Новый герой «Бизнес-класса» — писатель и актер Евгений Гришковец. Ровно 25 лет назад, в ноябре 1999 года, в Москве прошел первый показ его моноспектакля «Как я съел собаку», который в итоге принес ему славу и известность. Гришковец рассказал Forbes, что происходит с российскими миллиардерами сейчас и почему он называет их «трусливыми людьми», кто заставляет писателя заявить о своей гражданской позиции и когда ему приходится себя цензурировать
Евгений Гришковец родился в Кемерове, там же окончил филологический факультет, а после служил на Тихоокеанском флоте. В 1998 году он переехал в Калининград, где живет до сих пор. Спустя год Гришковец поставил моноспектакль «Как я съел собаку», за который получил две «Золотых маски». С тех пор Гришковец стал регулярно давать концерты в Москве, а его самого называли любимым писателем российских миллиардеров: на его спектакли ходил Роман Абрамович, а Михаил Фридман и Александр Мамут стали его друзьями.
Помимо пьес Гришковец пишет рассказы, повести и романы. Последний сборник «Порядок слов» выпустил в 2024 году. Также он снимается в кино, ставит спектакли и даже пытался заниматься общественной деятельностью: в 2021 году он возглавил Общественный совет при ФСИН, однако спустя два года покинул пост, заявив, что не сумел добиться поставленных целей. В феврале 2022 года Гришковец опубликовал антивоенный пост, но позже удалил его, а уже в 2023 году выступал перед российскими военнослужащими в госпитале.
О премьере спектакля «Как я съел собаку»
«Театр Российской армии — это место силы для меня, здесь изменилась моя судьба. 25 лет назад, в ноябре 1999 года, Саша Вислов (драматург, служил заведующим литературной частью в Центральном академическом театре Российской армии в 1998 году. — Forbes) со своими коллегами организовал здесь первый показ моего спектакля «Как я съел собаку» в Москве. Я выступал в маленькой курилке между буфетом и туалетами. Мы поставили 40 стульев. Никаких декораций или костюма не было. Пришли 17 человек, но это были люди, которые в итоге повлияли на судьбу этого спектакля и на мою судьбу. После я вышел из театра со служебного входа, чувствуя, что что-то произошло и будет меняться в моей жизни. Я почувствовал, что если сейчас пойду в эту сторону, я могу дойти до Парижа. А если пойду в другую сторону, могу дойти до Пекина. Весь мир был для меня с этого момента открыт».
О дружбе с миллиардерами
«После успеха «Как я съел собаку» мне открылись все двери — не только двери театров или продюсерских центров. Открылись и, так сказать, двери дружбы с российскими миллиардерами. Плеяда миллиардеров начала нулевых — это люди моего возраста: Роман Абрамович старше меня на полтора года, Михаил Фридман — на два с половиной. Все они, будучи на виду, хотели иметь интересный круг общения — по большей части свиту. Я принял это приглашение к общению за чистую монету. Но в какой-то момент, приехав к кому-то в гости, на яхту или в загородный дом, я стал замечать, что за столом многовато людей. И понял, что меня пригласили на ужин, а остальных — на меня. И мне это нравилось.
Роман Абрамович ходил на мои спектакли. А более всего я был дружен с Михаилом Фридманом и Александром Мамутом. Они оба — люди исключительного ума, таланта и прозорливости. Они участвовали в моей жизни, и я им за это очень благодарен. Но все, больше мы не друзья».
Как Гришковец перестал дружить с Михаилом Фридманом и Александром Мамутом
«Мне нужна была не очень большая сумма, чтобы купить дом в Калининграде, в котором я сейчас живу. Я попросил ее в долг у Мамута, и он предложил дать мне деньги под крошечный процент. Он искренне мне тогда объяснял — это чтобы ты не был мне обязан. А я говорил, что готов быть обязан. На мой взгляд, это было совершенно не по-человечески. А Фридман предложил дать мне эту сумму, но при условии, что я не буду ее возвращать: «Я дам тебе эту сумму, чтобы ты забыл о том, что ты у меня ее взял, потому что для меня она совершенно не существенная». А для меня она была большая — и я не стал брать деньги. Потом я собрал эту сумму по крупицам. А после мы с ними перестали дружить».
Почему миллиардеры несчастливы
«Жизнь олигарха состоит из сплошного недоверия, потому что каждый очень богатый человек всегда подозревает, что с ним общаются из-за денег. И как умный человек он оказывается прав.
Один олигархический персонаж, когда был пьян, спрашивал: «Какая у меня профессия?» Я говорил: «Твоя профессия — миллиардер. Людей из общества, которые спрашивают твое мнение по поводу какой-то картины, фильма или политических событий в стране, оно интересует только по той причине, что ты миллиардер». Но богатые люди не хотят с этим смиряться. Они претендуют на большее, на то, что они носители каких-то больших знаний. И все они обиделись, когда я сказал: «Почему несчастливы наши миллиардеры? Потому что уверены, что все, что у них есть, они полностью заработали, и они отметают то, что им повезло. Если бы они полагали, что им повезло, они были бы гораздо счастливее».
О встрече с Тиной Тернер на даче Мамута
«Однажды я был на даче Мамута во Франции. Через живую изгородь зашла какая-то маленькая женщина в ярком спортивном костюме. Она спросила по-английски: «А где хозяин?» Мамута тогда не было. И я понял, что это Тина Тернер. Она потрогала воду в бассейне, сказала, что она теплее, чем у нее на даче. Я тут же подбежал, встал возле бассейна на колени и стал пить из него воду. Она спросила: «Что ты делаешь?» А я ответил: «Вы потрогали эту воду — теперь ее можно пить, это практически святая вода». Она сказала: «Вы, русские, все сумасшедшие!». И ушла».
Об образе российского миллиардера сейчас
«Это весьма осторожный, если не сказать трусливый человек. Ушедший в тень, постаравшийся стереть свое имя из любых новостей, сделать так, чтобы его мнение не значило ничего, чтобы защитить свой бизнес. Это люди, которые отказались от внятной гражданской позиции, либо, может быть, ее и не имели.
Все нулевые годы мы читали о взбалмошных поступках либо о каких-то курьезных любовных потрясениях миллиардеров, но также прислушивались к их мнению по поводу происходящего. Они давали интересную аналитику, они ярко занимались благотворительностью. Мы видели миллиардеров, которые шли контрапунктно по отношению к власти. Сейчас нет ни таких миллиардеров, ни ярких событий. Они как бы исчезли — мы даже не знаем, где они живут».
«Деньги — это ускользающая реальность»
«Сейчас мы видим кризис всего. 20 лет назад частных яхт размером больше 50 м в длину во всем мире было штук 60. Например, Онассис (Аристотель Онассис — греческий судовладелец XX века, миллиардер. — Forbes) был обладателем такой яхты. Сейчас, если ты сидишь на пляже где-нибудь в Турции или во Франции, мимо тебя они ходят как поезда в метро — это просто ширпотреб. Любой человек с деньгами может себе заказать на дачу выступление любого топового российского артиста. А если он побогаче, то и Элтон Джон к нему приедет и споет. И люди, у которых много денег, понимают, что те, у которых денег поменьше, могут иметь плюс-минус все то же самое: такую же яхту, частные самолеты, богемную жизнь.
Те люди, у кого денег чуть больше, чем надо, занимаются тем, чтобы эти деньги сберечь от девальвации, — вкладывают их в криптовалюту, золото. То есть тоже беспрерывно мучаются. А люди, которые живут от зарплаты до зарплаты, ненавидят деньги, потому что их постоянно не хватает.
Деньги — это ускользающая реальность. Они перестали быть чем-то радостным, как это было в фильмах тридцатилетней давности, когда группа романтиков и авантюристов грабит банк или крадет у какого-нибудь негодяя бриллиант стоимостью полмиллиона долларов, а потом едет на Гавайи и всей этой веселой ватагой на эти деньги всю жизнь живет».
О своей гражданской позиции
«Я не опасаюсь какого-то преследования по политическим мотивам. Но опасаюсь по глупости, по незнанию неточно сформулировать и быть непонятым. Я не хочу определяться. Я писатель. Я, безусловно, за родину, я остался здесь жить и продолжу делать то, что я делаю. Манифесты писать я не приучен. Я довольно неуверенный в себе человек и весьма уверенный в себе писатель. Я буду писать повести, рассказы, романы — в них видны мое мнение и моя гражданская позиция. Бросаться на амбразуру — нет. Родину я не предам, что бы здесь ни происходило. Никогда».
Когда Гришковец себя цензурирует
«Я цензурирую себя, когда разговариваю с вами. Когда я за столом в компании друзей, в которой есть люди с погонами и под присягой. Или в другой компании — веселых и пьяных артистов, потому что для них я автор, писатель, взрослый и ответственный человек. А когда я пишу, занимаюсь искусством, никакой самоцензуры нет, я пишу все предельно искренне и честно. Можно вспомнить гениальные высказывания Михаила Жванецкого: «Имей совесть и делай, что хочешь». Единственное мерило — это, с одной стороны, вкус, с другой — совесть».
О дислексии
«Я медленнее пишу и читаю, чем человек, у которого нет дислексии. Для того, чтобы получить филологическое образование, мне пришлось приложить в десять раз больше усилий, чем человеку без дислексии. Я никогда не смогу освоить компьютер, работу на клавиатуре, — у меня и нет компьютера. Я пишу от руки. Дома я диктовал жене. Когда я не дома, я записываю все тексты на бумажку и отдаю их напечатать, а потом редактирую. У меня нет электронной почты. Письма, которые приходят на адрес директора или офис, я прошу распечатать для меня на бумаге. После этого я пишу письмо от руки — и его перепечатывают. Но затруднение восприятия текста у меня компенсируется великолепной памятью. Помимо того, что я помню текст, я использую большое количество слов, весь словарный запас у меня в активе. У меня в памяти девять двухчасовых спектаклей, которые я могу начать играть с любой точки».
«Я за этих людей помню и формулирую»
«Мненравится делать из факта литературу. Это может быть незначительный факт, а я могу сделать из него прекрасную историю, которую люди будут читать с восторгом, понимая, что эта мелочь неоднократно происходила с ними, они просто не обратили на нее внимание. Когда мне говорят: «Как это вы так помните детство?», я отвечаю: «Я помню не больше вашего — просто не забываю!»
Разделение труда никто не отменял. Кто-то лечит, кто-то учит, кто-то строит, кто-то продает, кто-то летит в космос, кто-то пилотирует самолеты — а я за этих людей помню и формулирую. Такая у меня профессия».
«Сейчас мат девальвирован»
«Мат — это мощный ресурс. Я знал, что без мата нашего боцмана, старшего мичмана Хамовского, при болтанке (колебание корабля из стороны в сторону. — Forbes) в пять баллов в феврале мы не пришвартуем наш большой противолодочный корабль — он разобьется. В военной среде мат отводит снаряды в сторону, может поднять человека, которого прижало к земле страхом. Но тут главное — интонация, уместность и порядок слов. Чтобы мат произносил человек, которому он по зубам. А он при женщинах и детях материться не станет. Сейчас мат девальвирован, матерятся везде. Раньше это было либо уделом закрытых сообществ, либо признаком откровенного хулиганства. Сейчас мат ничего не значит, это просто болтовня, молодые люди на свидании могут материться как сапожники. Но я думаю, со временем это вернется в рамки».
Forbes «Бизнес-Класс» выходит при поддержке Ultima Яндекс Go.