Какие перстни (спойлер: с посланиями!) носили герои «Венецианского купца» и «Как вам это понравится» Уильяма Шекспира? Отрывок из книги «Литература и мода» Марины Скульской

В издательстве «Дитон» выходит книга «Литература и мода: от мстительного платка Отелло до магического берета Татьяны» Марины Скульской — новый (и максимально иллюстративный!) гид историка моды по костюмам, аксессуарам, украшениям, прическам, парфюмерии и цветовым нюансам в произведениях мировой классики. Как выглядела прическа «à l'oiseau royal» из «Пиковой дамы» или рукава «à l’imbecille» из «Барышни-крестьянки» Пушкина? Что общего у горохового пальто Салтыкова-Щедрина и сползшего набрюшника Пастернака? И почему Гамлет у Шекспира сравнивает женскую любовь со стихами для перстня, а Лизандр в «Сне в летнюю ночь» потрясает воображение Гермии браслетами, сплетенными из собственных волос?

Отдел моды Собака.ru публикует главу «Стихи для перстня»: в ней рассказывается о заклинаниях, молитвах и пожеланиях, украшавших старинные драгоценности, а также об отражении традиции ювелирных посланий в пьесах Шекспира и «Дневнике» Сэмюэла Пипса.

«Литература и мода: от мстительного платка Отелло до магического берета Татьяны», Марина Скульская, Дитон, 2024

Марина Скульская

Историк моды, автор книг «Мода. Самое человечное из искусств», «Адам и Ева. От фигового листа до скафандра», «Мода и Театр. От охотничьих плясок до фэшн-шоу», «История нижнего белья. От набедренной повязки до мини-юбки»

Стихи для перстня

ГАМЛЕТ. Что это, пролог или надпись на колечке?

ОФЕЛИЯ. Действительно, коротковато, милорд.

ГАМЛЕТ. Как женская любовь.

У. Шекспир, «Гамлет», 1599–1601, перевод Б. Пастернака

Ян Ван Эйк. Портрет молодого человека с розой, 1440 - 1460, Мюнхенская Пинакотека. Кольцо, соединяющие сапфир и рубин, — распространенный в Европе символ соединения двух сердец. Внутри таких колец часто был тайник с талисманом влюбленных

Заклинания, молитвы, пожелания, посвящения, клятвы украшали драгоценности со времен Древнего Египта. Более приземленные романтические послания обрели популярность в эпоху Древнего Рима. К примеру: «Пусть это кольцо, прелесть моя, будет с тобой долгие годы», или «Я разлюбил тебя, ты меня больше не волнуешь, смотрю по сторонам и веселюсь». Встречаются и просьбы к богам на детских колечках, отражающие переживания родителей за будущее их чад: «Афродита, сжалься над Аттиклианом».

Брошь с подвесками-буквами, образующими слово «Amor» — любовь, середина XV в., Метрополитен-музей, Нью-Йорк. Такое украшение носили и на одежде, и в волосах

Часто слова соседствуют с символическими изображениями: рука, прикасающаяся к уху, узелок «на память» и под ними пояснение: «Помни». Соединенные руки, обращенные друг к другу профили говорят о брачном союзе. Для византийских обручальных колец характерны фигуры Христа и Богородицы, благословляющие молодоженов, с надписью «Согласие».

Кольцо «Memento Mori» с изображением ангела и черепа, надпись на книге: «Для меня жизнь во Христе и смерть — благо», внутри кольца: «Жизнь наша лишь тень», 1640 - c. 1660, Рийксмузеум, Амстердам

В Европе традиция украшений с надписями восходит к XII веку, времени, когда начал складываться культ Прекрасной Дамы. Сохранились броши, скреплявшие плащи, в том числе, в форме сердца, с трогательными посланиями: «Я брошь, охраняющая грудь, чтобы ни один негодяй не смог приложить к ней руку» (Франция, XIII век), «Я твой навсегда» (Англия, XIV век), «Прекрасная леди, пусть я всегда буду рядом с твоим сердцем» (Германия, XIV век).

Кольцо для свадебной иудейской церемонии. Под «крышей» — надпись: «Счастья!», XVII-XVIII вв, Художественный музей Уолтерса

До 1350 года наиболее изящным считался шрифт с округлыми буквами — Lоmbardic, затем до середины XVI века царил Готический. Гравировка могла располагаться внутри кольца, снаружи или с обеих сторон. Буквы иногда чернились, а изображения покрывались цветной эмалью для большей выразительности. Собаки, символы верности, в XVIII фривольном веке уступили место кроликам и фразам, вроде: «Вы все еще застенчивы?». Сегодня их сильно потеснили котики, но сердца, короны, портреты, руки и различные жесты по-прежнему входят в число самых распространенных смайликов и эмодзи.

Кольцо с дамой, единорогом, сердцем и двумя соединенными руками, 1550 - 1600, Южная Германия, Рийксмузеум, Амстердам

В Музее Виктории и Альберта в Лондоне хранятся несколько сотен колец с оригинальными надписями: «Хорошо тому, кто знает, кому можно доверять» (1300), «Я здесь вместо возлюбленного, принадлежу тебе, как и этот подарок» (XIV век), «Одного взгляда тебе будет достаточно» (перстень с бюстом дамы), «Моя земная любовь / Все, чему я верю» (на внешней стороне кольца, фразы разделены крестом и звездами), а внутри: «Сердце учит жизни и страсти» (1500-1530).

Античная камея в современной золотой оправе с изображением руки, уха, узелков на память и надписью: «Не забывай меня, любимый Софроний и прощай!», V в.н.э., Музей Гетти, Лос-Анджелес

Надписи могли подчеркивать тему бесконечности замкнутого круга: «Друг до самого конца», «Преклоняюсь и блаженствую», «Любовь ведет мое сердце к возлюбленной». Расставаясь с Елизаветой Английской после неудачного сватовства, герцог Анжуйский преподнес ей в подарок браслет из золотой витой цепочки с гравировкой: «Остаюсь рабом ваших прелестей, слугой, которым Елизавета может вертеть, как ей вздумается».

Кольцо с камеей с изображением двух соединенных рук и надписью «гармония», Древний Рим, III в.н.э., Музей изящных искусств Бостона

В эпоху Позднего Средневековья зарождается новая мода — на кольца с рифмованными посланиями. Поскольку французский был общепризнанным в Европе языком куртуазной любви, ювелиры чаще всего использовали именно его наряду со старо-английским и латынью. Отсюда название жанра — posy (Гамлет использует его в диалоге с Офелией), от французского poésie — стихотворение.

Чехол для кольца с вышивкой: Я прячу свою любовь», Франция, XVIII век, Музей изящных искусств Бостона

В шекспировскую эпоху (и позднее) выходили сборники posy (коротких двустиший) в помощь влюбленным или женившимся по расчету. Фолиант Harleian MS (1596) состоял из четырех сотен образцов. Сэмюэл Пипс, видный придворный Карла II, записал в своем «Дневнике» 3 февраля 1659 года: «Мы сели изучать стихи для кольца невесты Роджера Пипса (кузена автора, курсив мой)». Речь идет, скорее всего, о подобном популярном пособии.

Кольцо с бриллиантом, которым можно было писать на стекле, 1580 - c. 1620, Нидерланды, Рийксмузеум, Амстердам

Готовые признания в любви предлагали своим клиентам и золотых дел мастера: «Сердца нежней не найти, уж поверь», «Благодарю я провидение за твое в моей жизни явление», «Сей дар любови честной ныне прими, его никто и никогда уж не отнимет», «Коль верная жена, так и жизнь будет длинна» (перевод с английского мой).

В пьесе «Как вам это понравится» (здесь и далее — перевод Т. Щепкиной-Куперник) Жак спрашивает у Орландо, какого роста его возлюбленная, и, услышав в ответ: «Как раз на уровне моего сердца», восклицает: «Вы битком набиты ответами! Не водили ли вы знакомства с женами ювелиров, не заучивали ли вы наизусть надписей на их перстнях?». Орландо парирует: «Нет, но отвечаю вам, как на обоях, с которых вы заимствовали ваши вопросы».

Кольцо с надписью: «Пусть те, кто мне завидует, терпят меня и позволяют мне жить, лишь бы они ничего у меня не отняли», 1540 - c. 1560, Рийксмузеум, Амстердам

Действительно, стихами, а также пословицами и мудрыми высказываниями философов в те времена украшали даже стены. Живопись была более доступной, чем ткань и называлась «обивкой бедняков». Хозяин дома или гости могли также начертать любимые стихи, используя самый обычный свечной нагар. Бен Джонсон, знаменитый драматург эпохи, как-то отправил Иниго Джонсу, придворному режиссеру-постановщику, художнику и сценографу, эпиграмму: «Найди себе голодного живописца, который за кусок хлеба преобразит твое жилище — распишет стены мелом и углем».

Герой поэмы «Возвращение Колина Клаута» (1595) Эдмунда Спенсера рассказывает возлюбленной Розалинде о красоте стен и окон в королевском замке, расписанных исключительно стихами о любви, поскольку только любовь волнует сердца благородных людей. На окнах удобно было писать алмазами, и ювелиры создавали специальные модели с характерной огранкой. У Марины Цветаевой в «Приключении» возлюбленная Казановы оставляет на стекле надпись: «Забудешь и Генриэтту».

Брошь-застежка с надписью «Я замещаю милого друга», XIII в., Метрополитен-музей, Нью-Йорк

Стихи украшали деревянные корзинки для фруктов, упаковку подарков, посуду из драгоценного сахара (ее можно было съесть после роскошной трапезы) и еще столовые приборы. Этот сюжет Шекспир обыгрывает в «Венецианском купце». Грациано, переживая, что ему пришлось отдать кольцо — подарок Нериссы в уплату за услуги секретарю судьи, нарочно принижает его стоимость, называя «пустой безделкой», с девизом — «Точь-в-точь стишок на черенке ножа: // «Люби меня, со мной не расставайся».

Подвязки с вышивкой: «Мой девиз — любить вас и никогда не изменять»

Ритмизованные банальности вовсе не умаляли символическую значимость колец, скреплявших любовные или брачные узы. Нерисса справедливо негодует:

Что говоришь ты про девиз и цену?

Ты поклялся, когда ты перстень брал,

Что будет он с тобой до самой смерти

И что с тобой его положат в гроб.

Подобные клятвы не были пустым звуком во времена Шекспира. Священный трепет внушали и обручальные кольца с изображением черепа, сулившего возлюбленной любовь как минимум длинною в жизнь. На одном из таких украшений XVII века можно прочитать: «Одно сердце, две руки, пока смерть не встанет на пути».

Книга поступит в продажу в «Подписных изданиях», школе Елены Анненковой, бутике Ianis Chamalidy, а также будет доступна к заказу лично у Марины Скульской