Молодая режиссерка из Тольятти сменила Литературный институт на ВГИК, научилась у Владимира Меньшова смелости и сделала первый полный метр: в октябре в прокат выходит озорное подростковое драмеди «Хуже всех» с Евгенией Добровольской и Александром Обласовым. Перед самарской премьерой Собака.ru поговорила с Сашей о волейболе, выборе пути и перспективах, которые открываются перед молодыми специалистами.
Пока готовился к интервью, выяснил, что, ради кино ты бросила Литературный институт, а в 22 года хотела снимать как Годар. Но для этого нужно сначала посмотреть что-то из снятого мэтром кино и поступить в институт, правильно? И вот, наконец, вопрос: что привело тебя к Годару и почему выбрала Литинститут?
Я родилась в Тольятти, и – как ты, наверное, догадываешься – в этом городе не очень популярны профессии: режиссер или литературный критик. Да, на литературного критика я тоже училась! Но сначала много лет занималась волейболом и мечтала стать профессиональной спортсменкой, поехать на Олимпиаду, получила звание кандидата в мастера спорта. Но, в восьмом классе все мои сокомандницы резко выросли, а я осталась со своими несчастными метр семьдесят восемь. Для волейбола критично: я даже коротышкой себя считала какое-то время. Через год стало ясно, что никакой большой спорт мне не светит, вернулась к своей параллельной мечте – стать журналисткой. Я писала рассказы пока в волейбол играла и даже в городских конкурсах участвовала, но тогда спорт заметно перевешивал. К тому же однажды меня жёстко высмеяли в команде за мое увлечение писательством, так что я даже зарекалась, что больше ни строчки.
Никогда не говори никогда?
Так и получилось. Когда я «ушла» из спорта и встал вопрос, куда поступать, я выбрала филфак в Тольятти. Но, проучившись там полгода, поняла, что это ужасно, и я больше не смогу. Я, конечно, понимаю, что старославянский — это наше всё, а древнегреческий — это прекрасно, но мне было скучно, потому что мы ничего не создавали. Тогда я начала гуглить, и узнала, что в Москве есть Литературный институт. За полгода написала вступительные работы, и пошла с папой забирать документы. Точнее папа пошел помочь мне донести две сумки с книгами в библиотеку. Помог, пошел покурить, а я выхожу и говорю: «Ну, все! Я забрала документы и еду в Москву!». Папа в шоке, стал звонить — маме. Сказали, что денег мне на дорогу не дадут. А я такая: «Ну и ладно, у меня свои есть!» Скопила за полгода целых пять тысяч со стипендии — на билеты до столицы хватило бы. Денег мне потом, конечно, дали, и я поехала. На автобусе.
Как один гасконец когда-то двинулся в Париж?
Есть что-то общее! Я ехала с челночницами, которые меня всю дорогу кормили бутербродами. Мощные женщины! Потом: московское метро, общага, душ в подвале, вступительные, и вот заветные списки: поступила! Родители были очень рады. В институте я встретила чудесного друга Сергея, который и стал моим проводником в мир кино. Он был из суперинтеллигентной семьи из Омска: папа Сергея в 90-х издавал Лимонова, а сам он в этот момент засматривал до дыр «Александра Невского» Эйзенштейна. На первом курсе Сергей показал мне «Птиц» Хичкока, а я после фильма заявляю: «Ну, ты знаешь, сейчас как-то покруче фильмы». А он в ответ: «Так, это делали, потому что он так однажды сделал!» А дальше целая лекция про кино! Эти двадцать минут стали моим поворотным пунктом: я не только поняла величие Хичкока, но и сама влюбилась в кино. Мы начали очень много смотреть, снимать, я сняла полудокументально-игровой фильм про папу и велосипед. Папы уже нет, а фильм есть, за это я люблю кино. А потом предложила Сергею поступать во ВГИК. Писать мне было одиноко и скучно, а кино делать весело.
То есть ты всё-таки командный игрок?
Да, точно! У меня есть теория, что жизнь меня всё время готовила к режиссуре: волейбол — быстрое принятие решений в моменте и работа в команде; скрипка, на которую мама заставляла ходить, — монтаж и темпоритм; художка — композиция и операторское; литература — сценарное и психология. Добавить сюда работу с актерами и вуаля — вы режиссёр. И вот за работой с актерами мы пошли поступать во ВГИК: меня взяли, а Сергея нет. Самое интересное, что мы собирались подаваться к Хотиненко, а в последний момент узнали, что набирает ещё и Меньшов – пришлось срочно распечатывать второй пакет документов.
Мне всегда казалось, что Меньшов, скажем так, фигура не менее глыбистая, чем Хотиненко!
Абсолютно с тобой согласна: а если посмотреть на регалии, то Меньшов точно круче. Но в те годы интернет был не такой чудесный, как сегодня, а сайт ВГИКа выглядел гораздо хуже, чем сейчас. Проще говоря, мы просто не знали, что Меньшов тоже набирает. Но к счастью я попала в группу к Владимиру Меньшову, мне кажется, он был лучшим мастером для меня. Он придерживался простой позиции: «Мы вас набрали, у вас тут куча педагогов и возможность снимать кино – вот и снимайте! Вы уже молодцы, так что дерзайте, а я пойду займусь актерами!»
А есть какой-то его совет, который ты запомнила на всю жизнь?
Да! Правда, он дал его не мне: моя сокурсница пришла к нему со сценарием, они начали спорить, и он в какой-то момент поднял руки и сказал: «Все! Твоя ошибка – это твоя ошибка!». И отпустил её набивать её персональные шишки. Из этого разговора я сделала два вывода: могу слушать советы, могу не слушать. Главное работать и делать выводы. Получается Владимир Валентинович научил меня свободе и смелости идти своим путем. Для режиссера важно – освободиться от подражания в своем творчестве, перестать стремиться быть похожим на Тарковского или того же Годара. На первом курсе меня очень восхищал Жан-Люк и я мечтала снимать, как он. Слава богу, до меня дошло, что это очень плохая идея. Очень. Меньшов часто рассказывал, всегда шел своей дорогой, хоть иногда ему и было одиноко. Его недолюбливал Тарковский, не очень жаловал Михалков, а когда вручали Оскар, все сидели и говорили: ну что, посмотрим, как там наш Меньшов, как фанера над Парижем пролетит. И, несмотря на эту какую-то невписанность в тусовки, он все равно продолжал делать то, что считал классным. Владимир Валентинович был сильным человеком.
Давай поговорим о твоем фильме: «Хуже всех» называют открытием 46-го Московского международного кинофестиваля. Для тебя важно такое признание экспертного комьюнити, или тебе интереснее просто снимать то, что ты хочешь?
Эх! Когда я первый раз побывала со своим первым короткометражным фильмом на фестивалях, я вдруг поняла: фестивали — это прикольно, но гораздо интереснее, когда фильмы смотрят зрители. А ещё веселее снимать кино. Мне будет приятно, если «Хуже всех» получит хорошую прессу от профессионального комьюнити или статуэтки. Но, я понимаю, что круг экспертов достаточно узок, что на них влияет мода и тренды, поэтому себе дороже за ними гнаться. Лучше создавать тренды. А ещё, мне кажется, много зависит от истории: какие-то сценарии читаешь и понимаешь — о, фестивальное кино, а это уже зрительское. «Хуже всех» оно как будто бы где-то посередине. Такое, знаешь: ни нашим, ни вашим.
А как в мире кино относятся к молодым режиссерам и насколько для тебя важен «режиссер» или «режиссерка»?
«Режиссер» чаще всего говорят взрослые мужчины или взрослые женщины. Вообще, выбор феминитивов или отказ от них, это своего рода маркер принадлежности к определенным взглядам. Поэтому глобально мне без разницы, как меня назовут, обо мне это мало, что говорит. Но феминитивы — это удобно, особенно с иностранными именами, где не всегда ясно, он или она. А к молодым специалистам в кино относятся так же, как и везде: кто-то их очень любит и верит, что за молодой кровью будущее, а кто-то уверен, что все эти выскочки ничего не знают, ничего не понимают и снимают какую-то ерунду. В общем, бывает такое, что люди в спорах используют аргумент «я старше тебя, я лучше знаю», а бывает и нет.
Вот с одной стороны мы говорим про молодого режиссера, а с другой стороны у тебя уже есть сценарный курс! Ты уже готова учить?
Слушай, так случайно сложилось. На четвёртом курсе ВГИКа мне показалось, что не хватает знаний по монтажу и я пошла учиться к монтажёрке Дарье Гладышевой. А на втором занятии она говорит: «Мне нечему тебя научить, приходи лучше ко мне преподавать!». У неё была киношкола для подростков, в которой начался мой педагогический путь. Мне нравилось делиться опытом и помогать ребятам находить свой стиль. Видимо, этому я научилась у Меньшова. Не всегда знания решают, иногда автора важно поддержать и вдохнуть в него энергию. А потом как-то сам собой подтянулся сценарный курс, где я делаю то, что хорошо умею: вдохновляю и помогаю со структурой.
А как ты выбираешь сценарии? Есть ли у тебя какие-то критерии выбора? Где-то ты их ищешь, как определяешь темы?
Когда ты молодой режиссер, тебе приходится быть немного всеядной, потому что предложений не то, чтобы очень много. «Хуже всех» мне прислали, это было моё первое предложение после выпуска, я прочла и подумала, что это не совсем моя история: там был более жесткий буллинг. Потом я несколько дней подумала, посоветовалась с одногруппниками и вдруг почувствовала, что смогу сделать эту историю весело. В общем, мы обсудили с продюсером моё видение и я прыгнула в этот поезд. А дальше уже правили на бегу…
То есть режиссер влияет на сценарий?
Конечно, да! За исключением, пожалуй, праймтаймовых сериалов: вот там ты ни на что не влияешь, а просто снимаешь, что тебе дали, и всё. Я, конечно, и там попыталась влиять, и к третьему кругу правок мне просто перестали отвечать. Но в полнометражном кино режиссер отвечает за язык и интонацию. А что касается выбора сценариев, сейчас мне больше интересны женские истории. Только не думай, что я придерживаюсь гендерного принципа: с удовольствием возьмусь за интересную мужскую историю, но притягивают больше женские! Ещё мне важно, чтобы герои были живыми, яркими и сильными. Мне нравится работать с персонажами, которые что-то делают, решают и ошибаются. Нравится, когда в герое есть какая-то витальность. После героя мне важна возможность сделать красиво, я люблю я визуал, без него мне в кино скучно.
Скажи, пожалуйста, есть ли какой-то у тебя идеальный фильм на текущий момент?
Слушай, мне очень нравится фильм «Атлантика», который сняла Мати Диоп. В нем есть и социальная проблематика: молодые парни ради заработков подвергают себя смертельной опасности и магический реализм, когда души этих погибших парней вселяются в их девушек и требуют вернуть долг у строительного магната. И это сочетание магии и «социалки» получилось очень завораживающим. К нему добавили красивый саундтрек, любовный треугольник – и фильм стал совсем невероятным. Мне очень нравится «Манчестер у моря» — безумно трогательный фильм про хорошего человека, который по глупости допустил трагедию. Ну и конечно же, Жан-Люк Годар! Он идеален примерно, во всех своих фильмах, но я больше всего люблю средний период: «Презрение» и «Уик-энд». Но если выбирать один, то это будет «Прощай, Речь» — идеальный фильм. Просто идеальный.
У меня остался последний вопрос: «Хуже всех» можно считать пройденным этапом, правильно? То есть ты его сняла, вот он вышел и дальше от тебя уже мало что зависит, ты молодец! Скажи, пожалуйста, какими планами на будущее ты можешь поделиться?
Планы? Ну, вообще, точно можно сказать, что мы планируем снять клип «Золотым зубам» — должен получиться прикольный визуальный трип с элементами абсурда, который мы будем снимать на крокодиловой ферме. У нас с моей знакомой сценаристкой есть интересная и задорная история с живой главной героиней – должно получиться хорошее роуд-муви. И эти задумки отражают мои векторы. Мне хочется двигаться в мелодрамы и драмеди и параллельно мечтаю попробовать себя в триллерах и пост-хоррорах. Первые хороши, потому что они живые и трогательные, а я люблю хорошее кино про людей. Вторые позволяют расширять киноязык и создавать новый визуальный стиль, а я люблю визионерское кино. И через пару лет рассчитываю объединить визуальные аттракционы с человеколюбивыми историям в крутую сказку или фантастику. Создать новый мир в кино — это звучит как крутая и сложная задачка. И меня это вдохновляет.
Информационный обзор редакции. 16+