Какой будет реакция Китая в случае применения Россией ядерного оружия

C февраля 2022 года мир живет в условиях нарастающей угрозы ядерной войны России и НАТО. Эта угроза находится, вероятно, на самом высоком уровне со времен Карибского кризиса (1962). Но при этом страны Запада эту угрозу игнорируют, предпочитая вместо нее обсуждать фантастический, карикатурный сценарий применения Москвой ядерного оружия против ВСУ.

Такое положение дел стало результатом целенаправленных усилий Америки и Великобритании по искажению самой сути дискуссии о ядерном измерении украинского кризиса. Цели этого информационного маневра вполне понятны.

Во-первых, если бы общества стран Запада ясно осознали, насколько реальна перспектива ядерной войны, это вызвало бы панику и привело к снижению поддержки Киева. Соломенное чучело угрозы российского ядерного удара по Украине позволило отвлечь внимание от реальной угрозы в пользу воображаемой и не столь ужасной.

Предполагается, что на НАТО Россия напасть не посмеет, а значит, жизни европейского и американского обывателя ничто не угрожает. Дальше следуют привычные рассуждения о призрачности российских «красных линий», слабости России и т. п.

Во-вторых, соломенное чучело – очень удобный противник. На сдерживании никогда не существовавшей угрозы активно зарабатывают очки администрация президента США и руководители некоторых других западных стран. Американские чиновники якобы и запугали своих российских визави и убедили весь мир надавить на Москву, только так сумев удержать ее от использования тактического ядерного оружия (ЯО) для взлома ротных опорных пунктов ВСУ где-нибудь под Угледаром.

Рассуждения о том, какой будет реакция Пекина, если Москва решится на ядерную эскалацию, является частью этого крайне важного для западной пропаганды нарратива о российских планах удара по Украине, которые надо сдерживать. Предполагается, что под давлением и влиянием Запада КНР, ключевой международный партнер Москвы, удерживает ее от применения ЯО и даже публично критикует ее ядерную политику. Россия якобы не может позволить себе ударить ядерным оружием по ВСУ из страха рассориться с Китаем.

Главная опасность пропаганды состоит в том, что ее авторы подчас начинают верить в собственные измышления. Реальность же такова: российское ядерное сдерживание и соответствующие сигналы в ходе СВО никогда не были направлены на Украину. Они имели только одного адресата – НАТО, которая в глазах Москвы и является ее реальным врагом в этом конфликте.

С 2022 года Россия несколько раз прибегала к завуалированным, а иногда и прямым военным угрозам в отношении Запада. Эти угрозы подкреплялись действиями и заявлениями, касавшимися ядерной сферы и ядерной стратегии. Они, как правило, приносили результат и представляют собой в зародыше модель будущих долгосрочных отношений с Западом, которые должны быть всецело основаны на сдерживании и устрашении.

Практически все значимые сигналы в ядерной сфере исходили непосредственно от президента Путина. Связаны они были с тем, что уже на раннем этапе СВО Россия имела дело с угрозой прямого участия НАТО в конфликте.

Среди всерьез обсуждавшихся на Западе вопросов были введение бесполетной зоны над Украиной, а также возможность базирования на территории стран НАТО украинской боевой авиации, наносящей удары по российским войскам. В первые дни конфликта министр иностранных дел Великобритании Элизабет Трасс сделала заявление о возможном вовлечении НАТО в конфликт. За этим последовал перевод российских ядерных сил в особый режим несения службы.

Последующие шаги Москвы в ядерной сфере, включая развертывание тактического ядерного оружия в Белоруссии в 2023 году, учения войск Южного военного округа и недавнее внесение изменений в ядерную доктрину, стали реакцией на конкретные эскалационные шаги со стороны Запада в конкретных областях. Действия Москвы были хорошо просчитаны и привели к желаемым результатам. Во всех случаях адресатом угроз был не Киев, а Запад.

Россия на протяжении всего конфликта подчеркивала, что не планирует использовать ЯО на Украине, в том числе из-за отсутствия в этом военной необходимости. Однако военный конфликт России и НАТО, который с высокой вероятностью перейдет в опасную для России фазу и повлечет за собой ядерные удары по объектам НАТО в Восточной Европе, – это реальная возможность.

За один только 2024 год мы наблюдали: дискуссию в НАТО и ЕС по поводу отправки на Украину войск отдельных стран Североатлантического альянса; обсуждение возможности ограничения российского торгового судоходства на Балтике, в том числе блокады проливов; возможность передачи Киеву крупных партий ракет западного производства с разрешением наносить удары вглубь России. В каждом случае Москва четко давала понять, каким будет ее ответ. Пока ни одна из этих угроз не реализовалась, но ни одна из них и не снята полностью.

Украинский конфликт служит предметом глубокого обмена мнениями между Москвой и Пекином. Китай хорошо представляет себе российское планирование и состояние дел на украинском театре военных действий. Китай понимает, что речь идет не о фантастических сценариях применения ядерного оружия ради победы над ВСУ, а о действительно существующей угрозе катастрофического конфликта России и НАТО.

На самом же деле ни одно из «антиядерных» высказываний КНР, сделанных на фоне СВО, не касалось возможности применения Москвой ЯО на Украине и против Украины, просто потому что Россия никогда не рассматривала такую возможность и в Пекине об этом знали.

В основополагающем китайском документе по украинской проблеме, «Позиции КНР по политическому разрешению украинского кризиса», опубликованном 24 февраля 2023 года, в пункте 8 сказано: «Снижение стратегических рисков. Ядерное оружие не должно применяться, и ядерные войны не должны вестись. Необходимо противостоять угрозе применения ядерного оружия. Ядерное распространение должно быть предотвращено, ядерного кризиса необходимо избежать. Китай выступает против исследований, разработки и использования химического и биологического оружия любой страной и в любых условиях».

«Позиция» затрагивала не только проблему боевых действий на Украине, но и более широкую тему военно-политического противостояния России и НАТО, включая такие вопросы, как неделимая безопасность, построение устойчивой Европейской архитектуры безопасности и уход от «ментальности холодной войны». В документе также уделено внимание отмене односторонних санкций и обеспечению безопасности цепочек поставок.

Таким образом, позиция Пекина по поводу ЯО касалась прежде всего вероятной эскалации напряженности и угрозы ядерного кризиса между Россией и НАТО, а не применения ядерного оружия против ВСУ.

Аналогичная линия проводится и в китайско-бразильском плане мирного разрешения украинского кризиса, опубликованном в мае 2024 года. Документ посвящен не только способу завершения боевых действий на Украине путем прямых переговоров, но и более глобальным вопросам, включая недопустимость деления мира на противостоящие блоки. В данном контексте указывается и на недопустимость применения не просто ядерного, а вообще любого оружия массового уничтожения. Кроме того, должны быть предприняты все усилия для предотвращения ядерного распространения и предотвращения ядерного кризиса.

Китайская риторика имеет дело, таким образом, с совершенно реальным сценарием начала ядерной войны, которая может начаться только между Россией и НАТО. Пекин обеспокоен этой угрозой и заинтересован в том, чтобы избежать ее реализации.

Реакцией Китая на заявленные изменения в российской ядерной доктрине стало повторение тезиса о том, что «ядерное оружие не может использоваться, а ядерная война не должна вестись».

Какова будет реакция КНР, если в Европе начнется ядерный кризис? Она будет определяться конкретным сценарием этой эскалации. А сценарий на данный момент просматривается только один.

Выглядит он так: НАТО повышает ставки в конфликте и совершает действия, на которые Москва вынуждена дать ответ. Речь может идти об ударах вглубь российской территории натовским оружием, вовлечении отдельных стран альянса в боевые действия на Украине, базировании в Восточной Европе украинских сил, попытках блокировать российское торговое судоходство и т. п.

Москва в ответ начинает движение вверх по лестнице эскалации. Речь может идти сначала об ударах по спутникам и беспилотникам НАТО, далее – по кораблям и разведывательной авиации, атаках на подводную инфраструктуру, кибератаках и крупных диверсионных операциях. В худшем случае каждый шаг Москвы будет встречаться ответным повышением ставок со стороны врага. На определенном этапе Москва переходит к ударам по объектам НАТО в Восточной Европе обычным оружием, получает ответный удар, за которым следует российский ядерный удар по объектам НАТО в Восточной Европе.

Такая перспектива развития событий вызовет в Пекине сильнейшую обеспокоенность. Китай, несомненно, будет прикладывать усилия, чтобы снизить накал конфликта, и попытается организовать переговоры. При этом важную роль играет то обстоятельство, что НАТО официально называет Китай «вызовом в сфере безопасности», а отдельные официальные лица альянса прямо называют Китай угрозой.

Пекин к НАТО относится столь же неприязненно. Он рассматривает нарастающую активность НАТО в Азии как непосредственную угрозу собственной безопасности. В сущности, отношения Китая и НАТО лишь немногим менее враждебны, чем отношения России и альянса. Пекин официально возлагает часть ответственности за украинский кризис на НАТО, которая продолжила расширяться, не учитывая законные интересы безопасности России.

Поэтому предположение, что при прямом военном столкновении НАТО и России Китай политически примет сторону НАТО, звучит нелепо. Если дело дойдет до применения Москвой ядерного оружия, Пекин будет всеми силами стараться остановить эскалацию, но не ценой поражения России.

Рассуждения о том, что, «если Москва использует ядерное оружие, Китай отвернется от нее», бессмысленны. Прежде всего Россия стремится не к применению ЯО, а к повышению достоверности ядерного сдерживания, т. е. к снижению вероятности перехода конфликта в ядерную фазу. Все российские действия и сигналы (учения, развертывание ЯО в тех или иных регионах, изменение доктрины) направлены именно на это. Ядерная война России и НАТО будет означать провал сдерживания и, следовательно, неудачу российской стратегии.

При таком катастрофическом, но, увы, возможном сценарии мы столкнемся с совершенно новой реальностью, в которой Китай, очевидно, будет действовать, исходя из собственных интересов. А поражение России интересам безопасности Пекина в условиях назревающего глобального ядерного конфликта никоим образом не соответствует. Любые «большие сделки» с Западом в такой ситуации будут относиться к разряду ненаучной фантастики – прежде всего из-за отсутствия механизмов гарантий этих сделок и системного характера китайско-американских глобальных противоречий.

Сегодня Китай скорее заинтересован в повышении достоверности российского ядерного сдерживания, поскольку таким образом снижается реальная угроза ядерной войны между Россией и НАТО. Более того, сталкиваясь с нарастающими проблемами в сфере безопасности, КНР предпринимает шаги по повышению достоверности собственного ядерного сдерживания.

На протяжении последних 10–15 лет китайские стратегические ядерные силы стремительно развиваются. Например, опубликованные к настоящему времени данные позволяют ожидать развертывания в Китае в ближайшие годы сотен шахтных комплексов легких твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет и десятков тяжелых жидкостных.

В плане политических заявлений Пекин гораздо более консервативен. Он сохраняет свою традиционную антиядерную риторику, по-прежнему остается единственным государством «ядерной пятерки», верным обязательству не применять ядерное оружие первым, и даже выдвигает новые инициативы в сфере безопасности.

Однако при пристальном рассмотрении этих инициатив обнаруживаются интересные нюансы. В июле Китай выдвинул проект Договора о неприменении ЯО первым, который предложил к подписанию ядерным державам. Этот договор предполагает, что подписавшие его державы обязуются не наносить удар ЯО по другим странам–участницам договора, а также по безъядерным государствам и зонам, свободным от ядерного оружия. Кроме того, договор содержит норму, согласно которой страны-участницы будут иметь право выйти из него в случае «чрезвычайных обстоятельств, имеющих отношение к предмету договора».

Поскольку Соединенные Штаты почти гарантированно не подпишут этот документ, то они не будут являться «страной–участницей договора» и, разумеется, не станут при этом безъядерной державой. Следовательно, в рамках договора Китай не будет нести обязательств о неприменении против США первым ядерного оружия.

Гипотетическая возможность замены этим договором существовавшего ранее одностороннего безусловного обязательства не применять ЯО первым может стать важным шагом Пекина по укреплению ядерного сдерживания в отношении США, при этом умело помещенным в форму крупной мирной инициативы.

Автор – директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ