6 октября в Казахстане пройдёт референдум по вопросу строительства атомной электростанции. Решение таких вопросов через общенациональное голосование – событие беспрецедентное, отражающее серьёзные проблемы и тенденции в Казахстане.
Тема строительства АЭС в стране звучала давно, с первых лет независимости. В середине 1990-х министр науки – президент Академии наук Владимир Школьник заявил, что в 400 километрах северо-восточнее Алматы на берегу озера Балхаш будет строиться АЭС. Предполагалось построить три блока, мощностью 640 мВт каждый. Уже в ноябре 1997 г. планировалось завершить технико-экономическое обоснование проекта, строительство начать в 1999-м, а завершить за семь с половиной лет. Для финансирования, которое оценивалось в 2 млрд долларов, предполагалось создать международный консорциум. До 2030 г. предполагалось построить на западе и в центральной части Казахстана ещё 4–6 малых атомных станций мощностью по 1 млн Вт.
Тот проект без особого шума канул в Лету. Причиной была не столько атомофобия, просто у заинтересованной стороны не хватило лоббистских ресурсов. Тогда в молодой стране подобное случалось нередко в разных сферах. Но главное было в том, что Казахстан тогда не испытывал дефицита электроэнергии: при СССР в республике, в расчёте на общесоюзное потребление, создали столько мощностей по её генерации, что с распадом Союза Казахстану хватило их с лихвой. Вот это и создало проблемы на перспективу, так как вселило чувство успокоенности на этот счёт, отодвинуло проблемы энергетики на очень второстепенный план. А с проведением приватизации в этом секторе – и подавно.
Интересно, ведь тогдашнее руководство Казахстана училось в партшколах и, казалось бы, должно было помнить фразу Ленина про важность электрификации, ибо без неё «поднять промышленность невозможно». Но игнорировало завет классика. Вероятно, это не в последнюю очередь было связано с «болезнью Большой нефти», которой страдал казахстанский истеблишмент вплоть до середины нулевых: во многом с подачи западных экспертов ожидалось, что на казахстанской части каспийского шельфа скоро начнётся, в гигантских объёмах, нефтедобыча. Звучало даже выражение «вторая Саудовская Аравия». Получалось, что надо лишь немного подождать, и всё решится само собой. До энергетики ли было при таких надеждах?
Время от времени под давлением компаний, управлявших или владевших электростанциями, власти начинали обсуждать тему повышения тарифов – «тариф в обмен на инвестиции». Но должного развития это не получало. Во многом по причине политического ноу-хау эпохи Нурсултана Назарбаева: как только появлялись признаки возможных крупных политических или экономических проблем с трудно прогнозируемым масштабом и влиянием, в Казахстане проводилась «перезагрузка легитимности на опережение» – досрочные выборы президента или парламента. А кто же будет перед такими важными событиями поднимать тарифы на электроэнергию?
Так Казахстан подошёл к рубежу 2020-х, когда оживилась экономика и, главное, заметно выросло население. Если в 2000 г. в стране проживало менее 15 млн человек, то в 2023-м уже более 20 млн, с чёткой тенденцией на дальнейший рост. И энергетика оказалась совершенно не готова к увеличению нагрузок. Самым убедительным образом это проявилось в два последних года. Произошла целая серия аварий на ГРЭС и ТЭЦ Экибастуза, «энергетической столицы» Казахстана, как и в ряде других городов. Аварии происходили на крупных и малых объектах генерации, в электрическом и тепловом сетевом хозяйстве. В мае 2024 г. министр промышленности и строительства Казахстана Канат Шарлапаев заявил, что в двенадцати городах страны износ ТЭЦ – критический. Например, в Экибастузе – 91 процент, в Павлодаре – 83 процента, в Актау (это «нефтяная столица» Казахстана) – 71 процент. Но чего не ожидали даже самые мрачные Кассандры от энергетики, это что проблема коснётся нефтедобычи, основы казахстанской экономики. Из-за проблем с поставками электроэнергии начали снижаться и объёмы нефтедобычи. В стране – энергетический кризис, пока вялотекущий, но с частыми и болезненными срывами. Неизбежно придётся поднимать тарифы, не лучший фон для развития перерабатывающей промышленности, диверсификации экономики. Но и это, по мнению экспертов, позволит лишь поддержать изношенную систему.
Нынешнему президенту Казахстана от предшествующей эпохи досталось весьма непростое наследство. Оборудование на станциях кое-как латается, дефицит электроэнергии восполняется закупками в России. Фактически Казахстан сегодня зависит от России, и зависимость нарастает. Вот как об этом в интервью казахстанскому изданию Ратель.кз рассказал известный энергетик и общественный деятель Пётр Своик: «Сердце нашей энергосистемы находится не в Казахстане, а в России, потому, что частота – это самое важное. У нас она поддерживается за счёт перетока из России. Когда-то это было 100, 200, 300 МВт, в прошлом году поднималось до тысячи, а в декабре, в сильные морозы, было полторы. Это рекорд, обычно от 200 до 500 МВт в пиковые вечерние часы, особенно зимой. Много это или мало? В тот рекордный по объёму российских поставок день потребительская нагрузка в Казахстане была 16,5 тысячи МВт. Она тоже плавает в диапазоне 15,5–16,5 тысячи МВт. А мощность всей нашей системы составляет порядка 15 – 15,3 тысячи МВт. Это всё по максимуму, что могут выдавать наши энергетики, и то при условии, что всё работает в этот момент, нет никаких аварийных отказов ни на электростанциях, ни на сетях. Всё остальное нам приходится покрывать российской электроэнергией».
На таком фоне в последние годы оживлялась идея строительства в Казахстане АЭС.
Долгое время эту тему в информационном пространстве продвигали только люди, непосредственно связанные с казахстанским атомным комплексом. Стоит напомнить, что Казахстан – мировой лидер по добыче топливного урана. Идея АЭС всегда имела предсказуемо многочисленных критиков. Иначе и быть не могло: в казахстанском обществе существует сильная рефлексия на теме атома, идущая от истории Семипалатинского испытательного полигона. Но постепенно и у АЭС стали появляться сторонники. Сегодня можно говорить о существовании двух лагерей, весьма активных в информационном поле и работающих с населением. Сторонники, это в основном, как уже было сказано, профессионалы атомной или энергетической отрасли. Противники – экологи и различные общественные активисты.
Аргументы первых, в обобщающем виде, примерно следующие: в Казахстане нарастает дефицит электроэнергии, к 2030 г. потребность электрической мощности составит 28,2 ГВт, а располагаемая мощность, даже с учётом ввода новых мощностей составит 22 ГВт. Нужен некий рывок в генерации, и обеспечить его может только АЭС. Кроме того, включение Казахстана в число атомных энергетических стран позволит создать новые отрасли производства, научные сферы, нарастить различные компетенции, использовать часть своего урана уже не как первичное сырье, идущее на экспорт, и в итоге, возможно, стать экспортером электроэнергии.
Оппоненты возражают, что, если говорить о рубеже 2030 г., то строительство АЭС не будет завершено к этому времени. Плюс, конечно, звучит тема Чернобыля. Строить АЭС планируется в районе озера Балхаш, что создаёт экологические угрозы и потребует немалого количества воды для технологических целей, а в регионе и так нарастает её дефицит. И вообще, говорят противники, атомная генерация – это в целом в мире уходящий тренд: Германия отказалась от АЭС, в США действующие блоки постепенно выводятся из строя. В Казахстане, говорят противники, сам Всевышний велел развивать возобновляемую энергетику: огромные площади, во многих регионах сильные и постоянные ветра, обилие солнца.
Дальше между спорящими сторонами начинается дискуссия о том, какая генерация дороже и устойчивее. В самое последнее время у антиатомной позиции появилось ответвление: АЭС не нужна, но опираться нужно не на возобновляемую энергетику, а на газовую генерацию. На что оппоненты возражают: своего газа в Казахстане недостаточно, а если импортировать его из России, то в чём такая схема отличается от нынешней, когда в России закупается электроэнергия?
Что же власти? Долгое время они были как бы вне дискуссии. Констатируя проблемы в энергетике и то, что идея АЭС существует, они ни на каком уровне не обозначали своего отношения. И здесь мы подходим к части атомного дискурса, без которой многого в нём не понять.
С самого начала зарождения идеи АЭС в Казахстане все были уверены, что если «да», то строить её будет «Росатом». И традиционно существующие у части казахского общества критические настроения в отношении России в целом, усилившиеся в последние два года, естественно, находили своё отражение и здесь. В этой части общественного спектра распространено убеждение, что идею АЭС «продавливает» Москва на очень высоких политических уровнях. Впрочем, и сторонники АЭС, фактически, говорят о том же: упомянутый выше эксперт Пётр Своик недавно заявил СМИ: «Ключевое слово в вынесенном на референдуме вопросе отсутствует, следует читать так: “Согласны ли вы на строительство российской АЭС в Казахстане?”». Стоит напомнить читателям, что из 13 первоначальных претендентов, были отобраны четыре потенциальных строителя АЭС: китайская CNNC с реактором HPR-1000, корейская KHNP c реактором APR-1400, российская «Росатом» c реакторами ВВЭР-1200 и ВВЭР-1000, французская EDF с реактором EPR-1200.
То, что официальная Астана долгое время не определялась с вопросом, наблюдатели связывали с некими сложными и многофакторными переговорами, касающимися разных аспектов взаимоотношений двух стран.
Решение президента Токаева вынести вопрос на референдум и в целом, и в этом конкретном контексте выглядит как единственно правильный ход. Каким бы ни был исход, он поставит точку в дискуссии, хотя, вероятно, не в кипении страстей вокруг идеи.
Каким же может быть итог референдума? Ни перед одним из голосований за годы независимости в Казахстане не было такой интриги (впрочем, до этого её вообще не было). Казахстанский Институт стратегических исследований при Президенте РК приводит такие данные: «В целом 60,2 процента казахстанцев положительно относятся к идее строительства АЭС в Казахстане. Из них 38,6 процента – положительно, 21,6 процента – скорее положительно. По сравнению с предыдущим опросом, проведённым в августе, число сторонников идеи строительства АЭС выросло с 53,1 до 60,2 процента. Об отрицательном отношении к идее строительства АЭС говорят 24,9 процента, из которых резко отрицательно – 9,1 процента, скорее отрицательно – 15,8 процента. Затрудняются ответить – 14,9 процента». На это критики говорят, что к казахстанской социологии всегда были большие вопросы, особенно при рассмотрении тем такого уровня. Но что бы там ни было с опросами, президент Касым-Жомарт Токаев 3 октября заявил: «Чтобы не остаться на обочине мирового прогресса, надо использовать свои конкурентные преимущества. Если граждане проголосуют “за”, тогда данный проект станет самым масштабным за всю историю Казахстана… Плюсы от этого строительства ощутит на себе молодое поколение казахстанцев… Мы, невзирая на сложности, должны идти только вперёд».
Сделано заявление было на республиканском форуме депутатов маслихатов (местных органов представительной власти) всех уровней. Наиболее эффективная аудитория в такой ситуации. Тем временем ОБСЕ, приглашённая прислать наблюдателей на референдум, отказалась, сославшись на загруженность другими мероприятиями. Зато подтвердили свою готовность Шанхайская организация сотрудничества, Организация тюркских государств, Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии и СНГ. Похоже, интриги в предстоящем референдуме становится меньше. Но, как бы то ни было, у казахстанского общества впервые есть возможность повлиять на своё будущее.