Илья Деев / Фонд Росконгресс
Учет результатов в науке, от которого зависит распределение средств, отчетность, гранты и защиты, основан на оценке публикационной активности. Для этой работы нужен «Белый список» — перечень достойных изданий, на основе которых нужно считать KPI ученых. Как его составить, какие «красные флаги» нужно искать в научной периодике, что директор РЦНИ сравнивает с пляской масаев, в чем секрет «Успехов химии», какие анекдоты рассказывают про список ВАК, на каких условиях стоит выдавать только что созданным журналам кредит доверия и нужны ли вообще ученым системы оценки — все это обсудили участники дискуссии «Как научному изданию попасть в "Белый список"?» на Конгрессе молодых ученых.
«Журнал журналу рознь»
«Белый список 2.0» должен стать новым перечнем качественной научной периодики. Однако в него, по словам модератора дискуссии, начальника управления обеспечения информационными ресурсами РЦНИ Алексея Лутая, планируется включить большую часть списка ВАК. Пока версия «Белого списка» опирается на «ядро» РИНЦ — то есть, журналы, индексируемые в Scopus, Web of Science, Russian Science Citation Index (RSCI) . Сейчас перед ведомствами и учеными стоит задача по-новому сформировать критерии, по которым журналы будут отбирать. «"Белый список" — перечень, где публикация будет считаться за научный результат без дополнительной экспертизы», — пояснил Лутай. Такой подход, основанный на вере в институт рецензирования, очень помогает оценке публикационной активности ученых. В организации науки подсчет KPI требуется на каждом шагу — от выдачи грантов, госзаданий и премий до защиты диссертации и отчетов за потраченные ресурсы.
«Раньше удобными инструментами для этого были международные системы Web of Science и Scopus. Со временем в неанглоязычных странах поняли, что прямое использование зарубежных индексов вредно, так как национальные журналы хуже цитируются на других языках, и эти страны сделали свои "Белые списки"», — добавил Лутай.
Правда, это не единственная причина, по которой WoS и Scopus перестали нам полностью подходить: в 2022 году отечественных ученых освободили от обязательства публиковаться в международных научных журналах, входящих в эти базы, из-за возможных санкций. Часть таких изданий действительно начали отказывать принимать статьи от исследователей с российскими аффилиациями. Но без международных публикаций и баз страна не только ограничивает возможности обмена знаниями, но и теряет важный наукометрический инструмент — одобренный квалифицированными учеными список достойных журналов. В Минобрнауки с 2020 года рассчитывается комплексный балл публикационной результативности (КБПР), который строится как раз на основе уровня изданий, где исследователь выпускает свои работы.
Ольга Алексеева, главный ученый секретарь Курчатовского института, высказалась в защиту российской научной периодики. «Если раньше сама возможность опубликоваться в иностранном журнале была для многих интересна, сейчас о том, что российские обязательно плохие, а иностранные все хорошие, речи не идет <…>. Журнал журналу рознь, – отметила она. — И за границей порой публикуют ерунду просто из-за хорошей аффилиации автора». Сама Алексеева знает об этой проблеме с двух сторон: как автор научных статей и как сотрудник института, открывшего собственный издательский дом и издающего уже 19 журналов.
«Игры в категории, в квартили — это в целом вредная затея»
Олег Белявский, директор РЦНИ, где и занимались «Белым списком» в предыдущей версии, высказался о положении дел довольно резко, закономерно ожидая, что вокруг перечня будет сломано немало копий. По его словам, мы подошли «к переломному моменту в истории, когда нужно пересмотреть отношение ко всему, что связано с фиксацией результатов разработок», а сама идея публиковаться за рубежом и выводить свои журналы в международные топы появилась на волне эйфории во время развала СССР. Тогда ученые хотели включиться в международный обмен знаниями и глобальное разделение труда, равняясь на западных партнеров. «Сейчас, по прошествии 30 лет, стоим у корыта, которое может не совсем разбито, но треснуло», — посетовал он.
«Все предыдущее представляется в виде пляски масаев, которые стараются подпрыгивать как можно выше, чтобы повысить свои шансы у противоположного пола. Вот так мы подпрыгивали перед западными работодателями. <…> Этот инструмент использовался для отбора лучших наших умов для последующей эксплуатации на западных рынках», — считает Белявский. Из-за этого, по его мнению, «стерлись границы между тем, что дозволено и не дозволено», и ученые не задумывались, что добытые ими знания и полученные на их основе сведения могут использоваться конкурентами «во вред стране».
«Некоторые наши ученые заигрались в открытость, итогом чего стали судебные дела, от которых мы ни нормативно, ни административно не смогли уберечь, хотя в большинстве своем они законопослушные граждане», — продолжил Белявский.
Не упоминая о рисках скатиться в псевдонауку, кумовство и бессмысленные растраты ресурсов, он добавил, что «в принципе, ученым никакие системы оценки не нужны, если есть голова, предмет, о котором ты думаешь, мысли, есть возможность обменяться результатами». По его мнению, «игры в категории, в квартили — это в целом вредная затея»: в сообществе все знают, кто делает хорошую науку. Большую роль играет репутация и авторитет. Так, Перельман, совершив в свое время прорыв, сейчас не публикуется активно, однако пользуется уважением.
Приходится подчиняться наукометрии лишь для того, чтобы отчитываться перед чиновниками за финансирование из федерального бюджета, ведь других KPI пока не придумали. Но, как справедливо заметил Белявский, поклонение показателям превращает ученых в бюрократов и формалистов, отнимая добрую половину драгоценного рабочего времени.
По тем же причинам директор РЦНИ предложил не тратить ресурсы на постоянный пересмотр будущего перечня, который нужно сформировать «достаточно быстро, а трансформировать и актуализировать — достаточно редко». При этом сам факт попадания журнала в список должен привести к тому, чтобы публикация в нем оценивалась как научный успех.
«Список ВАК имеет плохую репутацию»
О важности перечней достойных научных журналов высказался Виталий Баган, проректор МФТИ по научной работе. Он напомнил, что во время COVID-19 журналы наводнили непроверенные, нерецензированные статьи. «Списки экономят время ученых, которые должны выбирать, что читать, иначе все читали бы ArXiv и принимали все на веру, — отметил он. — Это позволяет очистить хорошие статьи от всякой ерунды».
Сам Баган не делит журналы по странам их выпуска: важно только то, качественные они или нет. Статьи МФТИ, попавшем под санкции одним из первых, теперь многие международные журналы отвергают, и качественные работы стали чаще выпускать в российских. И здесь «Белый список» нужен для повседневных задач: на основе публикационной активности премируют сотрудников и присуждают степени.
Замдиректора по научной работе Иркутского института химии им. А.Е. Фаворского СО РАН, проофессор РАН и член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте РФ по науке и образованию Сергей Адонин вступил в полемику со сторонниками составления списка на основе перечня ВАК, публикация в журналах которого до сих пор воспринимается с пониженным коэффициентом по КБПР. Он согласился, что «пляски масаев» вокруг наукометрии — не то, к чему стоит стремиться, но в них «есть хотя бы линейка для измерения высоты прыжка». В противном случае оценка по рекомендации «уважаемых людей» будет строиться необъективно.
Возможно, для поддержания своего производителя и стоит повысить коэффициент за публикацию в отечественных изданиях, однако «в научном сообществе в химии, биологии, физике список ВАК имеет плохую репутацию, и присутствие там журнала ни о чем не говорит». Для примера Адонин привел анекдот:
— У вас журнал ВАКовский?
— Нет, у нас научный.
В «Белый список» нельзя брать журналы с «красными флагами»: участием лиц с компрометированной репутацией, рецензированием с заведомым «сливом данных», подозрительная замкнутость и локальность журнала для своей научной области, систематические нарушения публикационной этики и стандартов. «По этому списку половину перечня ВАК придется обнулять», — подытожил ученый.
Вице-президент РАН, председатель научного совета по глобальным экологическим проблемам Степан Калмыков раскритиковал качество российских изданий. Он привел интересную статистику: в России сейчас зарегистрировано 32 тысячи научных журналов, тогда как в Китае, где ученых существенно больше, по всем наукам их всего 2 тысячи. И это перечень для всех журналов, где китайцы есть хотя бы в редколлегии. И чтобы войти в этот список, нужно очень постараться: его нельзя расширить просто так. Выбор журнала для публикации там сопровождается особой конкурсной процедурой. А вот в России количество в качество далеко не переходит. «99% наших журналов — это абсолютный мусор, готовый за деньги опубликовать непонятно что», — заявил Калмыков.
Ирина Карелина, вице-президент ВШЭ, зашла с другого конца и сразу призвала «исключить из тезауруса слово "мусорный"», ведь если журнал в белом списке — он уже хорош. По ее словам, когда в 2013 год «вся страна стояла на ушах», когда надо было срочно подвести все вузы под заданные параметры, это дало огромный толчок к их развитию. Карелина предложила сделать «высокий формальный отрезающий порог» для включения журналов в перечень достойных, а другие критерии для ранжирования или кластеризации внутри него уже будут другими (и они менее важны). Она считает, что для перехода на новую систему понадобится года три, и советует учитывать опыт других стран, которые уже преодолели этот путь, и учиться на их ошибках.
Что «Белый список» нам готовит?
Когда решение о перечне журналов будет принято, чиновникам потребуется немало времени, чтобы переделать под него правовую базу, которая пока ориентируется на WoS и Scopus. Как рассказала Екатерина Доронина, замначальника отдела Департамента государственной научной и научно-технической политики Минобрнауки, объем изменений очень большой: около 250 локальных актов министерства и ведомств. В их числе — приказы, касающиеся комплексного балла публикационной активности, оценки тематик, по которым нужно работать, проектов и научных организаций. В приказы №42 и 43 внесение изменений уже началоcь. Доронина надеется, что критерии оценки и показатели скорректируют совместно с РАН.
«Идеологически эта работа для единой национальной системы оценки научной деятельности и научно-технической экспертизы, в том числе, заявленной в СНТР февраля этого года, и "Белый список" — элемент этой системы оценки, — подчеркнула она. — Количественная оценка результативности — подспорье для эксперта. Это показатель, который помогает провести экспертизу качественно и добавить объективности».
Но на составлении перечня и изменении нормативной базы работа далеко не заканчивается. В 2024 году около 30% журналов в списке ВАК журналы не зарегистрировали ни одного doi (цифрового идентификатора объекта) в Crossref, а в 2023 году таких случаев было 20%. «Индекс DOI играет ключевую роль в инфраструктуре информации. Без него отечественные журналы утратят цитирование зарубежных авторов. Все фантазии авторов, сможет ли зарубежный ученый найти и скачать статью в российских журналах, сопровождаются словом "если"», — отметил спикер.
Виталий Баган назвал DOI научным аналогом SWIFT. Когда российские банки отключили от этой платежной системы, понадобилось разрабатывать свои варианты. Сейчас даже «сильные» организации из-за санкций просто не могут закупить DOI, а делать это через посредников, переименовывать журналы — это лишь временное решение.
Один из лучших российских журналов, «Успехи химии», смог решить эту проблему для себя: когда с ним разорвало контракт издательство IOP Рublishing, его создатели сделали собственную российскую платформу на основе открытого доступа. Журнал сохранил DOI и самый высокий импакт-фактор в естественных науках, рассказал Степан Калмыков. На поддержание его работы — платформу, редакцию, оплату Crossref теперь уходит 10 миллионов в год, но журнал продолжает выходить. Такой опыт нужно тиражировать и на другие издания. В будущем вопрос индексирования, по словам Лутая, может помочь решить РЦНИ, благодаря которой издательству не нужно будет платить за привязку статей к базе. По госзаданию РЦНИ готовит свой индекс цитирования, который надеется скоро представить. В качестве альтернативы Андрей Гуськов из зала предложил сделать на основе Яндекса систему-аналог Google Scholar для индексирования и поиска статей российских журналов, а затем подключить к ней и издания стран БРИКС.
«Нет никакой аспирантской науки»
Во время обсуждения из зала прозвучал вопрос, что же делать едва открывшимся журналам, которые еще не успели «накопить» показатели публикационной активности. Возможно, они могли бы получить некую аккредитацию и одобрение авансом? Сергей Адонин предложил вслед за кредитом доверия ввести и «кредитную историю»: если заемщик объявил банкротство, в следующий раз ему денег не дадут. Журналу в аналогичной ситуации нельзя претендовать на вхождение в «Белый список», по крайней мере, несколько лет.
Целая дискуссия вновь разгорелась и вокруг списка ВАК. Дело в том, что ученые должны отчитываться в срок и не всегда могут ждать полгода или год, чтобы их статью взяли в печать. Если качественных российских журналов будет меньше, стоять в очереди придется несколько лет. По мнению Степана Калмыкова, это трудно назвать проблемой: есть журналы, которым публикационные портфели нечем наполнять. Сергей Адонин считает, что такие статьи, нужные для отчетности или защит в региональном вузе третьей категории, могут идти в журналы списка ВАК, а «Белый список» будет существовать параллельно ему. «Но нельзя говорить, что сотни "Вестников" вузов — это хорошая наука, и всем позволять так считать», — уточнил он.
В каком-то смысле неплохие статьи, которые нужно побыстрее «пристроить», помогают поднимать уровень всевозможных «вестников» региональных университетов. Более того, само по себе такое положение для журнала не приговор. «Были примеры плохих "Вестников", как в Самарском техническом университете, которые потом выходили на высокий уровнь и попадали в рейтинги, — напомнил Адонин. — Можно развиваться, а можно оставаться помойкой, куда сливаются статьи для госзаданий и другой отчетности».
Однако с концепцией о параллельной ВАКовской вселенной согласились не все. Виталий Баган считает, что защищаться нужно по тем же стандартам, которым следует международное научное сообщество, и послаблений для молодежи делать не следует. «Не нужно называть наукой то, что вне "Белого списка". Нет никакой аспирантской науки», — возразил он.
Эксперты сошлись на мнении, что критерии должны быть такими, чтобы войти в «Белый список» было трудно, а покинуть его — страшно. Выброшенные из него журналы должны понести потери. Они предложили и еще несколько критериев: так, в состав редколлегии журналов в списке должны входить ученые с высочайшей репутацией, а к рецензированию статей там должны подходить серьезно и тщательно. Кроме того, должны быть единые стандарты представления научных данных в таких журналах, и форматы должны быть машиночитаемые, чтобы качество публикаций было технически легче проверить. Остается только надеяться, что журналам действительно зададут высокий входной порог, а не просто позволят изданиям из списка ВАК или с индексом РИНЦ перекочевать в новый перечень, отбросив при этом базы WoS и Scopus.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.