Охотничьих обрядов у коми-пермяков было множество, но о них мало кто, кроме охотников, знал, а ритуалы совершались скрытно. Об охотничьих обрядах коми-пермяцких охотников рассказывает окружной архив.
У значительной части промысловиков традиционной была охота на пушного зверя. Реже добывались олень, лось, медведь. Начало сезона совпадало с началом зимы, то есть когда выпадет снег, замерзнут реки, а зверье «оденется» в зимние шубки.
Охотники были хорошо приспособлены к цикличности природы, помнили о природных капризах и старались даже предугадать их, наблюдая за теми или иными календарными явлениями, опираясь на приметы и советы бывалых людей. Примечали: если выпал обильный снег, но на талую землю, это временное явление. Снег ещё растает. Если ещё и снега нет, но заяц-русак начал белеть – жди снега.
Древние люди были очень суеверны и осторожничали с своих начинаниях. Путем некоторых магических действий они пытались предугадать, удачной ли будет дорога, работа, охота.
Герой иньвенских преданий Кудым-Ош перед дальней дорогой или началом охоты подносил дары своим богам и пытался узнать, что его ожидает впереди. С этой целью он стрелял из лука в специальный пас – мету на дереве. Считалось, что если стрела угодит в пас, то людей ждет удача. Если же стрела пролетит мимо паса, считалось, что задумка людей не угодна богам, значит, на этот раз лучше остаться дома, а не рисковать.
Язычники Верхней Иньвы перед охотой, как гласит предание, ходили к священному дереву Сырчик-пичиккэз. Они подносили дереву дары и просили его об удачной охоте. Это дерево, говорят, считалось как бы покровителем, заступником людей от всякой нечисти и других напастей, что мешают охоте.
Кочёвцы рассказывают легенду о белом лосе или белом олене, который выходил к охотникам для того, чтобы его убивали и приносили в жертву богу Ену, верховному божеству язычников коми. Этот акт, возможно, являлся межродовым или межплеменным праздником жертвоприношения. Со временем этот обряд утратил своё первородное значение и назначение, превратившись в праздник хлеборобов с принесением жертвы богу быка.
У гайнских и косинских охотников существовал обряд подготовки охотников к отстрелу медведя. Обнаруживший берлогу медведя охотник идет к бывалому медвежатнику. Тот берет ещё одного надёжного охотника, и совершается сговор. О своем сговоре и замысле они не сообщают даже членам семьи, что бы «сам» не догадался. На медведя ходили только с заговоренными или освященными в церкви ружьями и рогатинами.
В деревне Цыпушата Кудымкарского района рассказывали о том, как опытный медвежатник, который «взял» одиннадцать медведей, на двенадцатого пошел с новым, незаговорённым ружьём – и пал жертвой зверя. У него было по шесть пальцев на руках, а такого в народе считали удачливым охотником.
Есть мнение, что настоящим охотником рождаются, и им бывают только мужчины. Но в Гайнском и Юрлинском районах в 70-е годы XX века профессиональными промысловиками были и женщины.
Бывалый охотник никогда не брал щенка для охоты бесплатно, даже от своего отца: за него давали шкурки белки, горностая, бурундука или хотя бы крыло утки, которым в деревне подметают шесток.
До сих существует поверье, что лайка с большой охотничьей страстью бывает лишь «четырёхглазая», то есть над глазами имеет заметные пятна другой окраски.
Уходящий на несколько дней и даже недель охотник брал с собой не только еду и припасы, но и разные обереги. Ими могли быть маленькая иконка, медвежий клык или коготь, бумага с текстом заговора или молитвы.