейзаж, различал в абстрактном хаосе линий цветы и лица. Несовершенное тело достраивалось гармонией духа, делало его титаном.
Предоставлено организаторами
Цветок в стакане. 1961 год. Собрание Сергея Александрова.
Кроме известных работ Яковлева, несколько его творений на выставке показывают впервые, среди них произведения из частных коллекций и три картины из собрания Третьяковской галереи: "Композиция. Дождик, солнце" (1959), "Беспредметная композиция" (1958–1959), а также шедевр 1950-х "Голова" – его показывают впервые после реставрации, которой занимался один из кураторов проекта Валерий Силаев.