Понимание педагогики как отдельной научной дисциплины сформулировано ещё в начале XVII века философом Фрэнсисом Бэконом, автором афоризма «Знание – сила».
С тех пор тысячи учёных исследовали важнейшие для овладения педагогическим мастерством личные и профессиональные человеческие качества. Однако лишь в прошлом году в авторитетном журнале Educational Research Review было опубликовано метаисследование с обобщением результатов 106 научных работ представителей 16 стран на данную тему (статья Джейсона Андерсона и Гюльдена Танера). Оно выявило ключевой когнитивный навык хорошего преподавателя – он внимателен ко всему, что происходит в учебной аудитории и отслеживает процесс освоения материала каждым своим учеником.
Заведующий кафедрой Общей электротехники Санкт-Петербургского горного университета императрицы Екатерины II Ярослав Шклярский экзаменует своих студентов всего лишь за пять минут, поскольку к началу экзаменационной сессии уже имеет точное представление об уровне знаний каждого испытуемого. Примерная отметка тоже известна заранее. Четверка, например, может стать тройкой или пятёркой лишь в случае, если студент приятно удивит или наоборот неожиданно разочарует. Подобный подход является примером использования в работе когнитивного навыка, о котором говорилось выше.
В интервью «Форпосту» Ярослав Шклярский рассказал историю своего выхода на преподавательскую и научную стезю. Будучи представителем известной русско-польской вузовской династии горных инженеров, он почти не сомневался в выборе учебного заведения, хотя главным делом жизни вполне могла стать музыка.
В 1972 году рок-группа с футуристическим названием «2001» на Всесоюзном конкурсе институтских ансамблей в Днепропетровске заняла первое место. Один из её создателей, Ярослав Шклярский, в тот момент ещё мог уйти в сторону от основного семейного вектора, как это сделал его кузен Эдмунд, лидер известной группы «Пикник». Однако, к счастью для науки, судьба сложилась иначе.
– Ярослав Элиевич, когда Вы окончательно определились с профессиональным выбором?
– Я окончил музыкальную школу по классу виолончели. Меня приглашали в музучилище с перспективой продолжения образования в консерватории. Мама сказала: «Выбирай, либо становиться выдающимся музыкантом, либо не идти в музыку». Я подумал и решил отказаться от академической карьеры виолончелиста. Но к окончанию школы мне было ещё практически все равно, в какой вуз поступать. В Ленинградском горном институте преподавали мои родители, мои дяди. Дед, Феликс Шклярский, основатель кафедры, которую я сегодня возглавляю, имел большую пятикомнатную квартиру в профессорском корпусе. Все мы там выросли, так что выбор вуза был практически предопределен.
Однако осознанное решение о научно-преподавательской карьере пришло позже – через 2 года после окончания института. Я тогда работал по распределению в проектном институте «ВНИИ Галургии», и меня пригласили вернуться в альма-матер уже в качестве сотрудника кафедры электротехники. А это как раз та единственная наука, которая мне сразу понравилась в период учебы.
– Вы упомянули о корнях своей династии в Горном университете, а кто её основатель?
–Прадед, Фёдоров Евграф Степанович, кристаллограф, [академик, директор санкт-петербургского Горного института императрицы Екатерины II с 1905 по 1910 год]. Моя фамилия по рождению – Федоров. После развода родителей я взял мамину фамилию.
– В 1991 году Вы защищали диссертацию в Горно-металлургической академии в Кракове. Это, так скажем, дань своим польским корням, на польском языке защищались?
– Конечно, на польском. К тому времени я уже защитил кандидатскую диссертацию и отправился в Польшу на четырехмесячную стажировку. Мой дядя, горный академик, тогда жил в Польше и преподавал в этом учебном заведении. По приезде он спросил меня о планах. Я ответил, что хочу поучиться, посмотреть город. Ответ дядю не устроил, он едва ли не в приказном порядке объявил, что через год я должен защитить докторскую диссертацию.
Стажировка была продлена, и начался, пожалуй, лучший год моей жизни. С раннего утра – работа в академии на одном из самых современных на тот момент компьютеров. Вечером дома – обработка результатов. В таком ритме прошло двенадцать месяцев напряженной работы.
Процедура защиты в Польше несколько иная, чем у нас: предварительно нужно написать и опубликовать монографию, только после этого назначается заседание диссертационного совета. Мне удалось тогда уложиться в срок, и, если не ошибаюсь, я единственный в России хабилитованный доктор технических наук. Это аналог российской докторской степени, существующий в европейских странах. Кстати мне эту степень не зачли, хотя между СССР и Польшей существовал соответствующий договор – пришлось потом защищать ещё одну докторскую диссертацию.
– Насколько остро переживаете сегодняшнее политическое охлаждение с Польшей?
– Мне очень больно. Друзья из Академии после начала спецоперации в 2022 году прекратили со мной общение. А оно было очень тесным. Например, мы со Збигневом Ханзелкой [преподаватель Горно-металлургической академии Кракова, включён в список выдающихся преподавателей электротехники по версии американского издательства Marquis Who"s Who] регулярно проводили научные симпозиумы в онлайн-формате с привлечением специалистов со всего мира. Ханзелка наотрез отказался от сотрудничества и совместные симпозиумы больше не проводятся.
К сожалению, польские коллеги упорно смешивают науку и политику, и они в это заходят гораздо дальше, чем например, немцы. Зато мои друзья в Польше, не связанные с моей профессиональной сферой, относятся к текущей политической ситуации с пониманием. С ними я продолжаю постоянно общаться, столь же тепло, как и раньше.
– Предлагаю перейти от международных дел к Вашей недавней поездке в Дубну. В составе делегации Горного университета Вы посетили учебно-научный центр Объединенного института ядерных исследований, где совершенствуются методики преподавания школьной физики. У нынешних студентов так низок уровень базовых знаний, что университету приходится их доучивать?
– Наша кафедра работает со студентами, начиная со второго курса. Уровень у всех разный. Могу сказать, что за последние годы стало больше молодых людей, по-настоящему заинтересованных в получении глубоких знаний. Они дополнительно занимаются самостоятельно, целенаправленно консультируются. Из таких молодых людей состоит сегодня наша кафедра, я там единственный сотрудник в годах.
Сегодняшняя средняя школа, с её тестовой системой и нацеленностью не на знания, а на показатели сдачи единого государственного экзамена, конечно, создает сложности вузам. Этому и была посвящена наша поездка в Дубну. Там существует лаборатория, где разрабатываются методики обучения физике, близкие к нашему подходу. Мы обсуждали, в частности, перспективы организации в Петербурге довузовской подготовки по физике для школьников.
На своих лекциях мне часто приходится обращаться к тем или иным темам школьной программы. Для того чтобы вникнуть в новый материал, студент должен твердо знать основы. Иначе у него неизбежно возникнут сложности с пониманием.
Расскажу об одном из практических примеров, который я привожу на лекциях по теме электрических машин: «Кладем гвоздь на лист бумаги, а снизу – магнит. Сдвигаем магнит – перемещается и гвоздь. В этом движении и заключается главный принцип электрической машины. Конструкция может быть самой разной, но принцип неизменен.
Интерес школьников к физике – важнейшей для понимания материального мира учебной дисциплине - дошел сегодня в России едва ли не до самой низкой точки. Ещё в 2019 году её выбрали в качестве дополнительного предмета на ЕГЭ 149 400 одиннадцатиклассников. К 2023 году таковых осталось всего 91 095. Высокий уровень естественнонаучной грамотности по международным методикам сегодня демонстрируют лишь 4% учеников российских школ.
– Вы упомянули о молодых сотрудниках кафедры Общей электротехники, которые когда-то были Вашими студентами. Какие компетенции проще развить у студента, педагогические или исследовательские, или существует какой-то общий подход?
– На мой взгляд, не из каждого аспиранта можно сделать по-настоящему хорошего преподавателя. Если человек изначально не нацелен на преподавание, какое-то время он может совмещать педагогический опыт с исследовательской работой, но что-то одно со временем начнет перевешивать.
Мой прадед, Евграф Степанович, внёс огромный вклад в науку. Он был вдохновенным ученым и инженером, но не лучшим лектором. Не всегда мог донести суть той или иной научной идеи до студентов. Случалось, что буквально вчера он что-то новое выдумал, а сегодня уже рассказывает об этом на лекции. Излагая свои мысли, он мог найти ошибку, и лекция заканчивалась тем, что он всё перечеркивал.
На кафедре и сегодня есть подобные аспиранты. Видно, что человек не сможет качественно преподавать. Отсутствует, например, стройная логика изложения. Зато у него выдающаяся предрасположенность к исследовательской работе. Такому человеку – путь не на кафедру, а в университетский научный центр.
– Насколько широко сегодня поле для исследовательской деятельности в вашей научной сфере?
–На своей недавней лекции по курсу «Философия науки» я как раз говорил об этом. Неисчерпаемая тема для исследовательской работы в Горном университете – энергоэффективность. По сравнению с наиболее развитыми в экономическом отношении странами, у нас в этом отношении – просто беда. А путей развития направления очень много. Исследователям есть, где развернуться. Особенно с учетом того, что отечественные «головы» мыслят лучше, чем западные, в том числе у студентов. Это не голословное суждение. Я читал лекции в Польше, Португалии, Испании – есть с чем сравнивать.
– Вернемся к педагогическому мастерству. Каковы особенности подготовки хорошего преподавателя?
– Расскажу о двух своих аспирантах первого курса. Я уже привлекаю их к преподавательской деятельности, и понимаю: они именно этого хотели, они готовились, горят желанием именно доносить знания, объяснять. И у них есть немаловажное преимущество – сами недавно окончили университет и потому прекрасно чувствуют студентов.
С точки зрения методов включения аспирантов в преподавательскую деятельность вспоминается Олег Всеволодович Иванов. Он заведовал нашей кафедрой, когда я начал здесь работать. Старожилы Горного университета помнят его как классика преподавания. Он школил нас лет пять. Причём это было не одно – два занятия в неделю, а больше.
Наш педагогический опыт начинался с ведения лабораторных работ под его наблюдением. Человек был прямой. Мог прервать резкой репликой: «Люди не понимают, что ты им рассказываешь, а надо сделать так, чтобы поняли».
Добившись качественного ведения лабораторных, Иванов допускал нас к преподаванию на практических занятиях. А к лекциям он не подпускал людей, прежде чем они становились доцентами, хотя возможности для более раннего старта тогда существовали.
Сегодня система подготовки преподавателей несколько иная, но основные принципы неизменны. Прежде всего, нужно любить студентов. Без этого нет смысла идти в преподавание. Второе – учиться педагогическим приемам на примерах хороших опытных преподавателей. Изучения теории по книге недостаточно. Третий фактор – заинтересованность, невозможно учить людей из-под палки.
– С какого момента кафедра Общей электротехники начинает подбирать себе будущих сотрудников?
–Как я уже говорил, наша кафедра видит студентов со второго курса. С первого же дня мы начинаем присматриваться к тем, кто в будущем сможет пополнить преподавательский состав. Начинаем с того, что вытаскиваем их на олимпиады. Следующий шаг – привлекаем к научной работе, студенты начинают писать статьи.
Параллельно оцениваются личные качества потенциальных преподавателей. При формировании состава кафедры они для меня были и остаются главным критерием отбора. Если человек меркантильный, хотя и очень головастый, он на кафедре работать не будет, пока я заведующий. Преподаватель должен быть добрым и отзывчивым. Знания, как максимум, стоят параллельно с этическими моментами.
В конечном итоге такие люди принесут больше пользы общему делу: кафедра становится дружной, и уже гораздо проще решать какие-то проблемы. Когда каждый тянет одеяло на себя, эффективно работать невозможно.