19 ноября Конституционный Суд вынес Постановление № 53-П по делу о проверке п. 1 ст. 152 «Защита чести, достоинства и деловой репутации» Гражданского кодекса.
В 2016 г. Елена Боголюбская дважды подавала заявления в порядке частного обвинения о привлечении гражданина Г. (на тот момент – ее супруга) к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 115 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» УК РФ. Тогда мировые судьи указали на недоказанность виновности подсудимого в нанесении ей телесных повреждений (приговоры от 8 декабря 2016 г. и от 13 января 2017 г.).
Впоследствии Г. обратился в суд с иском к Елене Боголюбской о возмещении расходов на оплату услуг адвоката, взыскании компенсации морального вреда, причиненного необоснованным уголовным преследованием. В августе 2018 г. суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что в указанные в приговорах дни между сторонами спора имелись конфликты, факт наличия телесных повреждений у Елены Боголюбской подтверждался медицинскими документами и заключениями судебных экспертиз. Тем самым суд счел: нет оснований утверждать, что обращения женщины в суд с заявлениями о возбуждении уголовных дел были необоснованными и сводились к намерению причинить истцу вред. Кроме того, в 2018 г. в отношении Г. было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ в связи с предполагаемым похищением их общей с Еленой Боголюбской малолетней дочери, которое было прекращено в 2019 г. после возвращения правоохранительными органами девочки ее матери.
В связи с вышеуказанными и иными событиями Елена Боголюбская разместила на своей странице в интернете сведения, содержащие помимо прочего утверждения о фактах бытового насилия со стороны бывшего супруга в отношении нее и их дочери. После этого Г. предъявил к ней иск об опровержении сведений, порочащих его честь и достоинство, и о взыскании компенсации морального вреда. Суд отказал в удовлетворении требований, а апелляция поддержала его решение. Оба суда сочли, что спорные высказывания не были утверждениями о фактах, а относились к категории оценочных суждений, сформированных в результате субъективного восприятия человеком информации, поэтому они не могут быть проверены на предмет их соответствия действительности.
Далее кассация отменила апелляционное определение и вернула гражданское дело на новое рассмотрение в апелляционный суд со ссылкой на то, что нижестоящие инстанции надлежаще не исследовали характер оспариваемых сведений и не поставили на обсуждение вопрос о назначении лингвистической (психолого-лингвистической) экспертизы. При новом рассмотрении дела апелляция частично удовлетворила иск Г., обязав Елену Боголюбскую опубликовать опровержение отдельных утверждений, компенсировать истцу моральный вред, а также возместить судебные расходы, в том числе на оплату экспертизы. Впоследствии Верховный Суд отказался рассматривать кассационную жалобу женщины.
Наряду с вышеуказанными судебными процессами имели место и иные споры, связанные с конфликтом между сторонами. В частности, вступившим в силу постановлением районного суда Москвы от 16 сентября 2020 г. Г. был признан виновным в нанесении побоев Елене Боголюбской по ст. 6.11 КоАП РФ. 14 декабря 2021 г. было вынесено Постановление ЕСПЧ по делу «Туникова и другие против России», которым признано нарушение прав Елены Боголюбской, гарантированных ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ввиду отсутствия защиты от повторяющихся актов домашнего насилия в 2015–2017 гг.
В жалобе в Конституционный Суд Елена Боголюбская указала, что п. 1 ст. 152 ГК РФ противоречит Конституции в той мере, в какой он в контексте правоприменительной практики нарушает основные права женщин, переживших насилие, на свободу мысли и слова, на охрану государством материнства и детства, а также на защиту прав матери и ребенка всеми способами, не запрещенными законом, в том числе путем реализации – в целях привлечения внимания к общественно значимой проблеме – права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, за исключением сведений, составляющих гостайну.
Изучив материалы дела и доводы жалобы, Конституционный Суд отметил, что спорное законоположение является предметом его рассмотрения в той мере, в какой на его основе в системе действующего регулирования судом решается вопрос о соответствии действительности порочащих честь, достоинство или деловую репутацию лица сведений о его противоправном поведении в семейных и иных личных отношениях, распространенных другой стороной этих отношений. При этом КС напомнил, что каждому в России гарантируется право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, а также не допускаются сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия. Понятие «частная жизнь» включает ту область жизнедеятельности, относящуюся к отдельному лицу, она касается только его и не контролируется обществом и государством, если носит непротивоправный характер (Постановление КС РФ от 18 января 2024 г. № 2-П и др.).
В связи с этим, как указал Суд, запрет распространения информации о частной жизни лица без его согласия, направленный на ограничение внешнего вмешательства в сферу его личной (семейной) жизни, не может препятствовать другим лицам, с которыми оно разделяет свою частную жизнь, добровольно раскрывать информацию о противоправном поведении в рамках этих отношений. Иначе такие лица лишались бы права не только свободно распоряжаться информацией о собственной частной жизни, но и защищать свои права и свободы от неправомерного посягательства в соответствии с Конституцией РФ. В то же время осуществление лицом гарантированной Конституцией свободы слова не может приводить к прямому либо опосредованному умалению достоинства личности других.
Суд напомнил, что одним из важнейших способов защиты достоинства, чести и доброго имени граждан выступает опровержение по суду порочащих их сведений на основе п. 1 ст. 152 ГК РФ. Общая формулировка этой нормы позволяет распространить ее на широкий круг отношений с участием граждан и юрлиц в различных областях жизни. При этом способ опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, определяется судом с учетом нюансов их распространения. Эта норма, возлагая на лицо, распространившее порочащие честь, достоинство или деловую репутацию другого лица сведения, обязанность представить соответствующие доказательства либо опровергнуть распространенные сведения, как ранее подчеркивал КС, служит гарантией реализации конституционной обязанности государства охранять достоинство личности. Не препятствуя распространению соответствующих действительности сведений, даже если они порочат честь, достоинство или деловую репутацию лица – если только это не сопряжено с оскорблением, оспариваемая норма служит средством обеспечения свободы слова и права каждого на распространение информации любым законным способом, а также защиты каждым своих прав и свобод всеми не запрещенными законом способами.
«Факты, подтверждающие достоверность распространенной информации, являются основанием возражения против иска со стороны лица, распространившего соответствующие сведения и выступающего в качестве ответчика, а его обязанность представить доказательства основана не только на п. 1 ст. 152 ГК РФ, но и на воплощенном в гражданском процессуальном регулировании конституционном принципе состязательности», – напомнил Конституционный Суд. Он добавил, что содержащееся в оспариваемой норме требование, возлагающее на распространителя порочащих честь, достоинство или деловую репутацию лица сведений бремя доказывания их соответствия действительности, само по себе не противоречит Конституции. При этом соблюдение баланса между конституционными правами и свободами разных лиц обеспечивается в том числе обязанностью судов при рассмотрении каждого дела исследовать фактические обстоятельства по существу, не ограничиваясь установлением формальных условий применения нормы, чтобы право на судебную защиту не ущемлялось.
Сказанное, заметил КС, в полной мере относится к разрешению споров, подобных рассматриваемому делу. Ввиду скрытости такого рода отношений от посторонних глаз и тем более от широкой публики возникающие из них споры обычно характеризуются малым количеством прямых доказательств, достаточных для обоснования соответствия или несоответствия оспариваемых сведений действительности. Более того, в распоряжении суда зачастую оказываются лишь противоречащие друг другу объяснения сторон, которые не несут ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а привлечение к делу беспристрастных свидетелей из узкого семейного круга лиц затруднительно. Эта специфика не должна умалять равного конституционного права участников этих споров на судебную защиту, а эффективное разрешение подобных споров предполагает наиболее полное использование судами своих правомочий.
Суд также напомнил, что с личным характером конфликтов, возникающих на этой почве, чаще всего связано и особое психоэмоциональное состояние сторон, существенно влияющее на характер сделанных ими высказываний, особенно когда гражданский спор связан с распространением одним из родителей сведений о противоправном поведении лица, в том числе другого родителя, в отношении детей. Тесная эмоциональная связь между родителями и детьми в ситуации, субъективно оцениваемой родителем в качестве представляющей реальную угрозу для его ребенка, побуждает его защищать ребенка. Естественная же роль матери в осуществлении ухода (присмотра) за несовершеннолетними детьми также отражается на ее реакции в подобных конфликтных ситуациях. «Полнота и эффективность судебной защиты в таких делах требуют использования всего доступного судам процессуального инструментария при разрешении вопроса о соответствии действительности сведений о противоправном поведении лица в семейных или иных личных отношениях, распространенных другой стороной этих отношений. Объективные особенности указанных споров диктуют необходимость проявления судом должной процессуальной активности и влияют на определение им круга обстоятельств, имеющих значение для дела», – пояснил КС.
Со ссылкой на практику ВС он напомнил, что иски о защите чести и достоинства, связанные с высказываниями женщин о пережитом ими насилии, имеют нюансы рассмотрения и по ним нужно с особой тщательностью определять предмет доказывания. Для правильного разрешения спора суду, в частности, важно оценить, имелись ли у ответчика основания для сделанного им публичного высказывания с учетом взаимоотношений сторон, предшествующих событий и его психоэмоционального отношения к случившемуся. Если эти обстоятельства позволяют прийти к предположению о соответствии действительности распространенных ответчиком сведений, то суд, учитывая объективные препятствия для представления им иных доказательств, правомочен предложить истцу дать пояснения по приводимым ответчиком доводам в пользу соответствия сведений действительности или по иным ставшим известными суду обстоятельствам.
Установление обстоятельств гражданского дела осуществляется судом, в том числе благодаря преюдициальности вступивших в законную силу судебных актов. В частности, если действия истца, выступающие предметом оспариваемого высказывания ответчика, ранее устанавливались судом в уголовном деле или в деле об административном правонарушении, суд связан содержащимися во вступивших в законную силу приговоре суда по уголовному делу и постановлении суда по делу об административном правонарушении выводами о том, имели ли место соответствующие действия и совершены ли они истцом. При этом само по себе наличие оправдательного приговора, постановления о прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям либо постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении в связи с отсутствием события или состава административного правонарушения не исключает независимой оценки судом вопроса о том, соответствуют ли действительности порочащие честь, достоинство и деловую репутацию лица сведения, тем более когда они касаются его поведения в личных (семейных) отношениях, распространенные другой их стороной.
Этот вопрос должен разрешаться судом, рассматривающим гражданское дело по существу, на основе принципов состязательности и равноправия сторон, а также с учетом вышеуказанных объективных требований при доказывании спорных фактов в подобных делах. Следовательно, если доказательства, представленные сторонами в рамках таких гражданских дел, позволяют усмотреть, что распространенные ответчиком сведения могут иметь под собой достаточную фактическую основу, п. 1 ст. 152 ГК РФ не препятствует суду признавать их соответствующими или не соответствующими действительности.
Таким образом, КС признал оспариваемую норму не противоречащей Конституции, поскольку она в исследуемых спорах предполагает ряд правомочий суда с учетом их конкретных обстоятельств, таких как совокупность прямых или косвенных доказательств, достаточных для предположения о соответствии распространенных ответчиком сведений действительности; предшествовавшая и сопутствовавшая распространению сведений обстановка, психоэмоциональное состояние сторон спора в соответствующий период; объективные препятствия для представления ответчиком иных доказательств. Речь идет о предложении истцу представить подлежащие оценке судом в совокупности с иными доказательствами пояснения по приводимым ответчиком доводам о соответствии распространенных им сведений действительности или по иным ставшим известными суду обстоятельствам.
Суд может осуществлять независимую оценку соответствия распространенных сведений действительности при наличии в отношении истца оправдательного приговора, постановления о прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям либо постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении в связи с отсутствием события или состава административного правонарушения, которые касаются лежащих в основе указанных сведений фактических обстоятельств. Если доказательства, представленные сторонами в рамках соответствующего гражданского дела, позволяют усмотреть, что распространенные ответчиком сведения могут иметь под собой достаточную фактическую основу, суд по совокупности обстоятельств дела и по своему внутреннему убеждению вправе признавать эти сведения соответствующими или не соответствующими действительности.
В связи с этим КС распорядился пересмотреть правоприменительные решения, вынесенные в отношении Елены Боголюбской.
Как указала адвокат АП г. Москвы Екатерина Тютюнникова, выводы Конституционного Суда напрямую связаны с проблематикой дел о домашнем насилии, об охране прав женщин и детей. «Проблема заключается в том, что доказать факт домашнего насилия, когда это происходит в семье, “за закрытыми дверями”, сложно. И чаще всего о таких фактах становится известно общественности, когда произойдет трагедия. Для защиты своих прав, привлечения внимания общественности, правоохранительных органов женщины вынуждены предавать огласке такие случаи на своих страницах в социальных сетях, СМИ. Но иногда не удается доказать виновность человека, суд выносит оправдательный приговор, либо правоохранительные органы отказывают в возбуждении уголовных дел. Это дает основание оправданному в порядке гражданского судопроизводства обратиться в суд за защитой чести, достоинства. КС обоснованно указал на необходимость изучения в гражданском процессе доказательств, представленных сторонами, а не вынесения решения лишь на основании результатов уголовного процесса», – отметила она.
Адвокат АП Московской области, сертифицированный специалист в области защиты от домашнего насилия Валентина Ященко положительно оценила подход КС РФ к рассмотрению жалобы через призму позиции, ориентированной на права человека и прежде всего на саму жертву домашнего насилия. «К сожалению, зачастую такие лица испытывают существенные ограничения при доступе к правосудию. В частности, в уголовном и гражданском судопроизводстве они сталкиваются с формализмом и стеной непонимания со стороны “работников Фемиды”, в таких случаях невозможно и применение альтернативных способов урегулирования споров – например, медиации. В своем постановлении КС убедительно продемонстрировал приверженность к ответственности за лиц, подвергнутых домашнему насилию, на государственном уровне, что имеет решающее значение для обеспечения того, чтобы работа по борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием проводилась оперативно и эффективно для защиты прав жертв, и для того, чтобы призвать к ответу лиц, совершивших акт насилия», – заключила она.
Фото: Freepik
Источник:Адвокатская газета