Авторская программа приморского журналиста, публициста и краеведа Андрея Островского. Современная интерпретация событий прошлого, которые повлияли на ход истории Приморья, а также анализ текущих политических и социальных явлений.
Осень в Приморье: цветет багульник и сирень
Добрый день! Как всегда, в это время в эфире программа «Особый взгляд с Андреем Островским». До календарной зимы – ровно четыре недели, и в это трудно поверить, пока алеют клены, и пока затянувшееся тепло не спешит покидать благословенное морское побережье Приморья. Кое-где, словно поверив этому обману, попытались по новой зацвести сирень и багульник, что не мудрено, ибо наш, южно-приморский климат любит устраивать такие ловушки. Как бы там ни было, длинную рабочую неделю мы, вроде как, пережили, следом переживем и короткую, а дальше время полетит стремительно, как по накатанной, прямо до самых новогодних и рождественских праздников. Первый снег уже выпал на севере края; что касается Владивостока, то тут специалисты в области погодного прогноза пока загадочно молчат, хотя я отлично помню, что в былые годы, в молодости первый снег обязательно выпадал в нашем городе перед былым праздником 7 ноября. Оно бы, мне кажется, и сейчас было бы не лишним; главное – чтоб не ледяной дождь.
День рождения комсомола
Кстати, о молодости и былых праздниках. 29 октября седые, вроде меня, люди дружно отметили День рождения комсомола. Хотя, что значит отметили? Скорее вспомнили ностальгически улыбаясь. Потому что для моего поколения комсомол – это молодость, зачастую студенчество, а значит, лучшее время жизни. Кто ж об этом вспоминает без ностальгической улыбки? Что же касается непосредственно самого комсомола, как массовой политической организации, то здесь, как лично мне представляется, ностальгии будет куда как поменьше. Наверное, в комсомоле было много хорошего; во всяком случае юношеские порывы и молодежную романтику он пристраивал к делу и эксплуатировал достаточно ловко. Однако в более позднем изводе – а моему поколению достались два последних десятилетия всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи – это была уже закостеневшая, предельно забюрократизированная и неповоротливая организация, представлявшая определенные карьерно-трамплинные возможности для молодых и расчетливых карьеристов. Про расчетливых говорю совершенно убежденно, потому что, как известно, добрая половина так называемых новых русских 90-х годов вышла из коммерческих и полукоммерческих структур, расплодившихся в последние годы при комсомоле в массе. И в этом, к слову, ничего плохого, на мой взгляд, нет; другой вопрос – надо ли при этом напирать на ленинскую и коммунистическую составляющие в названии?
На пике своего существования – в конце 70-х годов прошлого столетия – комсомол был предельно массовой организацией – около 40 миллионов комсомольцев насчитывалось в целом по стране. Опять же возникает вопрос: может ли столь массовая организации быть абсолютно добровольной и идеалистически выверенной? Не убежден. За 70 с небольшим своего существования комсомол был награжден шестью высшими советскими орденами – тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской революции и двумя орденами Красного Знамени – боевого и трудового. Ни одного из этих орденов в современной российской наградной системе больше не существует. Как не существует и самого комсомола.
Но все вышесказанное, опять же, никак не отменяет моих искренних поздравлений ровесникам с Днем рождения комсомола! Вспомним юность и молодость, друзья, и порадуемся тому, что они у нас была прекрасны!
Чехов в Одессу ушел на "Доброфлоте"
Из тех дат, что услужливо подсказывает календарь завершающейся недели, хотелось бы остановить на еще одной. 31 октября (по новому стилю) 1890 году завершил свое дальневосточное путешествие тридцатилетний тогда русский писатель Антон Чехов, в этот отправившийся из Владивостока в Одессу на доброфлотовском пароходе «Санкт-Петербург». В совокупности оно заняло чуть более полугода, из которых почти три месяца заняла дорога (великий Трансиб тогда еще построен не был), примерно два с половиной месяца пребывания на Сахалине и три дня, проведенные во Владивостоке. Сахалинская поездка через несколько лет вылилась в остро социальную книгу «Остров Сахалин», которая уверенно продолжила каторжную тему в русской литературе. Она, эта поездка, произвела на взрослого человека и к тому времени уже сложившегося писателя такое впечатления, что, как сам он впоследствии отмечал «у меня теперь все просахалинено». Короткое, трехдневное пребывание во Владивостоке никакого следа в чеховском литературном корпусе не оставило, но прозвучало несколькими абсолютно противоречивыми оценками, которые зачастую к месту и не к месту активно цитируются, в письмах к различным корреспондентам.
Именно в частных письмах – в отличие от литературы – Антон Палыч мог позволить себе довольно злоязыкие оценки. По горячим следам и свежим впечатлениям, вскоре после возвращения из поездки, 9 декабря того же 1890 года Чехов пишет своему издателю Алексею Суворину: «…Был я во Владивостоке. О Приморской области и вообще о нашем восточном побережье с его флотами, задачами и тихоокеанскими мечтаниями скажу только одно: вопиющая бедность! Бедность, невежество и ничтожество, могущее довести до отчаяния. Один честный человек на 99 воров, оскверняющих русское имя…». Читать такое, конечно, немножко обидно; слабо утешает лишь тот факт, что по Сибири, а точнее по царящим там нравам в своих очерках, которые так и назывались «Из Сибири», и которые два месяца кряду публиковались в питерской газете «Новое время», Чехов прошелся еще решительнее и нелицеприятнее.
Время, однако, отличается такой специфической особенностью, что все плохое, по большей части забывается, а все хорошее, отсеявшись, остается. Вот и Чехов, 14 лет спустя, весной 1904 года совсем иначе писал одному из своих корреспондентов Борису Лазаревскому, которого по службе, в связи с начавшейся русско-японской войной перевели служить во Владивосток. Цитата из этого письма, куда как более известна, потому что достаточно комплиментарна.
Вот, что пишет Антон Палыч: «Когда я был во Владивостоке, то погода была чудесная, теплая, несмотря на октябрь, по бухте ходил настоящий кит и плескал хвостищем, впечатление, одним словом, осталось роскошное – быть может оттого, что я возвращался на родину… Во Владивостоке, в мирное время по крайней мере, живется не скучно, по-европейски, и мне кажется, жена Ваша не сделает ошибки, если приедет к Вам после войны. Если Вы охотник, то сколько разговоров про охоту на тигров! А какая вкусная рыба! Устрицы по всему побережью крупные, вкусные. В июле или в августе, если здоровье позволит, я поеду врачом на Дальний Восток. Быть может, побываю и во Владивостоке…»
Так писал Чехов, по профессии врач, прекрасно к тому моменту осознававший, что его туберкулез обретает острую форму и жить ему осталось недолго. Так оно и получилось; спустя несколько месяцев Антон Павлович Чехов умер на курорте в немецком Баденвайлере, произошло это 2 июля странно совпав с днем рождения Владивостока.
Здесь в этой истории можно было поставить точку, но хочется процитировать другого писателя, современного, корни которого, кстати, тоже произрастают из Владивостока. Это Сергей Довлатов, который однажды очень точно заметил: можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее. Однако похожим быть хочется только на Чехова…
Более подробно о датах наступающей недели вы узнаете из программы «Календарь» на нашем канале.
А это была программа «Особый взгляд с Андреем Островским». Берегите себя, пожалуйста, и будьте здоровы и тогда, я надеюсь, ровно через неделю мы непременно вновь встретимся в эфире.
Удачи!