Полицейских из Любино признали виновными в жестоком избиении задержанного. Не признав вину, они пытались выйти сухими из воды. Помогала им в этом следователь, пытаясь спасти любимого.
Фото: Om1.ru
Хронология
Инцидент произошёл в Любино в 2022 году. В 9:45 10 сентября в дежурную часть позвонил 11-летний мальчик. Ребёнок рассказал, что сожитель его бабушки снова напился и устроил дома дебош. Все местные полицейские прекрасно знали, о ком шла речь. Иван Сергеев (имя и фамилия потерпевшего изменены. — Прим. ред.) периодически терроризировал всю свою семью. Например, по словам очевидцев, мог гоняться за гражданской женой с поленом, кидался с кулаками и оскорблял всех, кто попадался на глаза. Ситуация, вероятно, была настолько частой, что даже маленький внук знал, куда надо звонить в таких случаях. Этот раз ничем особо не отличался. Миша (имя ребёнка изменено) сообщил дежурному, что пьяный «дядя Ваня» матерится и сильно его напугал.
В тот день на место приехала полиция. Однако сожительница дебошира отказалась писать на него заявление. Тем не менее участковый Ержан Биказинов должен был отработать этот вызов. По какой-то причине вспомнили об этом только 14-го числа, когда отведённый срок уже прошёл. Участковый задним числом написал ходатайство о продлении до 19 сентября. Однако единственным днём, когда он мог опросить дебошира и провести с ним профилактическую беседу, было именно 14 сентября. Два следующих дня у участкового были загружены другой работой, а потом следовало два выходных.
Но в тот день Сергеев снова выпивал. Он был на похоронах своего приятеля. Когда ему позвонили из опорного пункта, мужчина в грубой форме отверг приглашение прийти на беседу. После этого, по версии следствия, Биказинов решил «показать превосходство полицейского над обычным гражданином». Он попросил своих коллег Александра Каращукова и Константина Ковердяева съездить к набившему всем оскомину сельчанину вместе с ним. Сергеев — крупный мужчина, поэтому участковому потребовалась силовая поддержка. Биказинов вместе с Каращуковым незаконно зашёл в жильё, где находился дебошир. Сразу после похорон он отправился спать в дом к своей матери. Там же в этот момент находились его сестра и её маленький сын. Ковердяев оставался в машине и должен был прийти на подмогу, в случае, если двое его коллег не справятся. Однако последний категорически отрицает даже само своё нахождение в этом месте в тот момент.
По версии Константина Ковердяева, в это время он опрашивал некоего Пичкобия, жителя участка, который он курирует. Тот на протяжении нескольких лет вёл войны с соседями и пришёл обсудить очередной инцидент. Никто из свидетелей не может с уверенностью сказать, что видели Ковердяева в машине, потому что задние стёкла там тонированы. Единственный, кто говорит о его присутствии в момент, когда его везли в опорный пункт, — Иван Сергеев. По мнению Ковердяева, Сергеев приплёл его к этой истории из личной неприязни. Ранее полицейский несколько раз составлял в отношении него протоколы за хулиганство.
Далее Каращуков и Биказинов стащили Сергеева с дивана, на котором тот спал. Ударив его несколько раз, они вытащили Ивана на улицу без куртки и обуви (последнюю потом успеют передать родственники) и затолкали в служебную «буханку». После этого доставили в опорный пункт уже со ссадинами на лице, посадили в кабинете на стул лицом к стене, чтобы он не смог увидеть, кто его бьёт. Проведя опрос, снова посадили потерпевшего в машину и повезли к платформе на ж/д путях. И тут снова версии расходятся. Обвинение настаивало: именно в этом месте произошло избиение Сергеева, повлекшее тяжкий вред здоровью и потерю органа. Все подсудимые так и не признали вину, настаивая, что просто подвезли мужчину к СНТ «Универсал», где тот живёт.
Задержанный после избиения впал в кому
Уже на следующий день, 15 сентября, соседка потерпевшего по дачам приехала в 6 утра на электричке из города и заметила на платформе чуть живого Сергеева. Она позвонила его сестре Татьяне и вызвала скорую. Мужчину с очень серьёзными травмами сразу повезли на операционный стол. От одного из ударов у него произошёл разрыв селезенки, орган удалили.
Из экспертизы медиков установлено, что разрыв селезёнки мог наступить от одного удара, потому что из-за имевшегося у потерпевшего заболевания структура самого органа была сильно повреждённой и хрупкой.
Пациент потерял 2,5 литра крови из-за внутреннего кровотечения и впал в кому. Впрочем, по мнению экспертов, откачанная из брюшной полости жидкость могла быть просто скопившейся после травмы лимфой. А вот точное время, когда была получена травма, эксперты установить не могли.
Придя в себя через несколько дней, Сергеев сообщил следователю, что на него напали участковые Биказинов, Каращуков и Ковердяев. Когда началось расследование после сообщения из больницы об избитом, участковые начали придумывать не слишком хитроумные способы переложить вину на других людей. Идея появилась внезапно, когда на следующий день на пороге опорного пункта появился безработный из соседнего села. Он перебивался случайными заработками, подрабатывая дворником на прилегающей территории. Участковые платили ему из личных средств. В тот вечер Щевровский пришёл к полицейским посмотреть игру «Авангарда» по телевизору. Взамен Каращуков и Биказинов попросили мужчину дать ложные показания. По замыслу заговорщиков, Щевровский должен был сообщить на допросе, что видел, как 14 сентября Сергеева доставили в участок. Он был нетрезв, а травмы получил, потому что сам упал на бетонную плиту теплотрассы и сильно разбился. Взамен обещали посодействовать Щевровскому в подключении электричества, которое у того уже давно отрезали за долги. Сельчанин сначала согласился.
Но, поняв, что ситуация серьёзная (участковых за это время задержали и отправили в СИЗО — Прим. ред.), Щевровский пошёл на попятную. Он во всем сознался: в тот день он был дома, поэтому видеть описанное им во дворе опорного пункта просто не мог. Это подтверждается и биллингом его телефона. Кроме того, осмотревшая место предполагаемого падения следователь по фамилии Миллер не нашла там никаких характерных следов. Позже это подтвердит и результат судмедэкспертизы. Травмы на теле Сергеева не могли быть получены от падения с высоты собственного роста.
И тут история начинает развиваться по непредсказуемой траектории. В ней появляется старший следователь местного ОМВД Жанна Самсонова. Девушка была в близких отношениях с Каращуковым и искренне пыталась спасти его. Чтобы выгородить любимого, она пошла на должностной подлог.
«Возьми вину на себя, тебе ничего не будет!»
Участковые, будучи на свободе ещё два месяца, успели уговорить местного жителя с задержкой в развитии Артёма Баева (имя и фамилия изменены. — Прим. ред.) взять вину за жестокое избиение Сергеева на себя. Участковые втроём приехали к кафе «Джага-Джага», где Баев был разнорабочим и заодно жарил шашлыки. В качестве переговорщика выступил Ковердяев, который знал этого сельчанина с детства.
Баеву пообещали за «услугу» около 30 тысяч — это его зарплата за месяц. И сказали: «Возьми вину на себя, тебе ничего не будет! Ну, максимум — год условно». Однако уже потом во время беседы со следователем парень рассказал, что написал явку с повинной не ради этих денег, а из опасения, что с ним могут расправиться. Кроме того, позже было установлено, что в силу заболевания мужчина просто не способен анализировать ситуацию и прогнозировать последствия своих действий.
Участковые отвезли его на ж/д платформу, где нашли избитого Сергеева, чтобы отрепетировать его показания во время следственных действий. Потом Баев бросил там «улики» со своими отпечатками пальцев — бутылку из-под воды и щипчики для ногтей.
Чуть позже он приедет сдаваться в полицию. Большинство коллег участковых уже были в курсе ситуации. Это потом показали проверки на детекторе лжи. Все давали неточные показания, чтобы запутать следствие и поддержать товарищей по службе. Лишь один из них вспомнил: когда он пришёл докладывать о только что пришедшем в участок Баеве своему начальнику, тот уже знал об этом. Те, кто был не посвящён в перипетии этой истории, удивились и самому повороту событий. Никто всерьёз не верил, что щуплый, трусоватый и беззлобный Баев мог с такой жестокостью и такими последствиями избить здоровенного Сергеева. Однако не принять заявление у человека, пришедшего писать явку с повинной, по закону нельзя.
После этого «раскаявшегося» Баева повезли на место «преступления». И тут к делу подключилась дама сердца участкового Каращукова — тот самый старший следователь ОМВД по Любинскому району Жанна Самсонова. Ещё до выезда на место она предупредила эксперта по фамилии Булгаков, что ему понадобится упаковка для 1,5-литровой пластиковой бутылки. Мужчина удивился такой неожиданной проницательности Жанны Владимировны, которая якобы не была на месте преступления. Однако недалеко от платформы действительно нашлись точно описанная бутылка и щипчики для ногтей. Несмотря на густую траву, Баев уверенно «нашёл» их почти сразу. А вот дорогу водителю к месту называл почему-то не он, а следователь.
Ещё больше эксперт удивился, когда на уликах удалось обнаружить свежие и совершенно чёткие отпечатки пальцев Баева. Опираясь на свой опыт, он предполагал, что никаких следов там найти уже не удастся. «Улики» пролежали четверо суток на открытом воздухе. Была роса, изморозь, моросил дождь. Сторонняя экспертиза подтвердила его предположение: найти отпечатки пальцев на материале при таких условиях маловероятно.
В суде установлено, что всего этого хватило для Жанны Самсоновой, чтобы готовить «доказательства» для обвинительного заключения в отношении Баева.
Многочисленные нестыковки в этой истории заметила подчиненная Самсоновой, следователь Миллер. И тогда, по утверждению последней, на неё начали оказывать давление. В частности, Ковердяев, возможно, из солидарности с коллегами заявил ей: «Не ожидал от тебя такого! Посмотрим, что с тобой будет дальше!».
Ещё до этого Биказинов с другим участковым по фамилии Кожахметов поехали «разговаривать» в СНТ к сожительнице потерпевшего. На суде это тоже расценили как давление на свидетелей.
В итоге всех троих слишком активных обвиняемых Биказинова, Каращукова и Ковердяева отправили на время следствия в изолятор. Под домашний арест они выйдут только через несколько месяцев. И дальше все их версии посыплются как карточный домик. Сразу после того, как Сергеев пришёл в себя и дал показания на участковых, их телефонные разговоры начали прослушивать. Более того, старший следователь, начальник Любинского ОМВД Самсонова обсуждала детали избиения и дальнейшие действия сообщников в переписке со своим избранником. После их оглашения во время допроса Самсонова отказалась от дачи дальнейших показаний и, по сути, перестала защищаться.
«Вместо объяснений надо мной просто посмеялись»
Мы связались с сестрой потерпевшего, которая примчалась на ж/д платформу, когда узнала о случившемся с Сергеевым.
«Он был в очень тяжёлом состоянии. До сих пор остались последствия, потому что он сильно обморозился, пока там лежал избитый, — рассказала Татьяна порталу Om1.ru. — Каким бы он ни был, это мой брат. Мне за него было больно. Конечно, мне жалко парней, что получили такие большие сроки. Этого всего могло не быть, если бы они просто по-человечески отнеслись. Но меня игнорировали, когда я искала Ивана. И потом, когда он лежал в больнице, я пришла в опорный пункт. Хотела просто узнать, за что они с ним так поступили. Но вместо объяснений надо мной там просто посмеялись. Я не говорю уже про извинения. С такой несправедливостью пришлось бороться и доводить дело до суда. Я потеряла за это время огромное количество сил и нервов. Единственный, кого в этой истории жалко — Ковердяев. Я действительно не видела его, когда приезжали забирать Ивана. Тащили в машину и били его Биказинов и Каращуков, это подтверждают и все остальные свидетели. Последние двое тоже показали, что Ковердяева с ними не было. Им врать смысла нет — это никаким образом не отразится на их приговоре».
Мы связались с Константином Ковердяевым. В беседе с порталом Om1.ru он расскажет свою версию событий. И посетует, что попал в эту историю, пытаясь по глупости помочь друзьям. Однако к избиению и травмам потерпевшего он не имеет никакого отношения. Это, кстати, подтвердили и двое других обвиняемых.
«Меня вообще ни за что арестовали, и всё это время держали в сырой одиночной камере в подвальном помещении СИЗО, — рассказал Константин. — В тот день я с утра ходил в суд — меня вызывали для участия в процессе по одному делу. Потом я поехал домой обедать. Я просил посмотреть записи камер наблюдения в участке, на улицах. В итоге следователь всё затянул. Когда сделали запрос, всё было уже стёрто. Там память ограниченная, через какое-то время новые записи пишутся поверх старых. Это единственное стопроцентное доказательство, которое у меня было. Адвокат запросила биллинг моего телефона. Но сотовый оператор смог предоставить только радиус. Любино — небольшой посёлок, запрос просто показал, что я этот день был здесь, без точной локации. Вернувшись с обеда, я работал с местным жителем по фамилии Пичкобия по его заявлению. Это может подтвердить он сам и другие коллеги, находившиеся в участке. В это время Биказинов и Каращуков привезли Сергеева. У него на лице уже были кровоточащие ссадины. Потом Биказинов отвёл его в дальний угол за свой стол и провёл беседу. О чём они говорили, я не прислушивался, потому что был занят опросом Пичкобия. Освободившись, мы с Биказиновым и Каращуковым поехали осматривать вверенные нам участки. Заодно взяли Сергеева, который попросил подвезти его домой. Сейчас я понимаю, что сделал глупость, сев с ними в эту злополучную машину. Но тогда я не подозревал даже, чем это всё обернётся. Мы подвезли Сергеева к ж/д путям, за которыми находится дачный посёлок, где он живёт. При мне его никто не трогал. Что с ним случилось дальше, я понятия не имею. Как и то, почему он назвал мою фамилию в больнице. Я его пальцем не трогал, поймите. Могу только предположить, что он это сделал из личной неприязни. Я несколько раз составлял на него протоколы за дебоширство. Ну и корыстный мотив нельзя исключать. Он мне прямым текстом говорил: «Вон, у тебя машина. Ты слишком хорошо живёшь!». Думаю, решил, что с троих обвиняемых можно получить больше компенсации, чем с двоих».
Также мы связались с адвокатом Константина Ковердяева. И вот версия случившегося в её изложении:
«Моего подзащитного не было в машине, когда Каращуков и Биказинов незаконно доставили потерпевшего в опорный пункт, — поделилась своими соображениями адкокат Юлия Воронина. — Он, конечно, сделал глупость, что потом пытался помочь своим друзьям скрыть улики. Но к самому избиению он не имеет никакого отношения. Его просто не было там в этот момент. Судмедэкспертиза установила, что Сергеев мог получить удар, нанёсший тяжкий вред здоровью, когда его днём забирали из дома сестры. Все свидетели, кроме Сергеева, подтверждают, что моего подзащитного не было в машине. А потерпевший «вспомнил» о том, что Ковердяев там был, уже позже. Все свидетели подтверждают: Сергеева доставили в участок уже избитым. Я запросила записи с камер на электричках, которые шли в промежуток времени, когда потерпевший, по его словам, лежал рядом с платформой. Ни на одной из них его нет. Выходили пассажиры, и никто его не видел. Более того, машинисты обязаны сообщать обо всех предметах, замеченных возле путей. В случае несчастного случая они отвечают головой, поэтому относятся к этому серьёзно. Никаких сообщений в специальном журнале не зафиксировано. И только в 6 утра на следующий день Сергеев появился там в том виде, в каком его нашла соседка. Где он мог получить эти травмы, не установлено».
Несмотря на эти доводы, Любинский районный суд приговорил всех обвиняемых к продолжительным срокам в колонии строгого режима — от 7 до 8 лет лишения свободы. Помогавшая им Жанна Самсонова сломала себе карьеру и получился 3,5 года условно.
Добавим, что приговор пока не вступил в законную силу и может быть обжалован.
Нашли опечатку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter