27 ноября клуб «Валдай» провёл дискуссию, посвящённую договору России и КНДР и ситуации в области безопасности в Северо-Восточной Азии. Модератором дискуссии выступил Иван Тимофеев,программный директор Валдайского клуба.
Заместитель директора Департамента контроля за внешними ограничениями Министерства финансов Российской ФедерацииДмитрий Кикуназвал Договор о стратегическом всеобъемлющем партнёрстве между Россией и КНДР продолжателем тех двусторонних договоров и соглашений, которые существовали между Советским Союзом и КНДР, а также КНДР и РФ; речь, в частности, о договоре 1961 года. Статья 16 нового договора предусматривает готовность сторон противодействовать односторонним принудительным мерам, в том числе экстерриториального характера, и координировать усилия для поддержки многосторонних инициатив, направленных на это. Таким образом, этот договор продолжает ряд международных документов, демонстрирующих, что Россия и её союзники приступили к практической реализации политики противодействия нелегитимным санкциям. После подписания договора из Вашингтона и Сеула стали раздаваться окрики о том, что имплементация документа может противоречить резолюциям СБ ООН, однако к стагнации санкционного режима ООН в отношении КНДР привели в первую очередь именно действия Вашингтона и его сателлитов, постоянно нарушавших и дискредитировавших положения резолюций, подчеркнул Кику.
Заведующий Центром российской стратегии в Азии Института экономики РАН, главный научный сотрудник ИКСА РАНГеоргий Толорая указал, что появляющиеся сообщения о присутствии военных КНДР в зоне СВО не означают, что были задействованы посвящённые военной помощи нормы российско-северокорейского договора (статья 4), так как никакого официального подтверждения эти сообщения не получили. Исследователь отметил также наличие у договора ряда аспектов, которым уделяется меньше внимания. Речь идёт, например, о сотрудничестве в сфере мирного атома, возможно, включая строительство АЭС. Существуют различные способы, осуществлять это в контексте санкций ООН. В частности, если рассматривать такие проекты как имеющие гуманитарную направленность, они подпадают под соответствующие изъятия из санкционного режима.
«Для российских корееведов всегда было понятно, что в глазах США КНДР в каком-то смысле – испытательный полигон для санкций», – заметил доцент кафедры японского, корейского, индонезийского и монгольского языков МГИМО МИД РоссииИлья Дьячков. Снятие односторонних ограничительных мер с Пхеньяна он считает маловероятным. Что бы северокорейцы ни делали, это не приводило к смягчению санкций ни со стороны Сеула, ни со стороны Вашингтона. Дьячков подчеркнул, что Россия развивает взаимодействие с КНДР не в пику кому бы то ни было. Это давние отношения, корни которых восходят к 1948 году, и их некоторое охлаждение в 1990-х годах следует воспринимать скорее как аберрацию, чем как норму. «Динамизм наших двусторонних связей приятно удивляет. И в этом смысле даже трудно прогнозировать, как может развиваться наше сотрудничество», – добавил он. Говоря о возможности диалога между США и Северной Кореей при Трампе, аналитик отметил, что договороспособность американцев находится под большим вопросом: то, что было подписано одной администрацией, легко отменяется следующей.
Директор Центра энергетики и безопасности Антон Хлопков заявил о важности выстраивания стратегических контактов с КНДР без излишней оглядки на реакцию других государств. «Мы заметно задержались с принятием обновлённого основополагающего документа, который бы регулировал двустороннее сотрудничество», – полагает он, указывая на то, что Пхеньян – одна из немногих столиц в современном мире, которая может себе позволить выстраивать независимую внешнюю политику, и поэтому отношения с ним должны иметь соответствующую юридическую базу и торгово-экономическую основу. Нельзя забывать и о контактах на политическом уровне, и о гуманитарном сотрудничестве, тем более что резолюции СБ ООН позволяют намного больший объём взаимодействия, чем тот, который имел место.
Директор Центра российских исследований, заместитель директора Института исследований Северо-Востока Китая и Северо-Восточной Азии Цзилиньского университета Сюй Боубеждён, что с момента подписания Договора о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве российско-северокорейские отношения вступили в новый этап. Он предложил рассматривать эти отношения в первую очередь не с точки зрения украинского кризиса, но в контексте российского стратегического поворота на Восток, в рамках которого Россия укрепляет отношения со всеми странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Кроме того, в укреплении российско-северокорейского сотрудничества, по мнению Сюй Бо, можно видеть своеобразный ответ на региональную «натовизацию», которую Китай считает одним из важнейших вызовов для себя.
Ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН Константин Асмолов отметил, что спекуляции вокруг статьи 4 нового договора упускают из вида, что в её рамках военная помощь возможна, если одна из сторон окажется в состоянии войны, которое не тождественно любому вооружённому конфликту и маркируется объявлением войны. При этом более значимой он считает статью 3, говорящую о консультациях, которые сами по себе являются серьёзным сдерживающим фактором, и подразумевающую, что в ситуации грозящего конфликта Москва и Пхеньян будут вместе координировать стратегию. Под этим же углом имеет смысл смотреть на статью 8, где говорится о совместных мероприятиях по обеспечению безопасности. Отдельно Асмолов указал на важность статьи 20, посвящённой повышению осведомлённости и борьбе с дезинформацией.