Волков Магаданской области начали изучать ученые Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук. Специалист по волкам старший научный сотрудник Института Хосе Антонио Эрнандес-Бланко при помощи депутата Магаданской областной Думы Игоря Донцова надел GPS-ошейники на волков и представителей разных виды копытных. В Магадане он также дал свои рекомендации оленеводам, которые жалуются на нападения хищников. Волки, говорит Эрнандес- Бланко, животные очень сложные, и решение проблем, связанных с ними, может быть только с научным подходом. Ученый дал большое эксклюзивное интервью магаданским “Вестям”.
Людмила Щербакова, журналист: Хосе, здравствуйте. Давайте начнем с вашего доклада на научном форуме в Магадане. Пространственная экология северного оленя, лося, снежного барана и волка. Это о чем?
Хосе Антонио Эрнандес-Бланко, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН: Это в основном в рамках наших исследований в России, в разных природных местобитаниях, в разных биотопах. Возник вопрос о том, что мы знаем, как организованна социальная структура у волка, мы знаем, как организован характер использования пространства, то, что это пространственная экология, но мы это знаем очень хорошо для лесных мест обитания, для равнины, для европейской части. Когда мы начали работать в Северо-Западной Прикаспии, в степи, там мы наблюдали очень интересную вариацию этой картины. Она имела как бы некое объяснение, как адаптации к жизни в открытых пространствах, где есть только один главный вид, в данном случае это сайгак. Правда, что является как бы, как говорится, что раньше яйцо или курица, что является в данном случае яйцо или курица, вот эта социальная структура у волка, ту картину, которую мы видим в степях, или ту картину, которую мы видим в лесу, пока стоит открытый вопрос. Но сразу у вас возник вопрос, как это все бывает в северных местообитаниях, например, Колымское надгорье, где у нас горные лесотундры, и там совершенно другие условия. Во-первых, это огромные просторы, это очень тяжелые условия, требующие адаптации к низким температурам, к агрегированности потенциальных видов жертв, соответственно, очень труднодоступные вот эти потенциальные жертвы, потому что добыть, например, там и снежного барана для волка — это задача серьезная. Огромные потенциальные добычи, например, такие как лоси, но лоси то и в европейской части, и колымские лоси — это совершенно разные животные, да, то есть, это практически как задача не из простых. И это, по сути дела, первый блин, первые результаты, которые мы получили. Понятное дело, что здесь условия исследования гораздо сложнее. Если, например, в Калужской области мы можем передвигаться с болота на квадроциклах, у нас есть легкий доступ практически ко всем местам, комфортная температура зимняя. Бывает, конечно, там минус 35, но это редко. Как правило, это в пределах 20 градусов мороза. Там у нас большая сеть фотоловушек, мы используем разные методы. И повторить вот эту схему исследования здесь не просто, но у нас появилась возможность и заинтересованные люди, в виде Игоря Борисовича Донцова, большое ему спасибо, что он понял, что можно, на самом деле, сделать очень хорошее исследование, во-первых, это хорошо для края, потому что изучат родной край, во-вторых, это работа, которая высокого качества, я бы сказал, на уровне всех самых лучших мировых исследований, но на территории России. Поэтому для этого нужно установить ошейники, поскольку мы сравниваем взаимодействие между разными стаями, между разными семьями, а волки живут семьями, поэтому нужно повесить спутниковые GPS-ошейники на особей разных семей и на несколько особей потенциальной добычи этих волков, чтобы посмотреть, как они используют пространство, как они перемещаются. Часто бывает ошибка — мигрируют, они не мигрируют, они живут практически все довольно оседло на своих участках обитания. И вот они между собой взаимодействуют. Надо сказать, что в наших работах мы разрушили один из таких распространенных мифов о том, что существует некий ресурс, например, жертва, а волк – хищник, он, если ресурс перемещается, волк идёт за ним. На самом деле всё это очень просто, волки упакованы в пространство, в семьи, так же, как и люди в квартирах, у каждого свой участок, или там, например, на даче. Но если мы можем ходить к соседу в гости, и скорее всего, если мы вежливо себя ведем, он нас не прогонит, для волка приходить к чужому участку — это очень опасно для жизни. Хищник всегда избегает конфликта. Вся эта демонстрация агрессии — это ничего кроме как демонстрация, это просто махание кулаками. Потому что, если хищник получает увечья, он не сможет охотиться. Поэтому для него всё время работают механизмы сохранения участка, маркировка участка, обозначение себя, отсюда вой. Вой — это консолидация группы, это так же, как когда мы поем на застольях и показываем, что мы друзья, что мы хорошо друг с другом общаемся, что нам комфортно. Волк — то же самое. Волк воет. Прекрасно. Вот это хор, вот это вой, они обозначают свое присутствие, свою силу соседям. Даже есть такие исследования, которые показывают, что синхронно они часто воют, что они воют и отвечают, и снова отвечают. Мы вчера показали, что стая волков охотится в среднем в условиях Колымы раз в 8 дней. Это глупости, когда мы слышим, что волк каждый день по 5 килограмм мяса потребляет, это чушь, это абсолютная чушь. Иначе никакой популяции копытных — это давление бы не выдержало. Они бы кончились, подорвали бы свой ресурс, и они сами после этого уничтожились. Некоторые говорят, что у моей собаки трёхразовое питание, понедельник, среда, пятница, а вот у волка того хуже. Но вообще-то у хищников бывает редко удачная добыча. Например, у тигров где-то среднее, где-то 8−10 дней, у леопардов, у нас работы по леопарду на Кавказе и на Дальнем Востоке тоже, мы показали, что примерно 8−10 дней. Это на самом деле некий процесс влияния, некая карьера, некая гонка копытных, чтобы избегать хищника, а хищники, чтобы все-таки успешно добывать копытного, и бывает влияние как одних на других, между собой. Есть такие работы, которые показали, что, когда тигры, например, нападают на домашний скот, у него уровень кортизола — это гормоны стресса, он очень высокий. И что такое высокий уровень стресса? Это означает, это цена вот этого высокого стресса, это более низкий уровень иммунитета. Поэтому в природе все имеет цену. Никогда ничего не бывает бесплатно, в том числе сыр в мышеловке. Поэтому для волка, если он может охотиться на добычу дикую, он будет избегать охотиться на домашнюю. Когда у него не остается дикой добычи, он переключается на домашнюю, потому что жить всё равно хочется.
Людмила Щербакова, журналист: В этой связи можно вопрос? Наши оленеводы как раз говорят, что якобы именно волки в значительной степени истребляют поголовье оленей, что вот в этом причина того, что наша отрасль оленеводческая не развивается. Это действительно может быть так или всё-таки они преувеличивают?
Хосе Антонио Эрнандес-Бланко, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН: Безусловно, если у вас есть ресурс, хищник будет стараться его использовать.
Это всё зависит от цены, которая у него для использования этого ресурса. Тут тоже зависит от пищевой традиции. У волка есть традиции. У волка вообще-то есть культура, которая передаётся из поколения в поколение. Иногда даже кажется это удивительно. Например, бывают волки, которые прекрасно справляются вдвоём добывать лосей, например, в Белоруссии. Есть волки, например, в Тигровой валке, которые охотятся на крупных кабанов. Потому что они научились это делать, у них это хорошо получается. Вопрос именно как раз вот этой традиции. Если есть доступная дикая жертва, дикий вид, они будут ее использовать. Если в массовые… понимаете, очень сложно для волка, который охотится на дикого оленя. У него стратегия поставлена на добычу дикого оленя. Если появляется домашний, который легче добыть, понятное дело, что он будет стараться его добывать.
Людмила Щербакова, журналист: Но в связи с этим я знаю, что вы выступаете против всяческого отстрела волков, потому что это, я так понимаю, не решает проблему или почему?
Хосе Антонио Эрнандес-Бланко, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН: Да не совсем так я говорю, что проблема волка — вот конфликтные ситуации, тоже конфликт человека и волка оно имеет только научное решение, а отстрел волков, как правило, медвежья услуга, вот она только усугубляют ситуации, можно стрелять грамотно, не разрушая структуры популяции, но это только отстрел переярков, то есть особей, которые еще не взрослых, которые старше одного года. Как правило, это некая обменная монета популяции, нарушение которой не сильно нарушает структуру. Главное, чтобы взрослых не трогали, потому что, если вы представьте в городе, вы убираете взрослых людей, оставляете только молодежь, скорее всего, вы получите шпану, скорее всего, у вас просто бардак будет. Если вы нормальная структурированная популяция волков, где четко распределено, вы убиваете самых красивых, больших взрослых особей, в итоге начинается гонка за права кто кого. И, как правило, эта структура будет нарушена, и будет больше давления на копытных, больше давления на домашний скот. То есть вы, наоборот, испортите ситуацию. Я могу привести ещё другой пример, который очень хорошо иллюстрирует, насколько это всё сложно. Вот, например, когда у вас есть две соседние стаи, есть некая область перекрытия. Мы же уже поняли с вами, что конфликт между стаями очень сильно остро стоит, поэтому стараются они друг на друга не нападать. В условиях северо-западной Прикаспии так получилось, что там, где соседние стаи соседствуют, в области перекрытия, это называется буферная зона, вероятность того, что волк нападёт на сайгака очень маленькая, потому что они не хотят конфликтовать с соседями. И так получилось, что именно там, именно в этой части происходит отёл. Потому что так получилось исторически, что там, где вот на этих стыках, волки на этих сайгаков нападать не будут, или будут нападать в меньшей степени. Вот представьте себе, если вы сейчас пойдёте убивать волков, вы вряд ли сможете этих двух соседей поровну, скажем так, у них снижать численность. Скорее всего, это будет случайный процесс. Вы встретили группу, и вы просто ее отстрелили. Вот представьте себе, что будет, если одних соседей вы оставили, практически 2−3 особи, а вот у других будет полноценная стая. Так они просто поймут, что у них нет конфликта, что они могут осваивать новый участок, присвоить новый участок. И также они будут влиять на сайгака, а влияние сайгака окажется больше, чем раньше, когда было больше волков. То есть, это сложный баланс, который очень легко нарушить. Также происходит с собаками, с отношением волков к собакам. Если вы снижаете численность волков, при определенном уровне плотности популяции, волк нападает на собак и съедает их, которые бродячие. Но, если численность волков будет очень низкая, при расселении волков вероятность того, что волк всё-таки будет спариваться с собакой, будет очень высока, вероятность появления гибридов будет очень высока. Гибриды — это страшно. Во-первых, он не боится человека, во-вторых, у него совершенно правила игры не как у волков, то есть, давление на домашний скот будет больше, давление соответственно на охотничьи ресурсы будет больше и главное, они смогут заходить в деревню, это становится опасно для людей, потому что у нас в большинстве случаев нападение волков в деревнях, и, как правило, напоследок узнается, что это гибридные особи. И в итоге мы имеем результат плачевный. Мы проблему не решили, а усугубили, и мы потеряли волка как вид.
Людмила Щербакова, журналист: Вы встречались с нашими оленеводами, давали какие-то свои советы, как вести себя с волками, что конкретно?
Хосе Антонио Эрнандес-Бланко, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН: У нас были вчера как раз люди, которые занимаются оленями, домашним оленеводством. Они интересовались именно как раз этими научными вопросами, проблемами. Не просто решить самостоятельно, а консультироваться со специалистами. Я говорю, что один из самых эффективных решений регулирования численности волка, я ничего нового не придумывал. Во-первых, это избегание нападения волка на оленей с помощью метода Бологова. То есть, когда волк это неофоб, можно избегать нападения на волков, но также используются флажки при охоте. Также можно использовать разные объекты, чтобы защищать появление волка в определенных районах. Но нужно понимать, что это надо менять часто. Часто бывает, в лесу, ты хочешь, чтобы к определенному месту волки не подошли, вы вешаете там грязную сковородку, тряпочку, шарик воздушный, флажок, телогрейку, но это менять надо хотя бы раз в 2 недели, иначе волк просто привыкает. Волк, когда увидит этот объект, он опасается, не подходит. Так же, как и с флажками. Если вы повесите охотничьи флажки, у тебя молодежь не пройдет. Но если вы ее оставите, через 2 недели они просто свободно уже привыкнут и пройдут. Это первое. Но для открытых мест обитания это не работает. Потому что волк, когда он увидит этот опасный предмет издалека, он к нему привыкает быстрее. Если у нас наблюдаются открытые места обитания, уже это сложнее задачу выполнять. Второе, что очень важно, это регулировать численность волка так, что не нарушит структуру популяции. Как это возможно? Обнаружить логово и изъять из помета какое-то количество особей. Потому что иначе, вот если вы будете стрелять волков, во-первых, вы нарушаете эту структуру, во-вторых, ответ волка будет неожиданным. Волк способный. У волка сейчас при нормальной структуре популяции размножается только, получаемый только 16% от потенциала. Если волк чувствует опасность существования популяции, он наращивает продуктивность. Это в ущерб, соответственно, самок и прочее, но он это сможет делать, ресурсов хватает. Поэтому, как говорится, вы хотели убить одного волка, и появилось пять, это раз. Во-вторых, другая вещь, которую даже сложно понимать, при нарушении структуры популяции, вот волка, расселяющийся пол, это самки, как правило, вероятность того, что самец остается в составе очень высокая, а самки расселяются. У вас, как правило, это соотношение полов в помете один к одному. Если есть пресс со стороны человека, увеличивается доля самок. То есть, например, мы наблюдаем в Прикаспии, когда чабаны на мотоциклах преследуют волков, и их очень легко добывают. Ответ это не 4, не 5 волчат в помёте, а 12, из которых 10 — это самки. Вероятность того, что они в 9 месяцев уже становятся сильнее и окрепнут, и расселяются, что они выстреливают, и чтобы размножались, чтобы поддержать вот эту численность популяции, очень высока. Поэтому это то, что говорят чабаны, что здесь очень много мистики. Мы вроде как их убиваем, они мстят. Мы вроде как их убиваем, их и становится больше. Да, есть объяснение научное этому процессу. Волк — это один из главных видов фауны страны. И решение проблемы, связанное с этим видом, имеет только научный выход.
Людмила Щербакова, журналист: Спасибо большое.