«Жизни-то дальше и нет». Чего за 9 лет добились родные погибших в авиакатастрофе над Синаем и признал ли теракт Египет

— После этого не вернешься никогда к нормальной жизни. Каждый день встаешь, ложишься с ними, общаешься с ними, их не хватает. Эта боль никогда не уйдет, прежняя жизнь уже не настанет. Всё, что было лучшим в жизни, у нас отобрали.

Так говорит потерявшая в крушении самолета над Синайским полуостровом дочь и внука жительница Ленинградской области Наталья Григорьева. Каждый год 31 октября родственники погибших во время теракта на борту Airbus, летевшего из Шарм-Эш-Шейха в Санкт-Петербург, встречаются, чтобы почтить память погибших. Панихида начинается ровно в 07:14 — в это время девять лет назад рейс 9268 пропал с радаров. После церковной службы родственники погибших едут на Серафимовское кладбище, а затем — к памятнику жертв теракта во Всеволожске.

На том самолете было 224 человека — семь членов экипажа и 217 пассажиров. Все они погибли. С тех пор их семьи пытаются добиться помощи от властей и получить результаты расследования. Подробности — в материале MSK1.RU.

«Кричала диким голосом»

Утром 31 октября 2015 года Наталье Григорьевой позвонила родственница и рассказала, что с радаров пропал рейс «Когалымавиа», на котором летели ее дочь и внук — 39-летняя Мария и 15-летний Александр Максимовы.

Поначалу родственники не поверили, что могло произойти что-то страшное. Они продолжали ждать звонка от Марии, которая всегда звонила после прилета. Летали за границу они дважды в год. Максим часто болел, и мать везла его в теплые страны — Грецию, Турцию, Египет.

— Мне потом позвонила невестка: «Наталья Ивановна, Маша и Саша в списках», — вспоминает тот страшный день Наталья. — Мы тогда были в Луге (город в Ленинградской области — Прим. ред.). Тут же поехали в аэропорт, но сначала заехали домой забрать вещи. Там я включила телевизор. Кричала диким голосом. Потом рванули в «Пулково».

Неделю Наталья вместе с мужем пробыли в аэропорту. Ждали экспертиз ДНК. Власти оповещали, кого пригласят на опознание, а кого — нет. Родителей Марии не пригласили, ведь от их внука почти ничего не осталось, а дочь сгорела полностью.

— Только спустя месяц нам сказали, что Машу и Сашу нашли, — рассказывает мама и бабушка погибших. — На 39-й день мы похоронили своих дочку и внука. Ровно через год — еще останки. Потом на Серафимовском хоронили неопознанных, а позже — вещи. Всё это длилось почти три года.

Хотя в 2016 году произошедшее признали терактом, выплат, положенных в таком случае, родственники Марии и Александра не получили. В прошлом году Наталья снова подала необходимые документы, но результата это не принесло. Спустя девять лет семья погибших так и не получила помощи от властей.

— Мы никому не нужны стали в этой жизни, никому, — расстраивается Наталья. — Власти обещали-обещали, а в результате ни разу не пришли, не спросили, как вы живете, может, вам что-то нужно, социальная помощь какая-то, реабилитация. Единственный раз был, когда нам выделили путевку в санаторий. В остальном — всё.

Эта рана открытая. Никто не понимает, что мы живые люди. Режут ножом по живому, по нам. Многие судились, мы не судимся. Мне не надо никаких денег, мне ничего не надо.

Наталья Григорьева

мать и бабушка погибших

— Нам эти деньги и не нужны, — уверяет женщина. — Это дело чести, как говорится. Может, если бы признали, нам было бы легче. Что нашли всё, что помогли.

По словам Григорьевой, беспокоится о семьях жертв только директор благотворительного фонда, который создали после теракта.

«Не услуга, а обязанность государства»

Ирина Захарова была директором школы в Ленинградской области. В самолете летела ее дочь — работница МЧС Эльвира Воскресенская. После трагедии родственники погибших проводили разовые встречи, чтобы вместе попытаться решить проблемы — получить результаты генетической экспертизы, организовать похороны и растормошить власти. Захарова ввиду своей должности смогла предоставить родственникам школьный класс на выходных для встреч.

Позже такие собрания родственников стали проводить регулярно, раз в месяц. Прежде всего решали, как похоронить неопознанные останки. Выдать их могли только официальному юридическому лицу. Так, родственники зарегистрировали фонд «Рейс 9268».

Изначально в состав учредителей фонда вошли семь человек. В основном те, кто имеет опыт работы юристом или может наладить контакт с властями. Ирина Захарова тоже стала соучредителем. Она не только долгие годы работала директором школы, но и около 20 лет занимала пост муниципального депутата сначала в Зеленогорске, а затем в городе Черная речка. Многих чиновников она знала лично.

— Всё давалось с боем, — вспоминает Ирина. — Как говорят наши чиновники в ответах на запросы, они уже оказали нам помощь — доставили трупы из Египта, выделили места на кладбище, организовали необходимые ритуальные услуги. Я считаю, что об этом даже говорить стыдно. Это не услуга, это прямая обязанность государства. Даже неопознанные останки нам разрешили хоронить только после обращения в Совет Федерации и долгих препирательств.

Один из главных вопросов, которые решал фонд, — увековечить память жертв трагедии. Родственники погибших установили памятники и возводят храм великомученика Димитрия Солунского на территории «Балтийской жемчужины» в Петербурге.

«Остались в основном те, кто потерял детей»

Пока Захарова была учредителем фонда, его руководство то и дело менялось. В 2020 году эту должность директор школы заняла сама.

— Это очень хорошо, что молодые, кто был в руководстве, пошли дальше, — считает она. — Вообще, жизнь — для молодых, и поэтому они продолжали жить. Кто-то потерял сестру, кто-то — свекровь. Так получилось, что спустя годы в активном составе остались в основном те, кто потерял детей. Чаще всего такие люди приходят на памятные мероприятия.

Кто потерял детей, особенно единственных, для тех и жизни-то дальше нет. Люди живут воспоминаниями, и для них важны эти встречи. Потому что это память о детях.

Ирина Захарова

директор благотворительного фонда «Рейс 9268»

То же самое произошло в семье Захаровой — Эльвира была ее единственной дочерью.

— Чтобы что-то менять в жизни, нужна цель, — говорит Ирина. — У кого-то, к примеру, есть внук. Им удается изменить жизнь. Не потому, что они забыли погибших. Просто они переключаются на другие проблемы — проблемы живых. И это тоже очень правильно. А когда у тебя никого не осталось, ты встаешь один, живешь один, ложишься один. С мыслями о том, что могло бы быть.

Зять Захаровой снова женился спустя два с половиной года после теракта. Сейчас у него двое детей. Еще глава фонда рассказала о семье Салахбековых, которые потеряли в авиакатастрофе двух детей и их бабушку. После этого паре удалось завести еще трех детей.

— Я говорю: «Юлечка, какая ты молодец!» Она отвечает: «Я даже не думала, что я когда-то решусь, но вот так вышло. Я же молодая еще была». Конечно, она всегда приходит на все мероприятия. Для нее погибшие дети — ее дети. Но у нее есть уже и живые маленькие дети, которым она должна не меньше.

По словам Захаровой, ее работа в благотворительном фонде никак не помогает пережить трагедию, но бросать дело она не собирается. Главная задача — добиться от властей исполнения закона о жертвах теракта. Он предполагает выплаты до одного миллиона рублей и социальную поддержку родственникам погибших.

— Самое страшное, когда начинаешь задумываться: «Им там было страшно?» Если бы точно знать, что они не поняли ничего и сразу потеряли сознание, было бы немного легче, но мы этого не знаем. Все говорят, что когда хвост оторвался, из-за разряженного пространства закипает кровь и люди теряют сознание. Но я знаю, что у одного ребенка нашли волосы в зажатом кулаке. Получается, он в последний момент все же пытался схватиться.

На странице Захаровой во «Вконтакте» — сотни фотографий дочери, а в качестве подписи — стихи, часто собственного сочинения.

Не видевшие горя и печали,
Вы — не поймете женщину и мать,
Что схоронила дочку молодую
И эту жизнь не может понимать.

Девять лет обещаний

— Это останется с нами навсегда, — заявлял Владимир Путин после теракта. — Но это не помешает нам найти наказать преступников. Мы их найдем в любой точке планеты и покараем.

По словам Захаровой, все эти годы раз в шесть месяцев на почту приходит письмо от следователей, что расследование продлили еще на полгода. О том, каких результатов добилось следствие за предыдущие полгода, не уточняется.

В 2016 году Минобороны РФ заявило, что организатор теракта — глава ячейки запрещенной в России ИГИЛ — был уничтожен.

Вскоре после трагедии начались многолетние судебные тяжбы пострадавших со страховыми компаниями и авиакомпанией «Когалымавиа», которая обанкротилась вскоре после трагедии. Как писала «Фонтанка», в 2018 году Замоскворецкий суд частично удовлетворил иск 118 родственников погибших к страховой компании, турагентству и авиаперевозчику. Из заявленных истцами 92 миллиардов рублей суд одобрил компенсацию в 32 миллиона рублей.

К адвокату Игорю Трунову жертвы обращались из-за того, что после трагедии на погибших якобы пропали драгоценности. Когда он начал работать над делом, следователи решили оформить его как свидетеля преступления. В таком случае он бы не смог быть адвокатом по этому делу. Позднее ему удалось оспорить решение и отменить его.

— Я не знаю, почему этот вопрос так обеспокоил наших следователей, потому что мне кажется, что это золото растащили на территории Египта и до России оно уже не доехало, — рассказал MSK1.RU Трунов. — Мне не удалось добраться до тех материалов, которые свидетельствовали бы о том, что наша сторона получила драгоценности.

Хоть следствие официально и продолжается, адвокат предполагает, что изначальную команду следователей сократили, а на их месте остались один-два человека, которые «непонятно чем занимаются, но не закрывают этот вопрос».

По словам Трунова, раньше была большая команда юристов, которая пыталась добиться выплат от Египта (последние новости о них были два года назад), но сейчас этим уже никто не занимается.

— Сперва следствие подробно рассказывало о находках и гипотезах, но быстро всё это прекратилось. Проблема в том, что вопрос расследования попал на политическую площадку, и, видимо, власти решили не портить отношения с Египтом.

Да и расследовать такое дело сложно из-за его международной специфики, объяснил Трунов. Из России почти ничего узнать невозможно, а Египет не идет на сотрудничество: страна до сих пор не признала произошедшее терактом.

В прошлом году в Москве арестовали Александра Избенко — замруководителя ГСУ СК России, который расследовал теракт на борту российского самолета в небе над Синаем и другие резонансные дела. Его обвиняли в растрате государственных средств в особо крупном размере.

— Определенные страны не забывают о людях и возмещают вред своим гражданам, — говорит Трунов. — А есть страны, которые ставят государственные интересы выше. Здесь было похоже на то, что политики нашли между собой решение, а то, что кому-то нужно помочь, — это уже вопрос второстепенный.

«Не может каждая страна ездить друг к другу с проверками»

Авиасообщение с Египтом после крушения Airbus над Синайским полуостровом прекратили. Возобновили — весной 2018 года.

Как рассказал MSK1.RU пилот гражданской авиации Александр Литвинов, катастрофа вскрыла проблему с безопасностью аэропорта в Шарм-Эш-Шейхе — по официальной версии российской стороны, бомбу в багажное отделение пронес местный грузчик. После теракта там начали делать аэропорт безопаснее. Неоднократно прилетала с проверками специально созданная комиссия Росавиации. Постепенно обе стороны пришли к соглашению, что аэропорт безопасен для международных перелетов.

— Комиссии по проверке иностранных аэропортов у нас нет, да и это невозможно, — объясняет Литвинов. — Не может каждая страна ездить друг к другу с проверками. Каждый занимается своей безопасностью. Если где-то выявят нарушения, тогда будут принимать меры.

Ранее мы писали о теракте в Турции, где три террориста захватили авиакосмическую компанию и устроили несколько взрывов.