Судья бросил работу ради создания дизайнерской обуви — теперь он делает кроссовки для сотрудников «Сбера»

Филиппу Определякову из Нижнего Новгорода всего 23 года, а он уже успел поработать судьей, бросить работу и основать собственное дизайнерское бюро. Командаразрисовывает одежду, обувь и шьет собственные вещи. NN.RU побывал в гостях у ребят и посмотрел, как проходит процесс у маленького, но гордого бизнеса.

Кроссовки с городецкой росписью

— У меня это уже третья пара с городецкой росписью, приноровилась. Тем более обучала мастер, которая 40 с лишним лет этим занимается. Ездили на завод, и она рассказывала про технику нанесения. Директор увидел мои работы: «Можно уже к нам приходить, без работы не останешься», — улыбается дизайнер студии Олеся.

Ради того, чтобы работать в студии, Олеся переехала из Санкт-Петербурга в Нижний Новгород. Всего в команде шесть человек, и все делают всё. Разрисовывают вещи, восстанавливают обувь и шьют ботинки.

— У нас коллаборация с людьми, которые профессионально занимаются городецкой росписью. Эти кроссовки (на фото ниже) мы собрали с нуля, планируем продавать их по 18–20 тысяч за пару. Если нужно просто нанести городецкую роспись на обувь, это будет стоить, скорее всего, до пяти тысяч рублей, — рассказывает 23-летний основатель студии Филипп Определяков.

Кроссовки с необычным дизайном студия дарила, к примеру, заместителю губернатора Нижегородской области Олегу Берковичу. Похожую пару вручили и главе Росмолодежи Ксении Разуваевой.

— Наш бренд двигается в патриотическую символику, — объясняет Филипп. — Русская геральдика — основное направление. И стилизация будет под нее, и вся идея тоже такая — имперская. Дизайн разработали, надо только показать.

С чего всё начиналось

Поиски любимого дела заняли у Филиппа несколько лет. Он учился в юридическом университете и готовился стать судьей, но быстро понял, что эта сфера его не интересует. Стал заниматься программированием, затем — тендерными аукционами. Но надолго в этих областях не задержался.

Однажды пришел в сеть химчисток, которая к тому же расписывала обувь. И отдал свои кроссовки, чтобы их раскрасили в яркие цвета.

— Прождал три недели, и ничего не сделали. Прихожу и со злостью спрашиваю: «Где кроссовки?» Отвечают: «Да, сейчас всё будет». За полчаса покрасили. Смотрю и понимаю, что работа-то простая, прикольная, — вспоминает Филипп.

Он позвонил другу детства Евгению и предложил ему начать бизнес — открыть студию кастомизации.

Кастомизация — это возможность изменить стандартные одежду, обувь, сумку, обложку для смартфона, интерьер и многое другое под себя, свои вкусовые и стилевые предпочтения.

Так совпало, что Евгений совсем недавно отучился в Москве на кастомайзера и хотел заниматься этим делом как хобби. А тут — Филипп с идеей о бизнесе.

Вместе они начали создавать студию. Нашли помещение, где сделали ремонт. Заказали необходимое оборудование.

«Давайте рисовать, и попрут заказы», — говорил новоиспеченным коллегам Филипп.   Выложил пост в соцсетях и… никто не пришел.

— Спойлер: в следующие два года тоже никто не пришел. Только друзья. Мы рисовали им что-нибудь бесплатно. Деньги доставали везде, где только можно, подрабатывали. Я даже в какой-то момент стал блогером, снимал видео. Но грянул коронавирус, мы все поссорились, фактически в студии остался я один, — вспоминает о первых шагах дизайн-бюро Филипп.

Кроссовки для сотрудников «Сбера»

После карантина команда стала потихоньку восстанавливать студию. Вернулся к работе друг Филиппа по университету, Никита. Заказы в основном были небольшие: на химчистку, восстановление обуви. Филипп хотел научиться делать свою обувь и даже прошел обучение в Москве, где ему дали «базовые знания».

— Приезжаем в Нижний Новгород, покупаем самую первую легендарную машинку. И такие: «Что будем делать? Не знаю». И потратили еще полтора года на обучение тому, как будем шить. Шили разные кроссовки, портили их, видоизменяли. И вот со временем пришли к осознанию, что надо делать всё. Иначе ничему не научишься, ничего не получится, — говорит основатель студии.

По словам Филиппа, долго занимались ремонтом обуви, поэтому хорошо знали, как делать ее качественно и какие бывают слабые места. Когда команда научилась создавать обувь, количество заказов выросло.

— Мы сначала немножко брезговали что-то брать, — вспоминает Филипп. — Прошлым летом к нам постучался «Сбер»: «Можете сделать нам 125 пар кроссовок и 160 кепок?» Мы такие: «Конечно». И сделали за три дня. Над этим трудились пять человек. Меняли стельки, шнурки, наносили логотип. Попутно красили кепки. Они потом, как гроздья винограда, висели на улице.

Кто в команде

Основали студию три человека: помимо Филиппа, еще Евгений и Никита. Сейчас в команде шесть человек. Каждый отвечает за свое направление: химчистка и восстановление обуви, пошив, дизайн, машинная вышивка, закупки.

— У нас нет людей с профильным образованием, — поясняет Филипп. — Только я, прошедший курсы по обувному ремеслу. Это весь наш опыт. Единственный человек с профессиональным образованием — Олеся. Она окончила питерский вуз, но тоже не в нашей сфере.

В студию приходит много тех, кто хотел бы там работать. Одни, научившись ремеслу, уходят создавать свой бренд. Другие бросают дело, потому что оно их не привлекло. Также в команде есть воспитанник «Хулиганодома» (это региональный центр наставничества подростков), с которым сотрудничает студия: парень работает пару часов в неделю.

Филипп говорит, что студия принимает самые разные заказы. Некоторых клиентов с их фантазиями приходится «опускать» на землю и предлагать другие, более приземленные варианты. Некоторые работы просят переделать.

— Конечно, я бы соврал, если бы сказал, что успеваем всё и всегда в срок. Нет, бывает, что задерживаем заказ, но обязательно предупредим клиента. Если он говорит, что никак, работа нужна вовремя, мы остаемся допоздна, — говорит Филипп.

Однажды в студию обратился клиент, который попросил нарисовать на одежде статую, со скрупулезно высчитанными пропорциями. Угодить этому человеку удалось лишь с третьего раза.

Люди любят вещи

По словам Филиппа, за несколько лет работы они расписывали машины, дома, «супердорогие вещи». Иногда приходили люди с обувью в очень плохом состоянии и просили ее восстановить. Как-то принесли кроссовки, которые были «в труху». Работу оценили в пять тысяч рублей, при этом новая модель стоила три тысячи. Клиента предупредили об этом, но он всё равно решил восстановить старые кроссовки.

— И еще одна пара, о которой хорошо помню, — продолжает Филипп. — Парень принес кроссовки в очень плохом состоянии. Говорю: «Дружище, ну тут вообще смысла нет [восстанавливать]». Он отвечает: «Неважно, это подарок отца, он недавно умер. Это память». Мы всё сделали ему за полцены, он остался доволен.

Как считает Филипп, в России, как нигде, развит культ вещей. Люди любят их, хотят хранить и «вдыхать новую жизнь».

— Потихонечку эта сфера [кастомизации] затухает, всем уже надоело просто рисовать на кроссовках, — поясняет Филипп. — Она никогда не была суперпопулярна в России. Но не страшно, надо самим создавать тренды, много экспериментировать. Если начинаешь заниматься прокрастинацией, всё — в творческой сфере ты умер.