В рамках специального редакционного проекта о будущем Forbes вместе с лучшими экспертами в области устойчивого развития разбирается, как может выглядеть наша жизнь через 20-30 лет, исходя из современных реалий. Одна из ключевых проблем — изменение климата, который впервые в истории современного человечества перестал быть константой. Благодаря промышленной революции люди стали мощной геологической силой, сопоставимой с вулканами и землетрясениями. Но очень быстро оказалось, что за свои действия нужно нести ответственность. И теперь перед людьми стоит одна задача: как выжить в условиях рукотворного климатического кризиса
Люди начали массово использовать каменный уголь для получения энергии в XVIII–XIX веках, что во многом привело к промышленной революции. Однако у производства энергии из угля, а затем и нефтепродуктов есть существенный недостаток: процесс сжигания ископаемого топлива сопровождается выбросами углекислого газа в атмосферу. Дальнейшая индустриализация, развитие автомобильного транспорта и городского энергоснабжения значительно увеличили содержание CO₂ в атмосфере — сейчас его концентрация в воздухе в 1,5 раза превышает уровень середины XIX века. Изменения в атмосфере усилили парниковый эффект и вызвали глобальное потепление: температура начала расти с середины XIX века, а в 1980-е годы процесс ускорился более чем в три раза. Сейчас среднемноголетняя температура на Земле выросла на 1,2 °С по сравнению с доиндустриальными значениями. При этом постоянно бьются рекорды: самые теплые 10 лет за всю историю наблюдений пришлись на последние годы, 2023 год был почти на 1,5 °С теплее значений 1850–1900 годов. А 2024-й, вероятно, побьет и этот рекорд, став самым теплым за всю историю наблюдений.
Жара, наводнения и комары
Рекордом 2024 года потепление не закончится. Температуры к концу столетия вырастут в лучшем случае на 1,5–2 °С. При самом худшем сценарии — на 4–6 °С по сравнению с доиндустриальными значениями. Это произойдет, если не будут приняты достаточные меры по сокращению концентрации CO₂, прогнозирует Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК). Частота сильных волн жары уже заметно выросла за последние десятилетия, а через 40 лет увеличится втрое, согласно прогнозу ученых из Университета Чжуншань имени Сунь Ятсена в Гуанчжоу.
Но примеров экстремальной жары хватает уже сейчас. Жители Индии в этом году столкнулись с самым длительным периодом температурных аномалий за всю историю наблюдений, и в 2024 году «тепловой купол» на два месяца накрыл США: в 19 из 34 штатов страны температура превышала 45 °С в течение нескольких недель. Все это угрожает жизни людей. За последние 25 лет число смертей, связанных с изменением климата, только в США выросло на 117%. Согласно прогнозам швейцарских ученых под руководством Самуэля Люти, в 2050 году, если адаптационные меры не сработают, Великобританию ждет шестикратный рост смертности от жары: с 1602 погибших в год сейчас до 10 889. «Сезоны без экстремальной жары становятся все более редкими для большинства мест. Причем сначала температурные аномалии оцениваются как рекордные, а чуть позже такие уровни жары становятся постоянным явлением», — говорится в исследовании.
Особенно опасна такая ситуация для мегаполисов: здесь становится еще жарче из-за эффекта городского «острова тепла» — повышение температуры внутри территории массовой застройки (по сравнению с пригородами). Первая городская волна жары, которая привела к жертвам среди горожан, случилась совсем недавно — в 1995 году в Чикаго. Теперь таких случаев все больше. «Наше тело хорошо адаптируется к высоким дневным температурам, все-таки homo sapiens родом из Африки, но человеку критически важно, чтобы ночью воздух остывал минимум до комфортных 23,9 °С, иначе тепловой стресс можно не пережить», — считает метеоролог Павел Константинов.
Кроме того, человечество ждет подъем уровня Мирового океана. Таяние ледников Антарктиды и Гренландии вместе с тепловым расширением верхней толщи вод может привести к повышению существующего уровня океана более чем на метр от состояния 90-х годов прошлого века. В этом случае ряд прибрежных территорий будут затоплены. Прежде всего это грозит небольшим островным государствам, а также городам, расположенным невысоко над уровнем моря: Нью-Йорку, Мумбаи, Санкт-Петербургу, Майами и другим.
Кроме того, рост уровня океана оказывает заметное влияние на материки, увеличивая степень солености грунта и подземных вод. Это влечет за собой засоление прибрежных территорий и дефицит водных ресурсов. С такими проблемами сегодня уже столкнулись жители Калифорнии, Юго-Восточной Азии, ряда прибрежных регионов Индии, Бангладеш, Австралии.
Однако потепление и подъем уровня океана происходят относительно медленно. Гораздо более заметный эффект люди ощущают от природных катаклизмов: экстремальных ливней, засух, наводнений, лесных пожаров, оползней и селей. Их количество уже возросло и только продолжит увеличиваться. Согласно данным ООН, опасных погодных явлений стало вдвое больше от уровня 1980–1999 годов и достигло 7348 в 2000–2019 годах. При этом число катастроф, связанных с тектонической активностью (землетрясениями, извержениями вулканов), остается неизменным, и прирост обеспечивает именно изменение климата. В течение последних десятилетий до 50 000 людей каждый год погибают от природных катастроф. Не менее половины этих смертей связано с климатическим кризисом, по подсчетам аналитиков портала Ourworldindata.org.
Человечество ожидают и другие неприятные экологические последствия трансформации климата: меняются условия и смещаются зоны обитания растений и животных, а некоторым видам угрожает вымирание. Из очевидных уже сейчас последствий — риск исчезновения кораллов, многих видов моллюсков и планктона.
В метаанализе, опубликованном в 2020 году в Nature Ecology & Evolution, исследовано более 30 000 изменений границ обитания растений и животных. Показано, что морские виды следуют за сдвигом температур и смещаются к полюсам в шесть раз быстрее обитателей суши (в среднем около 6 км в год). Абсолютными рекордсменами по скорости «переезда» стали насекомые: в Северном полушарии они сдвигаются к полюсам на 18,5 км в год. Высокая способность насекомых адаптироваться не всегда благо: некоторые из них угрожают здоровью людей. Например, в последние годы в Подмосковье стали замечать южного паука каракурта.
С изменениями климата растут риски, связанные с инфекционными заболеваниями. Так, во многих районах растет численность и сезонная активность энцефалитного клеща. Все севернее и чаще происходят вспышки малярии — рост температуры обеспечивает благоприятные условия для «созревания» в комаре малярийного плазмодия. Помимо малярии, комары переносят лихорадки Денге, Зика и чикунгунья. Их возбудители зависят от пороговых температур и все лучше себя чувствуют в теплеющем климате. К концу века 8,4 млрд человек будут жить в условиях возможного заражения малярией и Денге, если выбросы парниковых газов останутся на текущем уровне, говорится в исследовании, опубликованном в The Lancet Planetary Health.
Перечисленные сюжеты — лишь наиболее очевидные угрозы изменения климата в отношении жизни и здоровья человека. Глобальное потепление, как его называют в быту, может унести жизни 14,5 млн человек уже к 2050 году, предупредили эксперты Всемирного экономического форума в Давосе. Еще большее количество людей вынуждено будет покинуть свои дома с связи с растущими рисками для жизни. Согласно прогнозам Международной организации по миграции, общее число людей, покинувших дома из-за изменения климата, к середине века достигнет 200 млн человек. Другие аналитики называют цифры до 1 млрд климатических мигрантов.
Колоссальные потоки переселенцев, природные катастрофы, распространение инфекций, изменение привычного уклада жизни людей создадут дополнительную нагрузку для мировой экономики. Рост температуры на 1° привел к ущербу для мировой экономики в размере 12% глобального валового продукта, подсчитали в 2024 году эксперты некоммерческой организации Национальное бюро экономических исследований.
Что ждет Россию
Прогнозы последствий изменений климата для России показывают, что уже в ближайшие десятилетия страна столкнется с экологическими, экономическими и социальными проблемами. Среднегодовая температура в России увеличивается быстрее, чем в среднем по миру, особенно в северных регионах: к середине века температура вырастет на 2–4 °С и на 6–8 °С к концу столетия. Главный «отопитель» здесь — Северный Ледовитый океан. В Арктике это связано с эффектом положительной обратной связи: из-за потепления активно тает снег и лед в высоких широтах, в результате обнажается более темная поверхность воды. Она сильнее нагревается и, соответственно, сильнее нагревает воздух над собой.
Около 60–65% территории России покрыто многолетней мерзлотой, которая тает под воздействием возрастающих температур. Вместе с мерзлыми грунтами разрушаются расположенные на ней здания, дороги, трубопроводы и другие объекты инфраструктуры. При этом наиболее нестабильны самые южные — и густонаселенные — районы. Кроме того, таяние вечной мерзлоты высвобождает значительные объемы парниковых газов, что усиливает глобальное потепление. Для большинства регионов России ученые прогнозируют увеличение числа опасных природных явлений: экстремальных ливней и связанных с ними наводнений (подобно крымскому наводнению 2012 года), волн жары (как московское лето 2010 года), засух, ураганов и лесных пожаров. Берега Северного Ледовитого океана разрушаются со скоростью 1–5 м в год, а в некоторых случаях до 10 и более метров в год — суммарные площади этих потерь уже сейчас сопоставимы с размерами небольшого европейского государства, и темпы размывов постоянно растут на фоне увеличения продолжительности северного лета и освобождения берегов от льда. То есть Россия буквально теряет территории на севере.
Среди положительных эффектов изменений климата для страны называют таяние арктических льдов и возможность круглогодичной работы Северного морского пути, удлинение вегетационного периода и расширение сельскохозяйственных угодий в северных и восточных регионах, общее увеличение уровня осадков, которые также могут положительно сказаться на возделывании культур. Но положительные эффекты климатического кризиса вряд ли перекроют риски от негативных последствий.
Например, в первые недели осени 2024 года над средней полосой России встал мощный антициклон, который блокировал воздушные массы, несущие с запада осенние дожди и прохладу. При этом западные границы антициклона «упирались» в атлантические циклоны, которые обильно поливали дождями Центральную и Восточную Европу. За четыре дня в регионе выпала полугодовая норма осадков, начались столь сильные и внезапные наводнения, что избежать человеческих жертв и разрушений не удалось. «В следующий раз, когда скептик будет говорить, что якобы в новом климате будет больше осадков и это прекрасно, вспоминайте, как именно выглядит это «больше осадков», — замечает климатолог, заместитель директора Института физики атмосферы РАН Александр Чернокульский.
Вместе с этим российские методы снижения выбросов парниковых газов и адаптации пока далеки от совершенства. Страна придерживается консервативной политики, продолжая добычу угля, нефти и газа, строительство угольных ТЭЦ, и не спешит переходить на возобновляемые источники энергии.
Стратегия развития до 2050 года позволяет промышленности не только не сокращать, но и увеличивать выбросы CO₂. На международной арене Россия стремится стать лидером климатической повестки среди стран БРИКС, которые сталкиваются с засухами и наводнениями из-за глобального потепления. В стране даже создан национальный реестр углеродных единиц, и бизнес отчитывается о климатических проектах, но это выглядит формальностью. В целом, судя по наводнениям и пожарам 2024 года, планы адаптации к климатическим изменениям пока кажутся неэффективными. Кроме того, в России нет единой системы данных о климате, не хватает экспертов и финансирования. А признание нежелательными на территории России таких международных организаций, как Greenpeace и WWF, только усугубило ситуацию, так как аналогичных НКО в России нет.
Как человечество пытается выжить
В 2015 году в Париже на конференции ООН по изменению климата было принято Парижское соглашение. Его цель — удержать глобальное потепление в пределах «значительно ниже 2 °С» по сравнению с доиндустриальным уровнем и приложить усилия для ограничения потепления до 1,5 °С. На сегодняшний день соглашение подписало 195 стран, и 190 из них, в том числе Россия, его ратифицировали, то есть официально приняли обязательства по договору. Страны должны разработать национальные планы по ограничению роста, а затем сокращению выбросов парниковых газов и каждые пять лет их пересматривать в сторону снижения, а также разработать меры по адаптации и смягчению последствий изменений климата.
Вернуть старый климат назад уже невозможно. Климат XXI века не будет климатом XIX века, но можно замедлить и сдержать дальнейшие изменения, поэтому в ООН снижение выбросов принято называть мерами по смягчению климатического кризиса. Несмотря на глобальность заявленных целей, на деле Парижское соглашение имеет целый ряд проблем. Прежде всего это добровольный характер самих обязательств, их даже принято называть не обязательствами, а вкладами в достижение целей соглашения: национальные цели определяются сторонами самостоятельно и не имеют юридической силы, а значит, и последствий за невыполнение. Важно также учитывать неравные финансовые возможности стран-участников и переживаемые последствия климатического кризиса. Так, от повышения температуры и уровня океана прежде всего пострадают развивающиеся страны, хотя именно они меньше других виноваты в росте эмиссии парниковых газов от сжигания ископаемого топлива.
Чтобы как-то решить проблему, развитые страны обязались ежегодно направлять развивающимся странам $100 млрд для борьбы с климатическими изменениями, но эти обязательства выполняются далеко не идеально. Общая сумма в 2022 году была достигнута, но там мала доля грантов на адаптацию, которые жизненно необходимы в таких регионах.
В результате развивающиеся страны оказываются в новой форме зависимости от крупных экономик и их технологий, что иногда называют новой формой колониализма. Ряд особенно уязвимых стран — Бангладеш, Мальдивы, Филиппины, Сомали и Кения — уже сейчас испытывают на себе всю тяжесть последствий глобального потепления. Эти страны нуждаются в срочной международной поддержке.
Отдельные события, вроде временного выхода из Парижского соглашения США под руководством Дональда Трампа, также сильно подрывают международное сотрудничество в области сокращения выбросов. Значительную роль в эффективности глобальных усилий по снижению эмиссии играют политические и экономические интересы стран и крупных корпораций. Страны, которые сильно зависят от экспорта ископаемого топлива, могут противиться активному отказу от угля и нефтепродуктов в экономике, а индустрии, связанные с их продажей, оказывают сильное влияние на политические решения. Все эти причины приводят к недостаточной эффективности текущих международных соглашений в области изменений климата.
Между тем в последнее время меры по сокращению выбросов парниковых газов, важнейшая из которых — отказ от ископаемого топлива, уступили первенство на международных переговорах вопросам адаптации. Согласно определению МГЭИК, адаптация представляет собой процесс приспособления к существующему или ожидаемому климату и его воздействиям. Ключевым для адаптации является понятие риска неблагоприятных последствий и угроз для людей и экономики. Понятие «климатический риск» до сих пор окончательно не определено, но в любом случае инвестировать в снижение рисков эффективнее и дешевле, чем оплачивать последствия катастроф.
Несмотря на некоторую смену риторики, вопрос снова упирается в деньги — сколько развитые страны выделят развивающимся на помощь в климатическом кризисе. По данным ООН, пока адаптационные фонды помощи могут покрыть только 5–10% необходимых расходов. Международное климатическое финансирование в гораздо большей степени идет на проекты по сокращению выбросов, чем на мероприятия по адаптации.
Даже в рамках Зеленого климатического фонда, контролируемого ООН, существует перекос в соотношении объемов направляемой финансовой помощи в пользу снижения выбросов, то есть предотвращения изменения климата, а не адаптации.
В то же время страны БРИКС, куда входит и Россия, активно пропагандируют идею отдавать предпочтение в финансировании проектам адаптации. В Стратегии экономического партнерства БРИКС до 2025 года отмечалось желание стран открыть «финансовое окно» для проектов по адаптации в Новом банке развития БРИКС. Цель банка в 2022–2026 годы направить 40% финансовых ресурсов на решение проблем изменения климата и адаптации (без указания соотношения в распределении средств). В этом же документе указывается, что банк «будет по возможности учитывать устойчивость к стихийным бедствиям при подготовке и реализации своих проектов».
Вопрос о финансировании стоит настолько остро, что станет главной темой обсуждения на предстоящих переговорах по климату под эгидой ООН в Баку в ноябре 2024 года. Там намечено принять финансовую цель Парижского соглашения.
В 2023 году на аналогичных переговорах в Дубае страны приняли Глобальную цель по адаптации, которая определяет, что необходимо сделать для выживания стран, столкнувшихся с последствиями изменения климата. Эта цель подразумевает разработку к 2030 году системы оценки климатических рисков, меры адаптации и оценку их эффективности. Там же, в Дубае, было решено создать фонд помощи развивающимся странам, страдающим от стихийных бедствий, так называемый Loss and damage Fund (с английского «Фонд потерь и ущерба»). Теперь в Баку нужно принять технические решения по его работе.
Между тем, по мнению заведующего Научно-учебной лабораторией экономики изменения климата НИУ ВШЭ Игоря Макарова, противопоставлять сокращения выбросов и адаптацию не совсем корректно. «Необходимо и то, и другое, а в условиях ограниченных ресурсов — баланс между ними, разный в разных странах. Невозможно заниматься только адаптацией, так как без сокращения выбросов изменение климата приведет к катастрофическим последствиям, ко многим из которых нельзя адаптироваться. Нельзя также заниматься только сокращением выбросов: изменение климата в любом случае существует и в любом случае до определенной степени продолжится. К уже имеющимся последствиям необходимо приспосабливаться», — сказал Макаров.
Сокращать выбросы и адаптироваться придется не абстрактному человечеству, а отдельным компаниям и государствам. Многие из них еще и не начинали это делать. Только вряд ли обвинить в этом можно Парижское соглашение, считает эксперт. Последствия лесных пожаров на севере Греции в 2024 году Наблюдая за не слишком эффективными попытками мирового сообщества решить проблему климатического кризиса, может показаться, что личное усилие каждого отдельного человека в сокращение выбросов ничтожно. Но это не так: изменения в образе жизни людей могут сократить выбросы на 40–70% к 2030 году, утверждает МГЭИК. Однако для этого нужны развитый общественный транспорт, изменения в системе обращения с отходами и энергетической инфраструктуре, а также поддержка во всех странах зеленой экономики. Иначе все усилия отдельного человека будут разбиваться о системные проблемы глобальной экономики, интересы политиков и бизнеса. Но не стоит опускать руки: если мы хотим сохранить нашу планету пригодной для жизни будущих поколений, понадобится вклад каждого из нас.