Текст: Александр Лычагин
В доме 31В в 1-м Рабочем переулке города Голицыно появилась нехорошая квартира. О ее хозяйке рассказывает местная жительница Галина Дубасова:
– Работала она на железной дороге, первое время, как приехала, себя вела вполне прилично. Но когда опустели прилавки магазинов, пошла по помойкам и вот уже не один десяток лет несет домой найденные там вещи. Как на работу ходит к контейнерным площадкам. Взрослый сын не смог жить в таких условиях, ушел. Тараканы, крысы, нестерпимый запах. Все в квартире завалено, был даже пожар, который вовремя заметили и потушили. Под хлам, который попыталась вывезти управляющая компания, пришлось поставить огромный восьмикубовый контейнер. Подвала в доме нет, только небольшое подполье. Отрава не помогает, хвостатые пищат, дерутся. Сколько ее просили, ругали за то, что лазит по помойкам и тащит все в дом, – бесполезно, она ничего не понимает. В суд подавали, у нее большая задолженность по коммунальным платежам.
Случай собирательницы помоечных сокровищ не единственный в нашем округе. Житель города Одинцово таскал хлам не только в квартиру, но и в принадлежащие ему старые автомобили, соседи дачника из СНТ «Огнеупорщик», превратившего участок в свалку, выиграли против него суд.
Это заболевание и называется синдромом патологического накопительства. Другое название – силлогомания. С вопросом, излечимо ли такое состояние, «НЕДЕЛЯ» обратилась к профессиональному психиатру. Виктор Трегуб – выпускник 2-го Московского медицинского института, работал психиатром в Одинцовской ЦРБ. Вот его комментарий.
– Бороться с этим можно, если есть близкие. Обычно такие «собиратели» – люди пожилые, с личностными особенностями, которые были заметны и раньше. Например, рачительность, хозяйственность, бережливость. У здорового человека такие наклонности носят положительный оттенок. Но в связи с органическим поражением головного мозга, атеросклерозом, возрастной потерей нейронов уровень жизнедеятельности снижается, человек «упрощается», а черты личности, которые были ему присущи, акцентируются. Вспыльчивый доходит до агрессии, хозяйственный, уже не понимая ценности того, что он собирает на свалках, делает это практически рефлекторно. Нужно давать лекарства, причем сами такие люди принимать их не могут. У них потеряно ощущение времени, они не помнят, что было вчера и даже несколько часов назад. А принимать медикаменты нужно по схеме. Значит, кто-то должен за этим следить. Кто, если речь идет об одиноком человеке? Родственники часто избегают таких людей, посторонним лишние хлопоты тоже не нужны.
Существует статья 125 УК РФ – «Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности». Если врачам удается доказать, что человек не понимает, что происходит, не кормит себя, социальные службы оформляют его в дом-интернат. Ну а там помойки нет, собирать нечего.
Надо сказать, что таких пациентов очень немного. В целом доля психиатрических заболеваний относительно невелика, один процент от общего количества. И именно «накопителей» среди них немного, по территории округа – меньше десятка.
– Ну уж если они есть, окружающим достается по полной…
– Это да, но малое количество позволяет как-то поставить проблему под общественный контроль. Может быть, на уровне муниципальной программы, благотворительности. В принципе, можно подключить и социальные органы, но это непросто, учитывая, что таких больных отличает упрямство. А их надо контролировать, следить за приемом лекарств несколько раз в сутки, интересоваться самочувствием, чтобы вместе с врачом правильно подобрать дозировку успокоительных препаратов.
– Вы упомянули дом-интернат, но мест там немного, это большая проблема, человека устроить туда непросто.
– В «бюджетных» – да, очередь. Звенигородский интернат один на весь округ. Его мало. Кроме того, мы не можем перешагнуть через закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». В статье 29 оговорены ситуации, в которых психиатр может назначить недобровольную госпитализацию. В общих чертах – если человек опасен для окружающих или беспомощен. После госпитализации в течение 72 часов состоится суд, который определит правомочность решения врача с учетом прав человека. В том числе – на оказание медицинской помощи. Но если человек не опасен и может себя обслуживать, госпитализировать его можно только добровольно. А такие люди не хотят давать согласия на лечение.
– Выхода нет?
– Это огромная проблема. Особенно для близких. Следить самому – надо увольняться с работы, нанимать сиделку – дорого. Сейчас появились частные пансионаты для помощи в подобных ситуациях. Я много их видел, только в нашем округе их более десятка. Условия там хорошие. Персонал обучен, работает сменами, подопечные накормлены, вымыты, причесаны, вовремя принимают медикаменты. Есть прогулки, общение друг с другом. Если что – вызывают скорую, врача. Проблема в том, что места там довольно дорогие, около 45 тысяч в месяц. Пенсия не покрывает, требуется искать доплату. Если есть родственники, им проще доплатить, чем заниматься содержанием самостоятельно. Если человек одинокий, мне кажется, общественности по силам решить проблему. Такой пансионат – самый гуманный способ помощи такому человеку.