Фото: IPQuorum
Слово «дизайн» первыми использовали британцы в качестве профессионального термина. С тех пор прошло почти два столетия. За это время английский стал профессиональным языком дизайнеров по всему миру. Но у каждой страны в этом многоголосом хоре своя партия. Вместе с ведущими экспертами размышляем над тем, как и за счет чего формируются черты национального облика русского промышленного дизайна.
Для большинства людей в нашей стране слова «дизайн» и «дизайнер» ассоциируются с высокой модой и искусством интерьера. О том, что эта профессия охватывает гораздо более широкую сферу применения, многие даже не догадываются. А ведь все, что нас окружает (от электрических розеток и ноутбуков до поездов и самолетов), разработано при участии не только инженеров и конструкторов, но и дизайнеров. Мы ежедневно имеем дело с достижениями промышленной эстетики. Обычному человеку этот термин скажет больше, чем несколько расплывчатый «промышленный дизайн». От профессионалов часто приходится слышать, что достаточно большое количество отечественных производителей, особенно в малом и среднем бизнесе, до сих пор не понимают, для чего им нужны специалисты в области промышленного дизайна. Мы быстро привыкаем использовать иностранные слова. Но из этого не следует, что всегда точно понимаем, что они означают.
У английского слова design значений несколько. Как существительное это и «план», и «проект», и просто «рисунок». Как глагол — «чертить», «проектировать» и «задумать». Все они отражают разные стороны профессии. Она официально появилась по решению Международного совета обществ промышленного дизайна почти 185 лет назад.
Первым официально задокументированным упоминанием этого термина стала статья. Она была опубликована в британском журнале The Art Union 15 сентября 1840 года. Издательство делало свои первые шаги и стремилось привлечь к себе внимание читателей. Журнал повествовал о самых интересных событиях в мире художественного творчества. Впоследствии эта стратегия позволила ему стать одним из авторитетнейших европейских изданий XIX века в своей области. Данная статья представляла собой отчет о поездке некоего г-на Дайса во Францию, Пруссию и Баварию для изучения состояния дел в местных школах дизайна. Особенно сильное впечатление произвело на него учебное заведение в Лионе. Там готовили рисовальщиков для местных мануфактур по производству шелковых тканей. Им предстояло создавать эскизы для ткачей, вырабатывавших многоцветные лионские шелка, что славились на всю Европу.
Соучредитель конкурса «Фабрика дизайна 3.0» и глава Союза Дизайнеров России Виталий Ставицкий категорически не согласен с английской датировкой появления термина «промышленный дизайн». «В статье говорится о создателях рисунков для тканей. Художниками в контексте чистого искусства их назвать сложно. Но считать первыми графическими дизайнерами — вполне. Появление промышленного дизайна как профессиональной сферы нужно относить к началу ХХ века. Точками отсчета могут служить Всемирная выставка в Париже 1900 года и открытие первых серьезных учебных заведений. Там обучали промышленному дизайну "Баухауса" в 1919 году и ВХУТЕМАСа в 1920-м. Профессию формируют вузы, готовящие специалистов с соответствующим набором знаний и умений. До этого времени вузы выпускали не промышленных дизайнеров как таковых, а конструкторов. Поскольку одно из наиболее употребительных значений английского слова design — "конструирование". Так что профессия дизайнера существует лет сто с небольшим», — полагает эксперт.
Со времен графа Строганова
ВХУТЕМАС — Высшие художественно-промышленные мастерские. Они были открыты в Москве на базе Строгановского училища. Жаль, что этот неведомый г-н Дайс не удосужился посетить Россию. Ведь школа, основанная выдающимся государственным деятелем и просветителем графом Сергеем Григорьевичем Строгановым, вызвала бы у него куда большее восхищение. Как минимум потому, что здесь готовили специалистов не для одной, а для многих отраслей промышленности. Герой Отечественной войны 1812 года, участник Иностранного похода русской армии, битвы под Лейпцигом и взятия Парижа, отличившийся в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов, Строганов находил время и для мирных занятий. Он увлекался историей искусств и археологией, был авторитетным коллекционером и уважаемым меценатом.
На свои средства Сергей Григорьевич основал первую в России рисовальную школу с бесплатным обучением для талантливых детей из всех сословий (включая крепостных). Это не было просто красивым жестом со стороны просвещенного вельможи. В свое время Строгановы вышли из поморских крестьян. Хотя, в отличие от их земляка Ломоносова, они пошли не по ученой, а по коммерческой и промышленной части. Основали железоделательные заводы на Урале и занимались заготовкой древесины в Сибири. В награду за верную службу на благо Отечества в 1772 году Петр I возвел троих братьев — Александра, Сергея и Николая Строгановых — в «баронское Российской империи достоинство».
31 октября 1825 года «Школа рисовальная в отношении к искусствам и ремеслам» начала свой первый учебный год. Задачу отец-основатель сформулировал предельно ясно: «Цель данного заведения состоит в том, чтобы молодым людям, посвящающим себя разного рода искусствам и ремеслам, доставить случай приобрести искусство рисования, без которого никакой ремесленник не в состоянии давать изделиям своим возможное совершенство».
360 воспитанников обучались рисованию по трем направлениям: цветы и узоры, фигуры и животные, «рисование машин». Последнее, согласитесь, намного сложнее создания шелковых узоров. И это как раз промышленный дизайн в чистом виде, только с русской интонацией. Кстати, о потребностях текстильной промышленности в школе тоже не забыли. Очень скоро добавили классы набивного рисунка. Позднее создали класс «лепления из глины украшений и фигур». Без них тогда не мыслилось ни одно здание, в том числе промышленные предприятия.
Техническое рисование
Почти 20 лет граф Строганов содержал школу за свой счет. В 1843 году правительство по достоинству оценило качество преподавания и мастерство выпускников. Также она была взята на государственный бюджет. А в 1860-м (через три года после смерти ее создателя) школа получила новый статус и имя — Строгановское училище технического рисования. И подчинялось оно министерству не образования, а финансов. Точнее — одному из его департаментов (оно заведовало мануфактурами и внутренней торговлей). Снова в русском названии прочитывается ясный и точный смысл, который не нуждается в иностранных аналогах. Это относится и к советскому названию этого учебного заведения — Московское высшее художественно-промышленное училище, и к нынешнему — Московский государственный художественно-промышленный университет им. С.Г. Строганова. Факультет промышленного искусства был открыт в училище еще в 1965 году. Лишь в 2005-м он был переименован в факультет дизайна.
Это произошло потому, что Россия в те времена еще питала надежду стать равноправным партнером западного мира. С течением времени логика Петра I воспринимается по-особому. Прорубив «окно в Европу», он не поощрял чрезмерного увлечения иностранными словами. Царь-реформатор был убежден, что там, где существует русский аналог иностранного слова, использовать надо родной язык. Знаменитый российский историк и писатель Василий Никитич Татищев в своих записках приводит распоряжение Петра I одному из своих послов: «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела разуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции твори к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов».
Слово «промышленность» было придумано выдающимся историком Николаем Михайловичем Карамзиным. Оно очень точно отражает саму суть человеческой деятельности: замыслено — сделано. До него промышленниками именовали только охотников, а промыслом — охоту и мелкое кустарное производство. Для обозначения крупного заводского или мануфактурного производства использовали французское industrie. Просто потому, что в то время французский в России был больше в ходу, чем английский. «Использование английского языка как профессионального среди дизайнеров объясняется просто: Британия, став колыбелью первой промышленной революции к середине XIX века, заняла лидирующую позицию в поставках промышленного оборудования и всего, что было связано с многотиражным производством. Инструкции к станкам и механизмам писались на английском. Соответственно, и специалистам, включая тех, кто отвечал за эстетику производимой продукции, пришлось использовать английские термины», — считает Виталий Ставицкий.
Свое лицо
Краткий экскурс в далекие времена позволяет напомнить, что у истоков русского дизайна стояли выдающиеся личности. Он имеет собственную историю, в которой немало ярких страниц. Во Всемирной выставке в Париже приняли участие 35 стран. Российские экспонаты завоевали 212 Гран-при, 370 золотых медалей, 436 серебряных и 347 бронзовых. Министр промышленности и торговли Франции Александр Мильеран назвал российскую экспозицию «наиболее интересной приманкой на парижском празднике труда». Свое лицо было и у советского дизайна, пусть и далеко не во всех отраслях.
«В первую очередь речь идет о таких стратегически важных сферах, как космос, судостроение, оборонная и авиационная промышленность, — рассказывает основатель и генеральный директор компании SmirnovDesing, а также Центра исследований и инновационных разработок МГХПА им С.Г. Строганова Сергей Смирнов. — Одной из главных причин того, что в остальных сферах ничего подобного не наблюдалось, стала плановость советской экономики. Ориентированная на массовое производство товаров, она не предполагала конкуренции между отечественными производителями. О конкуренции с зарубежными предприятиями и думать не приходилось. Хотя именно конкуренция является двигателем промышленного дизайна. А во всех перечисленных отраслях она существовала, причем очень острая».
Инженер и промышленный дизайнер, основатель KUZIN Machinery Максим Кузин считает, что нужно добавить ко всему вышеперечисленному еще одно достижение. «В 1979 году была собрана первая "Нива", в 80-м — начато промышленное производство. Этот автомобиль, некогда продававшийся в ста странах мира, производится на протяжении 45 лет. Разработанный тогда дизайн продолжает работать. Этот автомобиль считается таким же иконическим, как Porche 911. Самобытный образ, узнаваемый и неповторимый. "Ниву" изначально проектировали с заведомо лучшими характеристиками по сравнению с зарубежными автомобилями аналогичного назначения. Это был советский дизайн с человеческим лицом», — полагает он.
А российскому дизайну еще только предстоит обзавестись собственной идентичностью. В 90-е отечественная промышленность была разрушена и заменена иностранной продукцией. Это повлекло и импорт дизайна: идей, вкусов, представлений о том, что хорошо, а что плохо. «Художественная составляющая в российском дизайне пока отсутствует. Большинство заняты копированием, — добавляет Максим Кузин. — До сих пор многие убеждены, что некий "большой дядя" на Западе или Востоке должен дать "икону" и позволить ее тиражировать. Попытки нащупать собственную идентичность есть. Но все они обусловлены состоянием промышленности. Таким же путем шли и европейские страны, обладающие узнаваемым дизайном. Значительную часть сырья и энергоресурсов им приходится закупать. Чтобы компенсировать эти затраты и сделать свою продукцию конкурентоспособной, они создавали своего рода "сверхжеланность". Ее квинтэссенцией и становился "национальный" дизайн. И ради этого они готовы адаптировать производство под новые продукты. Например, в Италии промышленное оборудование и технологии подбираются под конструируемое изделие. Если сделать это невозможно, они создаются, чтобы произвести в точности тот продукт, который был разработан инженерами и дизайнерами. Там идут от продукта к его производственному воплощению. У нас другой принцип — проектируемое изделие "приземляется" на существующие технологии. Облик русского дизайна начинает вырисовываться на стыке технологичности и массовости. Иначе — адекватности продукта существующим в стране технологическим условиям. На данном этапе это вполне работающая схема».
Но уже сегодня отрасль должна понимать, по какой траектории она будет двигаться в будущее. По мнению Виталия Ставицкого, при расчете этой траектории необходимо учитывать следующие моменты. «Первый — это профессиональная литература. На 90% она сегодня состоит из англоязычных изданий. Вроде бы так и должно быть, ведь язык индустрии дизайна — английский. Однако ни для кого не секрет, что от русского он отличается тем, что не обладает ни такой глубиной, ни разнообразием нюансов и оттенков. Наша задача — выпускать больше литературы на русском языке. Причем не переводной, а оригинальной. Она будет отражать сегодняшнее положение дел в отечественном дизайне, его достижения и перспективы. А их немало. Достаточно посмотреть, какие идеи разрабатывает конкурс "Фабрика дизайна 3.0", который организовали Агентство креативных индустрий при Департаменте культуры Москвы и Союз Дизайнеров России. К тому же русский язык сегодня признан одним из ведущих в современной науке. Научная и популярная литература, адресованная самым разным аудиториям, должна работать на расширение известности производимых нами продуктов и русской дизайнерской школы. Что касается русского лица дизайна, то рано или поздно мы его обретем. Брать в работу западные тренды неактуально. Так мы останемся в позиции догоняющих. Нужно формировать собственные. Черпать вдохновение в своей любви к Родине, использовать интерес к России в мире. Русский дизайн — это точно не про инклюзивность, толерантность, "зеленую" и "радужную" повестки и прочие "добродетели", что транслируются Западом. Это про исконные человеческие ценности. Без них само существование рода людского окажется под сомнением. Мы долго запрягаем, но быстро едем. Отличаемся от Европы способностью мобилизовываться, распределять ресурсы и сражаться до конца за правое дело. В этом наше великое преимущество. Вот оно и должно формировать русский дизайн. Создавая новые продукты, товары и услуги, мы должны мыслить на опережение, разрабатывая прорывные решения. Мы невероятно проектные люди. Готовы справляться с любыми задачами, которые перед нами ставит жизнь», — заключает Виталий Ставицкий.
Автор:Виктория ПЕШКОВА