«Для кого-то он — предатель, для кого-то — герой». Репортаж из поселка, где Солженицын написал «Матренин двор»

30 октября — День памяти жертв политических репрессий в России. Официально в нашей стране нет политзаключенных, а школьные «уроки памяти», приуроченные к этому дню, исключили из образовательного календаря еще в 2021 году. Кроме того, заседания Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий не проводятся с 2019 года.

Лауреат Нобелевской премии по литературе Александр Солженицын был одним из первых, кто начал открыто освещать тему политических репрессий в России. Проведя более 8 лет в заключении по знаменитой 58-й статье (антисоветская агитация и пропаганда), он описал свой лагерный опыт и воспоминания других заключенных в своем самом знаменитом произведении «Архипелаг ГУЛАГ».

Мало кто знает, что Солженицын прожил около года в 184-х километрах от Москвы в районе станции Торфопродукт. Там он преподавал детям математику и написал всем известный по школьной программе «Матренин двор».

— Роль Солженицына в самом факте проживания и написании рассказа об этом, — поделился мнением депутат Владимирского заксобрания Виктор Шохрин.

MSK1.RU посетил небольшой поселок Мезиновский во Владимирской области и поговорил с жителями, чьи предки когда-то учились у писателя. О том, как сейчас выглядит «Матренин Двор» — читайте в нашем репортаже.

«Да кому он тут нужен?»

Станция Торфопродукт находится в Мещерском крае — исторической области средней полосы России на стыке Подмосковья, Владимирщины и Рязанщины. Солженицын жил здесь с 1956 по 1957 год: как он сам писал, в «кондовой России». До этого писатель провел три года в ссылке среди казахских степей.

Целый край идет деревень: Часлицы, Овинцы, Спудни, Шевертни, Шестимирово — все поглуше, от железной дороги подале, к озерам. Ветром успокоения потянуло на меня от этих названий. Они обещали мне кондовую Россию.

Александр Солженицын, «Матренин двор»

Ранним утром от Казанского вокзала отходит поезд до Черустей. Уже в начале пути меня окутывают лучи ностальгии: тут и до боли знакомые лавки, и бесконечные торговцы вкупе с зайцами, коих набралось на полвагона.

Уже после Люберец наш состав въезжает в малонаселенную местность. Это видно по названиям остановочных пунктов: Вялки, Хрипань и загадочные километры…

К слову, местные контролеры достаточно толерантно относятся к безбилетникам.

— Пожалуйста, в эту сторону все на выход, — зычно кричит женщина в форме.

После этого объявления зайцы послушно идут в сторону тамбура. Там они стоят, пока контролеры проверяют вагон. А когда поезд останавливается и билетеры уходят, люди просто возвращаются на свои места. Никаких охранников и вызовов полиции? Хотя где ее тут найдешь, среди родных болот и берез?

Добраться до Торфопродукта проблематично: прямых электричек из Москвы нет. Приходится пересаживаться на станции Черусти в короткую «шестивагонку» вместе с многочисленными жителями Гусь-Хрустального района Владимирской области. Сама дорога

.

Как мне в Черусти ехать, с Нечаевки поезд вылезет, глаза здоровенные свои вылупит, рельсы гудят — аж в жар меня бросает, коленки трясутся. Ей-богу правда! — сама удивлялась и пожимала плечами Матрена.

Александр Солженицын, «Матренин двор»

В салоне электрички «Черусти — Вековка» обстановка еще более домашняя: здесь контролеры даже здороваются за руку с пассажирами, хотя последние собираются «бегать» от них.

— Милок, а зачем покупать билет? Перебеги как и все, и нет проблем, — советует мне пожилая женщина.

Разговорились. В своем крике души пенсионерка сетует на очень низкие зарплаты во Владимирской области и радуется, что контролеры относятся с пониманием: «сами же ведь местные».

— Нас особо не гоняют. Кто не может перебегать, платят половину стоимости. Владимирщина — это совершенно другое. У вас там в Московской области льготы есть, а мы все платим. Хрустальный завод только ветровые стекла и бутылки производит. Никаких перспектив с зарплатой в 25 тысяч. Все, кто могут, уезжают отсюда, — рассказывает добродушная бабушка. — Солженицын? Да кому он тут нужен. Людям бы на кусок хлеба заработать. Я вообще в политику стараюсь не лезть.

«Солженицын? Не до этого сейчас»

Станция Торфопродукт встречает живописным небом и почти полным отсутствием людей. Немногочисленные жители сразу разбежались по своим избушкам. Остались только путейцы. На мой вопрос про покупку обратных билетов один из них прозаично ответил: «Да какая на ** касса, тут ее уже 20 лет нет».

Во времена Солженицына касса здесь была. Но купить билеты тоже было затруднительно.

У кассы с тем же меланхолическим остроумием было навсегда вырезано ножом: «Билетов нет». Точный смысл этих добавлений я оценил позже. В Торфопродукт легко было приехать. Но не уехать.

Александр Солженицын, «Матренин двор»

Дорога к «солженицынской» школе в поселке Мезиновский лежит через небольшую тропинку у железнодорожного полотна. Кругом болота и «русское нигде».

Незаметно подхожу к заднему двору школы. Тут — обычная сельская жизнь: гуси о чем-то мирно спорят с петухами. А за оградой виднеется бюст писателя и копия «матрениной избы».

В 2013 году на территории Мезиновской школы открыли дом-музей «Матренин двор». Как сообщало заксобрание Владимирской области, избу главной героини рассказа, Матрены Захаровой, восстановили в этом месте для «удобства туристов» (оригинальная изба находилась в соседней деревне Мильцево и сгорела в 2011 году. — Прим. ред.).

На территорию школы просто так попасть нельзя.

— Идет образовательный процесс, ждите, когда будут каникулы, — сообщила MSK1.RU по телефону руководитель школы.

Рядом с воротами стоят родители и школьные автобусы. Кто местный — того отведут за ручку, кто из окрестных деревень — повезут на «ПАЗике».

Один из пап сильно удивляется вопросам про музей Солженицына. А его земляк качает головой, говоря, что просто так попасть туда не удастся.

— Надо обо всем договариваться со школой, — осторожно рассказывает местный житель. — А так, конечно, знаем его: он у моей мамы классным руководителем был. В целом, ничего плохого про него как про учителя она не говорила: школа как школа. Как мы относимся? Надо у каждого отдельно спрашивать: для кого-то он предатель, для кого-то герой. Не до этого как-то сейчас.

Борясь за тот высокий процент успеваемости, которым славились школы нашего района, нашей области и соседних областей, — из году в год его переводили, и он ясно усвоил, что, как бы учителя ни грозились, всё равно в конце года переведут, и не надо для этого учиться.

Александр Солженицын, «Матренин двор»

Музей под замком

Решаю прислушаться к предусмотрительному отцу — звоню в дверь. Приходит сотрудница школы с не очень довольным видом. Но вдруг происходит чудо: видимо, сжалившись над незадачливым путешественником, женщина соглашается показать экспонаты. Но только на пять минут.

Мезиновская школа — чуть ли не самое обустроенное здание в поселке. Тут учатся около 150 учеников. Лишь один кабинет закрыт на замок — № 14. Здесь в 2003 году оборудовали небольшой литературно-краеведческий музей.

На стеллажах — личные вещи писателя и оригиналы его черновиков по физике. Мило.

Куда же без прижизненного фотопортрета на фоне традиционной среднерусской прялки.

В 1996 году Солженицын заглянул в родную школу. И даже провел открытый урок по литературе.

Приезжал писатель и в 2003 году — на открытие музея. Судя по всему, на автографы он не скупился.

Экспонат-изюминка — станция Торфопродукт и поселок Мезиновский в миниатюре. Разумеется, под охраной людей в погонах.

«Архипелаг ГУЛАГ надо исключать из школьной программы»

Попрощавшись со школой, гуляю по поселку. На улицах почти никого: редко встречаются спешащие куда-то старушки. А на столбах — объявления о работе вахтой. Это единственная возможность заработать хоть какие-то деньги во всеми забытом поселке.

Захожу в местный дом культуры. Внутри — никого, но дверь открыта. Вот это честность!

А на фотографиях — еще одна достопримечательность: Мезиновская узкоколейная железная дорога. По ней возят топливо для местного «градообразующего предприятия» — торфобрикетного завода.

Летось мы торфу натаскивали сколища! Я ли бы и теперь три машины не натаскала? Так вот ловят. Уж одну бабу нашу по судам тягают.

Александр Солженицын, «Матренин двор»

На выходе из темного дома культуры встречаю женщину. Она делится интересными подробностями личной встречи с автором «Матрениного двора».

— Когда последний раз приезжал [Солженицын], я в наш клуб ходила, он мне книгу подписал. Но всё равно считаю, что «Архипелаг ГУЛАГ» надо исключать из школьной программы. Неправда всё это, — очень уверенно говорит коренная жительница поселка.

Перед возвращением в Москву мне гудит тот самый паровоз, возящий торф на завод. В добрый путь!

«Архипелаг ГУЛАГ» в Москве

Приехав обратно на Казанский вокзал, я доезжаю до необычного памятника у здания ФСБ на Лубянке. Это Соловецкий камень, установленный здесь в память о жертвах политических репрессий. Раньше здесь стоял памятник Дзержинскому — основателю ВЧК и покровителю всех отечественных силовых структур.

Монолит привезли с территории лагеря особого назначения на Соловках — именно этот архипелаг в Белом море дал название самой известной книге Солженицына.

Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) был одним из первых и наиболее известных исправительно-трудовых лагерей в Советском Союзе. Он был основан в 1923 году на Соловецких островах в Белом море. Лагерь использовался для содержания политических заключенных, а также других категорий заключенных, включая уголовников и «социально опасных элементов».
СЛОН стал частью системы ГУЛАГа (Главного управления лагерей), которая была создана для эксплуатации принудительного труда заключенных в различных отраслях экономики. Заключенные в Соловецком лагере занимались различными видами работ, включая лесозаготовки, строительство и сельское хозяйство.

Его, как и макет Торфопродукта, тоже охраняют люди с погонами. Иногда на постаменте появляются свежие цветы.

В 2022 году власти Москвы не согласовали проведение акции в память о жертвах политических репрессий. Мероприятие должно было состояться у Соловецкого камня.
Уже через год Путин выступал на экономическом форуме во Владивостоке. В своей речи он назвал Солженицына «истинным патриотом». Интересно, знают ли об этом жители Торфопродукта?