Интервью подготовлено специально для передачи «Международное обозрение» (Россия 24)
Трамп собирает кабинет из харизматичных людей, каждый из которых не только эксцентричен, но и амбициозен. Смогут ли несистемные люди преодолеть сопротивление системы, особенно когда многие не имеют опыта управления бюрократией, как каждый из них будет выживать в «террариуме единомышленников» и что в итоге будет представлять собой Трамп 2.0 и его команда, Фёдору Лукьянову рассказал Максим Сучков, директор Института международных исследований (ИМИ) МГИМО МИД России, в интервью для передачи «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Можно ли сказать, что Трамп формирует настоящий кабинет единомышленников, в котором не будет постоянной свары, как во время первого срока?
Максим Сучков: Американская политика в последние годы всех нас приучила смотреть на происходящее там, как на блокбастер, отсюда постоянные сравнения с фильмами типа «Игра престолов» или «Карточный домик».
В 2016 г., когда Трамп впервые победил на выборах, в прокат вышел фильм «Отряд самоубийц» в стилистике комиксов DC. Замысел фильма в том, что после исчезновения Супермена Америке нужен кто-то, кто сможет защитить страну от опасности, и правительство решает дать шанс на искупление своих прошлых грехов команде суперзлодеев – каждый из них по одиночке сумасшедший, если не сказать «отмороженный», с какими-то непроработанными травмами в прошлом, но при этом сильный как личность и способный на поступок. Зритель сопереживает именно им, потому что все вместе они борются против ещё большего зла, к тому же гораздо менее привлекательного чисто эстетически. Подвох в том, что их отправляют на выполнение миссии, где они, вероятнее всего, погибнут, но имеют шанс спасти страну. Подбор Трампом кандидатов на ключевые посты вызывает ассоциации именно с этим фильмом.
Нынешняя администрация (если все предложенные Трампом кандидаты будут утверждены Сенатом) – это пёстрая команда персоналий с яркими и очень неоднозначными биографиями, провокационным для Америки поведением, где практически у каждого из предложенных на главные посты репутация несистемных политиков, каждый второй в своём кругу был изгоем – и вот все они собрались в одном месте под начальником, который сам всем этим характеристикам соответствует.
Если в первую президентскую итерацию у Трампа не было своих людей и так называемое глубинное государство (пресловутый «дип-стейт») «подсадило» ему «взрослых» – Болтона, Макмастера, Маттиса – теперь он сам единственный взрослый в прямом и переносном смысле. Поэтому интрига, конечно, запредельная как минимум в трёх аспектах: как они все сработаются, как долго это может продолжаться и что из этого выйдет?
Аргументы в пользу того, что теперь, в отличие от первой итерации, система будет лучше работать. Первый – это команда лично подобранная Трампом, а не навязанная ему. Второй – она в целом меньше расходится в своём мировоззрении с начальником, чем предыдущие назначенцы. Третий – все эти люди так или иначе обязаны Трампу: сами по себе они просто стойкие к давлению системы смутьяны, но именно благодаря Трампу получают возможность транслировать свои импульсы через вверенные им в управление ведомства. Четвёртый – все они объединены единой миссией. Миссия министров «первого правительства» в основной массе была не дать Америке сойти с рельсов и держать управление, пока «машинист» творит разные эксперименты. Теперь же миссия всем вместе с этим «машинистом» разогнать поезд до скоростей, где за ним никто не угонится. Иначе говоря – в первом приближении этот коллектив обещает большее единообразие мысли и действий.
Аргументы против. Первый – хорошо, когда в команде один или два эксцентричных харизматика, это вносит живость и свежесть мысли. Но как это будет выглядеть, когда команда на 2/3 состоит из таких ярких индивидуальностей? Сложится ли межличностная химия? Может, да, а, может, и нет. Второй – смогут ли несистемные люди преодолеть сопротивление системы, особенно когда многие не имеют опыта управления бюрократией? Бывший министр обороны Роберт Гейтс вспоминает, как сложно ему было, когда он заступил на этот пост в разгар «иракской кампании», в середине 2000-х годов. Это притом, что к тому времени он успел поработать директором ЦРУ. Сейчас же номинант на пост главы Пентагона вовсе не имеет в своём послужном списке ни одного дня управленческого опыта. Аналогичные вопросы по Тулси Габбард во главе директора национальной разведки и Мэтта Гетца в качестве генерального прокурора – руководителя министерства юстиции.
Третий – все они не только экстраординарные, но и амбициозные люди. Они понимают, что Трамп точно не будет баллотироваться в 2028 году. Кто станет преемником? Сейчас говорят, что Джей Ди Вэнс, но с чего бы? Про Харрис, как мы помним, тоже так говорили в 2020-м. Поэтому нужно ещё посмотреть, как сам Вэнс справится с ролью вице-президента и как будет выживать в этом «террариуме единомышленников», где каждый второй будет бороться за внимание Трампа, место в партии и симпатии избирателя. Как всё это будет отражаться на их работе? Поэтому пока много неизвестных переменных в том, что будет представлять собой Трамп 2.0 и его команда.
Фёдор Лукьянов: Что важнее при выборе назначенцев – лояльность или взгляды?
Максим Сучков: В свою первую президентскую итерацию Трамп опирался на семью как источник ключевых решений и его личной поддержки. В этот раз семья по-прежнему играет важную роль, правда, теперь не Иванка, а Дональд-младший. Однако сам подход к формированию команды изменился: теперь избранный президент скорее опирается на принцип спортивной команды, где каждый должен доказать, что заслуживает играть под логотипом «Трамп». И тут лояльность и взгляды представляют собой две части одного целого. Ты не можешь быть не лоялен, разделяя взгляды Трампа, и ты не можешь иметь другие взгляды, если ты лоялен. Исключение, пожалуй, Марко Рубио – для меня, пожалуй, самое пока непонятное решение. У всех свежи в памяти времена, когда он был и не лоялен, и по взглядам отличался, и жестко пикировался с Трампом – всего лет восемь, да даже пять назад. Но если бы можно было снимать фильм с задачей показать классического вашингтонского политика сегодня – главную роль должен был бы играть именно Марко Рубио. По своему умению хамелеонить, подстраиваться под нужную среду и людей, ему мало равных. Поняв, что сам он в нынешних условиях в партии выиграть ничего не может, он ловко встроился в эту избирательную кампанию. Впрочем, мне кажется, есть ещё какие-то факторы назначения Рубио на пост госсекретаря, о которых мы пока не знаем.
Критики Трампа ставят вопрос иначе – лояльность или профессионализм? И вот в таком ключе, действительно, вопросов больше – некоторые я затронул выше, – и очевидно, что доминирует лояльность.
Фёдор Лукьянов: Какой процент номинантов Трампа отвалится? Не только многие демократы недовольны, но и некоторые республиканцы.
Максим Сучков: Сейчас противостоять Трампу сложнее, чем было в 2016-м или даже в 2020 г., потому что как у партии дела у республиканцев обстоят неплохо. Многообещающими выглядят и перспективы. Ещё вчера говорили, что партия себя обанкротила, позволив Трампу подмять её под себя, но в действительности именно Трамп обеспечил на всех уровнях победу для партии – то есть поработал не только на себя. Кроме того, Трамп очень форсированно проводит омоложение партийных рядов. Приток молодых американцев, которые пришли в Республиканскую партию на фоне недовольства истеблишментом, своими собственными перспективами и тем, куда идёт сама Америка, Трамп сумел конвертировать в мощную избирательную силу и к тому же распределил их по ключевым руководящим постам. Вэнсу – 40 лет, Габбард – 43, Рамасвами – 39, Хэгсет – 42, постарше Уолтц – ему 50, есть те, кто ещё старше – Кеннеди или Маск, но средний возраст новой команды в целом – 44–45 лет. Это говорит о том, что Трамп «закладывается» на длинную жизнь его партии и ставленников в американской политике.
Ещё один крайне важный момент – все эти назначения наращивают потенциал привлекательности Америки, который вновь можно экспортировать.
Люди консервативных взглядов или просто уставшие от леволиберальных идеологий и практик – в Европе и не только – видят новую «историю успеха» Америки: оказывается, можно противостоять леволиберальным силам, можно назначать национально-ориентированных министров в правительство, – а почему же у нас нельзя? Как это отразится на результатах разных выборов, в Европе, например, и других странах – за этим будет интересно понаблюдать.
Фёдор Лукьянов: Это любопытный аспект. Америка, как бы выступая против «экспансионизма», возвращается в некоторым смысле к истокам. Если попробовать подвести баланс (очень условный), как можно суммировать настроения будущего кабинета Трампа в отношении того, что связано с Россией?
Максим Сучков: Источником наших знаний о настроениях будущего кабинета в отношении России являются либо заявления членов этого кабинета, либо их действия, если они работали в Конгрессе. По этим двум показателям – это очень разный кабинет: от скорее антироссийского Марко Рубио, который у нас в санкционном списке, до Тулси Габбард, которую в Америке считают большим кремлёвским агентом, чем сам Трамп, и которую действительно отличает позитивно-рациональный настрой в отношении России. На старте средняя температура по больнице скорее комфортная. Но по причинам, о которых я говорил раньше, возможны колебания.
Поэтому тут важен ещё и фактор «общеидеологического» настроя членов кабинета. И тут тоже не всё ровно. Есть изоляционисты – Габбард; есть приверженцы «мира посредством силы» – Рубио и Уолтц; есть и те, кто считает, что нужно сосредоточиться на приоритетах – Китай, технологии, искусственный интеллект; есть те, про кого мы просто пока не очень много знаем, – Пит Хегсет. Уже сейчас много пишут о том, что главные сюжеты они будут рассматривать в комплексе – не зря с подачи переходной команды Трампа в оборот запущен акроним CRINK– China, Russia, Iran, NorthKorea – Китай, Россия, Иран, КНДР. По этой причине воспринимать отдельные заявления по России каждого из членов команды как сигнал о будущем направлении политики я бы не стал – одно может «цепляться» за другое. Отношение к России может быть нейтрально-нормальным, но императив, например, давления на Иран не даст договориться по Сирии. Аналогично по Украине или отношениям с Китаем.
Все возможные сигналы – публичные и наверняка не публичные – о том, что наши намерения не воинственны и мы открыты к контактам, российская сторона отправила. При этом обозначила и пределы такой открытости в том, что касается Украины. Как говорится sapientisat. Но зная напористый бизнес-стиль Трампа, его склонность со своими соратниками играть в пару «плохой полицейский – хороший полицейский», нужно быть внимательным к содержанию его предложений и к тому, кто будет представлен в виде такого «плохого полицейского», потому что сам по Украине он, похоже, собирается играть роль «хорошего». В такой крайне персонифицированной команде это важно.
Вот, по Китаю очень хочет выступать главным контактёром Илон Маск, он же на днях общался с иранцами. Будет ли он и в украинском досье участвовать? Или это будет Марко Рубио, на что рассчитывают в Киеве? И тогда это более сложный для нас вариант. Пишут, что в качестве переговорщика по Украине может быть назначен Гринелл, которому прочили пост советника по нацбезопасности, но он ему не достался. Это тоже, скорее, жёсткий вариант. Говорят и о некоем «очень интересном имени» на пост посла США в Москве, который может играть важную роль по украинскому сюжету, но этого имени пока не называют.
Пока Трамп оперирует нестандартными даже неожиданными решениями и делает это довольно быстро, буквально с места в карьер. Нужно быть готовым к тому, что нестандартные решения потребуются и со стороны Москвы.