Во взаимодействии США с Китаем будет применяться тактика жёстких переговоров и торга. Вашингтон будет использовать «болевые точки» в качестве разменной монеты в обмен на получение от Пекина интересующих Трампа уступок, касающихся прежде всего изменения Китаем его внешнеторговой и промышленной политики. Переговорные рычаги будут консолидироваться с помощью масштабных односторонних действий и жёсткой риторики, пишет Яна Лексютина, доктор политических наук, профессор Российской академии наук, главный научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН (ИКСА РАН).
5 ноября 2024 года в США прошли очередные президентские выборы, исходом которых стало избрание Дональда Трампа. Анализ деятельности его первой администрации (2017–2021) и его предвыборных заявлений в ходе избирательной кампании текущего года позволяет в общих чертах оценить возможные контуры и доминанты американской политики в отношении Китая в предстоящие четыре года. И они, как представляется, будут не сильно отличаться от того, что мы наблюдали в первый президентский срок Трампа.
Курс США на сдерживание Китая, будучи детерминированным критической массой обстоятельств и факторов, не зависящих от смены американских администраций, определённо сохранится. Не стоит забывать, что именно при Трампе курс на сдерживание Китая стал открыто артикулированной стратегией США и именно Трамп инициировал тарифную и технологическую войну с Китаем, запустил процесс «декаплинга» или разъединения с китайской экономикой. На текущий момент интрига лишь в том, какие формы и какую степень конфронтационности примет сдерживание Китая в предстоящие четыре года.
Ключом к пониманию того, какой будет политика Трампа в отношении Китая, является перспектива или призма, через которую он оценивает Китай. Китай видится Трампу как страна, долгое время паразитировавшая на открытости американской экономики, как экономика, ставшая главным бенефициаром экономической глобализации, изначально спроектированной для продвижения американских интересов. Для Трампа Китай – это в первую очередь угроза развитию американской экономики, процветанию США и сохранению за ними экономического и технологического превосходства. И отношения с Китаем рассматриваются в определяющей степени через призму торгово-экономической повестки и принуждения Пекина к изменению его промышленной и внешнеторговой политики. Трамп стремится защитить национальную промышленность США и ограничить технологический прогресс Китая. Во взаимодействии с Китаем главной его целью выступает защита американского бизнеса, во имя интересов которого Трамп намерен повышать давление на Китай с тем, чтобы тот менял свою промышленную политику и увеличил закупки американских товаров, содействуя снижению торгового дефицита США. Но важно учитывать, что, в отличие от первого президентства Трампа, переговорный процесс по торгово-экономическим сюжетам сейчас станет более сложным и жёстким. Продемонстрированная Китаем неспособность выполнить условия заключённого с Трампом в январе 2020 года торгового соглашения и непрозрачность Пекина, как об этом говорят в США, в коммуникации с миром во время пандемии COVID-19 не могли не вызвать у Трампа подозрений и недоверия в отношении китайского руководства.
Во взаимодействии с Пекином будет применяться тактика жёстких переговоров и торга. Вашингтон будет использовать «болевые точки» Китая в качестве разменной монеты в обмен на получение от Пекина интересующих Трампа уступок (касающихся прежде всего изменения Китаем его внешнеторговой и промышленной политики). Переговорные рычаги будут консолидироваться с помощью масштабных односторонних действий и жёсткой риторики. Наиболее вероятным предметом торга может стать тайваньский вопрос, для администрации республиканцев имеющий несколько меньшее значение, чем для демократов (например, для уходящей администрации Байдена).Трамп, скорее всего, примет крайне персоналистский подход при выстраивании коммуникации с Китаем, определяя свои отношения с Си Цзиньпином как решающий фактор в развитии динамики американо-китайского взаимодействия. При этом можно ожидать несоответствия между спорадическими выражениями Трампом восхищения и уважения в адрес Си Цзиньпина и реальными жёсткими, недружественными действиями Трампа в отношении Китая.
Предрешённой можно считать эскалацию тарифной и технологической войны с Китаем и продолжение «декаплинга». Вероятность применения новых тарифов в отношении китайской продукции высока, по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, в ходе предвыборной кампании Трамп чётко обозначил намерение ввести тарифы в размере не менее 60 процентов на импорт из Китая (для сравнения, средняя тарифная ставка США на импорт из Китая во время первого президентства Трампа достигала пика в 21 процент). Во-вторых, идея введения тарифов пользуется значительной общественной поддержкой в США и даже одобрением законодателей-демократов. Нельзя исключать и принятие более радикальных мер, например отмены режима наибольшего благоприятствования в отношении Китая. Также будет происходить ужесточение экспортного контроля, контроля над притоком в США иностранных инвестиций из Китая и американских инвестиций в Китай в отдельные сегменты китайской экономики (прежде всего в полупроводниковую индустрию и так называемые нарождающиеся отрасли).
Процесс «декаплинга» также продолжится. В своей сентябрьской речи Трамп пообещал сделать США «по-настоящему самостоятельными» и «потребовать, чтобы все основные материалы для нашей национальной безопасности производились здесь, в Соединённых Штатах».Вопрос, насколько далеко Трамп может пойти в этом направлении, остаётся открытым, но то, что разъединение связки американской экономики с китайской будет продолжаться, – вполне прогнозируемое развитие событий. В американской политике будут нарастать тенденции экономического, ресурсного и технологического национализма.
В концептуальном плане стратегия в отношении Китая будет выстраиваться Трампом как самодостаточная, а не как часть комплексной стратегии в отношении Индо-Тихоокеанского региона. Руководствуясь философией «Америка прежде всего» и рассматривая союзнические отношения как ограничивающие свободу манёвра для США (а союзников как долгое время паразитировавших на США), Трамп будет склонен к смещению фокуса в политике сдерживания Китая с многостороннего формата на односторонний. Интерес США к укреплению сети союзнических отношений и выстраиванию блоковой архитектуры снизится по сравнению с периодом президентства Байдена. Вашингтон будет побуждать своих союзников самостоятельно нести бремя ответственности за их безопасность. Получившие при Байдене сильный импульс к развитию трёхсторонние диалоги с азиатскими партнёрами (например, треугольники США – Южная Корея – Япония, США – Япония – Филиппины) могут отойти на второй план, в то время как формат Quad, напротив, может остаться важной площадкой для консолидированного давления на Китай. Quad в своё время был реанимирован именно Трампом. Более того, в повестке этого объединения вопросы безопасности перестали быть доминирующими, уступив место взаимодействию четырёх стран в таких сферах, как критические и новые технологии, чистая энергетика и так далее.Этот четырёхсторонний формат может оказаться инструментальным для Трампа в достижении одной из важных для него задач – вытеснения Китая из глобальных и региональных цепочек поставок.
Непринятие Трампом многосторонности может иметь двоякие последствия для Китая. С одной стороны, это может подорвать способность Вашингтона конкурировать с Пекином, ослабив сеть альянсов и партнёрств, которые расширяют глобальное и региональное влияние США. Но с другой стороны, ввиду давления Вашингтона на Токио и Сеул в вопросах взятия ими на себя больших расходов на содержание американских баз на их территории и большей ответственности за их безопасность Япония и Южная Корея будут вынуждены увеличивать расходы на оборону, формировать и укреплять военно-политические оси (такие, как уже сейчас развивающиеся оси Япония –Австралия, Япония – Филиппины, Южная Корея – Япония) и альтернативные мини-многосторонние структуры, играть более активную роль в регионе.
Наконец, в тайваньском вопросе, являющемся самым сложным в американо-китайских отношениях и несущем огромный конфликтный потенциал, Трамп по-прежнему будет сохранять поддержку острова, но с некоторыми нюансами. Новый президент США, вероятно, будет побуждать Тайвань исходить в планировании из необходимости самостоятельно, с опорой на собственные силы обеспечивать обороноспособность острова и, соответственно, увеличивать расходы на оборону и наращивать импорт американских вооружений. Вполне ожидаемым станет увеличение продаж американских вооружений Тайваню, что, кстати, будет выступать постоянным раздражителем Пекина. Не стоит забывать, что именно при первой администрации Трампа Соединёнными Штатами было одобрено больше продаж вооружений Тайваню в стоимостном выражении, чем при какой-либо предшествующей американской администрации. Только за период с 2017 года по 2021 год общая сумма контрактов превысила 18 миллиардов долларов
Также можно ожидать оказание давления Трампом на Тайвань в торгово-экономических вопросах. Это следует из таких заявлений Трампа, как озвученный в июле 2023 года тезис о том, что «Тайвань отнял… наш бизнес. Мы должны были остановить их. Мы должны были обложить их налогом. Мы должны были обложить их тарифами».В интервью в июле 2024 года Трамп заявил, что Тайвань отобрал «около 100 процентов нашего бизнеса по производству чипов. Я думаю, Тайвань должен платить нам за оборону… Тайвань нам ничего не даёт». В фокусе усилий Трампа окажется полупроводниковая индустрия и перенос тайваньских полупроводниковых компетенций и мощностей в США. В целом тайваньская карта будет активно разыгрываться Трампом в его взаимодействии с Пекином, что, впрочем, в конечном счёте, не приведёт к сокращению поддержки Соединёнными Штатами Тайваня, а останется просто элементом игры.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.