На завершившей свою работу выставке «Шахматы через века и страны» (см. «СПб ведомости» от 29.10.2024) поклонники древней игры в один из дней могли пообщаться с 48‑летним петербургским гроссмейстером Петром Свидлером. Приводим наиболее интересные высказывания обладателя Кубка мира 2011 года, пятикратного победителя Всемирных шахматных олимпиад и восьмикратного чемпиона России.
Москва. Июнь 1989 года. Ленинградский школьник кандидат в мастера спорта Петр Свидлер на уроке в шахматной школе Михаила Ботвинника./ФОТО Игоря УТКИНА/ТАСС
О завершении карьеры. Нахожусь сейчас в подвешенном, если можно так выразиться, полупенсионском состоянии: много занимаюсь тренерской и комментаторской работой, но все же играю три-четыре турнира в год, при этом половину выигрываю.
На протяжении двух десятков лет я входил в двадцатку сильнейших шахматистов мира. Но в какой‑то момент почувствовал, что хотя и могу еще очень хорошо провести отдельную партию, стабильно играть на прежнем высоком уровне мне уже тяжело: ходы за доской становятся чуть менее точными, чуть менее надежными. И ощущение того, что былого блеска уже не будет, на меня давит. Мне кажется, что именно в подобных ситуациях и завершают свои активные выступления ведущие гроссмейстеры. Возраст сам по себе здесь решающего значения не имеет. Помните, как в январе 2019 года после турнира в Вейк-ан-Зее об уходе из шахмат объявил Владимир Крамник?! Думается, он стал осознавать, что того Крамника, которого мы помним по блестящим выступлениям в его лучшие годы, больше не будет.
Статья по теме:
О звании чемпиона мира. В шахматах мне, можно сказать, не покорилась одна вершина: я не стал чемпионом мира, не участвовал в поединках за это звание. Наверное, можно порассуждать о том, что не достиг всего, на что позволяли рассчитывать данный мне талант и мои спортивные результаты. Но я спокоен по этому поводу. Распространено мнение, что человек, зациклившийся на решении какой‑либо сверхзадачи, в нашем случае это завоевание шахматной короны, вынужден отказываться не только от всех других своих интересов, но и от какой‑то части самого себя. И я хотел этого избежать.
У меня всегда были интересы за пределами шахматной доски: много читаю, владею английским языком, люблю слушать музыку. И, конечно, семья, дети. Моим сыновьям уже 22 года. Скажу честно: я не слишком высокого мнения о себе как об отце. Но, сколько мог, участвовал в воспитании детей. По крайней мере никогда не придерживался той позиции, что у меня есть интересная, любимая профессия, а все остальное — вторично. Сейчас даже считаю, что, возможно, надо было чуть активнее отодвигать шахматы и больше заниматься делами семьи.
О тренерской работе. Когда мне позвонили и пригласили тренировать индийского гроссмейстера Рамешбабу Прагнанандха, я заинтересовался — это очень одаренный юноша. Но предупредил: «Вы понимаете, что в жизни я ни минуты не занимался подобной работой». Мне ответили, что это их не беспокоит.
Поначалу я не совсем понимал, чему могу научить Прагга. Улучшить его дебютную подготовку? Но в этом теперь всем гроссмейстерам очень хорошо помогают компьютеры. Однако есть область, где могу быть ему полезен за счет своего большого турнирного опыта. Практически все свободное от сна время Прагг занимается шахматами. Я убеждаю его, что не нужно так сильно давить на себя, пытаясь решить перед каждой партией все дебютные проблемы. Не менее важно оставаться перед игрой со свежей головой. Стараюсь научить его не «грузиться» после поражений, уметь понимать в ходе партии, что важно, а что не очень важно. А еще тому, как правильно расходовать время и как не бояться идти на риск. Хотя это совсем не означает, что мы не занимаемся и чисто шахматными вопросами.
Об успехах индийских гроссмейстеров. О том, на каком подъеме находятся сейчас шахматы в Индии, свидетельствует хотя бы тот факт, что на недавно завершившейся в Будапеште Всемирной шахматной олимпиаде сборная этой страны одержала убедительную победу, опередив ближайших преследователей на четыре очка.
В популяризации шахмат на своей родине большую роль сыграл экс-чемпион мира Вишванатан Ананд. Спортивные успехи этого самородка, его деятельность за пределами шахматной доски приносят свои плоды. Но, пожалуй, все же самое главное — огромная поддержка со стороны государства, существование стройной системы подготовки сильных шахматистов. И здесь можно провести параллель с золотыми годами советских шахмат. В СССР в силу ряда факторов — геополитических, экономических — шахматы находились в обществе на очень высоком уровне. Профессия шахматиста была престижна, ею многие хотели тогда овладеть. Приведу такой пример. Я учился в самой обычной ленинградской школе. И значительное большинство моих одноклассников занимались шахматами. Многие совсем недолго, но не в этом дело. При огромной массовости и сильной тренерской школе в СССР вероятность того, что талантливый мальчик никогда не сядет за доску, была очень мала. Кстати, шахматы сейчас набирают популярность не только в Индии, но и в Узбекистане, Иране, отчасти — в Казахстане.
О шахматных родителях. Тема, которую мы обсуждаем, давно вошла в фольклор. Рост мастерства юного шахматиста всегда сопровождается не только успехами, но и неудачами. И здесь очень важна позиция его родителей. Возможно, кому‑то это покажется банальным, и тем не менее: ребенок должен чувствовать, что отношение к нему самых близких людей не зависит от того, победил ли он на ответственном турнире или зевнул ладью, когда до выигрыша партии оставалось сделать два-три точных хода. Папа с мамой ни в какой ситуации не должны его обесценивать. Мне кажется, что взрослым людям эта задача вполне по силам.
Не помню, чтобы родители когда‑нибудь говорили мне: к тому‑то году ты должен стать кандидатом в мастера, к тому‑то — мастером, на таком‑то соревновании добиться такого‑то результата. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: они думали только о том, что еще нужно сделать для того, чтобы мне помочь.
При всей моей любви к шахматам, осознаю, что это только настольная игра. И если для ребенка занятия ими становятся тяжелой работой, от которой он не получает удовольствия, то это тревожный сигнал. Возможно, родителям в таком случае надо постараться увлечь его чем‑то другим. Еще раз сошлюсь на свой опыт. Мне было шесть с половиной лет, когда узнал от папы, как ходят фигуры. И с тех пор меня было не оторвать от шахматной доски. Я приходил из школы, бросал рюкзак, шел в свою комнату и открывал какую‑то шахматную книгу. Уже тогда моя будущая профессия фактически была предопределена.
Читайте также:
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 211 (7787) от 07.11.2024 под заголовком «Шахматы с удовольствием».