Специальная военная операция на Украине и освобождение территории Донбасса от укрнацистов позволила нам осмыслить историческую судьбу России и Донбасса в 1920-1930-е годы, отказаться от устоявшихся постсоветских мифов. Меняется реальность, меняется и миф, однако уже сформировавшаяся в общественном сознании картина влияет на общественное бытие, смещая акценты, затрудняя восприятие действительности, в конце концов, общество осознает необходимость беспристрастного взгляда на прошлое. Об этом говорим с доктором исторических наук, профессором, Почетным работником воспитания и просвещения РФ, заведующим кафедрой «История России и Основы российской государственности» СевГУ Сергеем Данильченко.
– Сергей Леонидович, особенно это относится к событиям, коренным образом, изменившим судьбу Донбасса и России в целом. Как нам сегодня относиться к событиямв 1920-1930-ых годов?
– Судьба Донбасса в 1920-1930-ые годы объективно связана с деятельностью И.В. Сталина, который был политическим прагматиком, человеком, погруженным в практическую работу, государственным деятелем со сформировавшимся мышлением практика, для которого теория имела прикладное значение.
В условиях взаимодействия в формировавшейся советской внешней политике двух противоречивых начал: курса на мировую революцию и необходимости мирного сосуществования для выживания советского режима, Сталин в отношении «революционного движения на Западе» был скептиком, что проявилось, в частности, в дискуссии о Брестском мире, акцентировании значения Востока, роли национального фактора в сплочении поляков в период войны с Польшей в 1920 году, сдержанной позиции в период революционных выступлений в Германии в 1923 году, когда он предлагал немцев «сдерживать, а не подстегивать».
Профессиональным историкам хорошо известны дискуссии Сталина с Лениным в 1922 году по поводу сталинского плана «автономизации», то есть вхождения четырех республик в состав России в качестве автономных образований. Договор об образовании СССР 30 декабря 1922 года был принят в ленинском варианте, но эти дискуссии отражали различие в видении исторической перспективы: сталинский план предполагал приоритет внутренних задач, а ленинский – создание союза государств, для которого приоритетом являлись задачи внешние. Таким образом, степень консолидированности государства в этих планах была различной. Это противостояние, в конечном счете, решилось болезнью и смертью Ленина. Но во всей этой истории параллельно решалась историческое будущее Донбасса.
– Развал исторической России имел тяжелые цивилизационные последствия. Как их удалось нивелировать?
– Развал России, стартовавший в феврале 1917 года, был вызван, прежде всего, войной, резким ослаблением власти центра, недовольством его политикой как в центральной части страны, где давно перезрел земельный вопрос, так и на ее национальных окраинах, элиты которых стали требовать свободы, не дожидаясь созыва и решений Учредительного собрания.
К сожалению, прежняя советская, так и нынешняя российская историография, дают лишь общие сведения о центробежных силах, раздиравших Российскую империю. В первую очередь необходимо проанализировать причины ослабления фронта после Февральской революции, а именно – ухудшение снабжения действующей армии, нежелание солдат воевать, усиленное революционной пропагандой и т.д. В ряду этих традиционно значимых историографических причин исследователи не замечают основную – роль украинской Центральной Рады, органа, практически самоназначенного, но с первых дней своего существования, потребовавшего наряду с государственным суверенитетом Украины переформирования действующей армии путем выделения из нее частей, состоящих из украинцев и главной ставке не подчиненных.
Ключевой проблемой данного исторического сюжета является Брестский мир, благодаря которому до сих пор некоторые историки обвиняют большевиков в предательстве национальных интересов. При этом из исторической памяти современных украинцев и русских вымараны следующие исторические факты: во-первых, в результате сепаратистских действий Центральной Рады военное положение немцев и их австро-венгерских союзников на Восточном фронте существенно улучшилось, во-вторых, масштабы одних только продовольственных поставок из Украины немцам и австрийцам резко возросли, в-третьих, Россия лишилась всяких шанцев на справедливый мир без аннексий и контрибуций.
– Сергей Леонидович, многие большевистские вожди были, по сути, «красными» глобалистами, заразившиеся национализмом, принципами независимости от центра. Это так?!
– В числе таких политиков нередко были представители не коренной национальности. Так болгарин Н. Крестинский, в прошлом подданный румынской короны, половину жизни проживший в Европе, в Россию впервые приехал в 1919 году как представитель балканской конфедерации в Коминтерне и в том же году возглавил компартию Украины. Другой большевистский лидер, возглавлявший вооруженные силы Украины и Крыма, – М. Фрунзе родился и вырос в Туркестане, его отец – обрусевший молдаванин, мать – русская. Оба этих политических деятеля яростно отстаивали принципы конфедеративного союза республик.
Была, наконец, категория большевиков, исходивших из того, что Россия исторически сложилась как единое целое, состоявшее не просто из национальных территорий, а промышленных и аграрных регионов, органично связанных между собой кооперацией, транспортной сетью. По их глубокому убеждению, стоит вырвать из этого комплекса какую-то часть – нефтяной Баку, хлебную Кубань, Урал с его металлургией, перекрыть Волгу как водную артерию – и разруха стране обеспечена, что и произошло в ходе Гражданской войны.
НЭП действительно помог подняться крестьянству, оживил торговлю, но многие промышленные предприятия в результате разрыва хозяйственных связей так и не были восстановлены. Поэтому сеялки, даже косы импортировались за валюту, зарплата рабочих составляла от одной трети до половины дореволюционной, а безработица стала массовой.
Это – следствие территориального разрыва страны по национальной принадлежности. Выход из данного исторического тупика к реальному единению данной когортой большевиков виделся не через конфедерацию независимых национальных образований и не их федерацию с правом выхода из нее, а через автономию, способствующую культурному и экономическому подъему национальных окраин. По мере же их приближения к уровню ведущих экономических и культурных центров автономия должна была уступить место принципу унитаризма, который, собственно говоря, и скрепляет ряд стран современного цивилизованного мира.
Именно такую модель и обосновывал И.В. Сталин, которого поддерживали С.М. Киров и Г.К. Орджоникидзе. После того, как Сталин в апреле 1917 года выступил в «Правде» со статьей по национальному вопросу, П.Н. Милюков в своем докладе съезду кадетской партии, состоявшемуся в мае, дословно повторил сталинские тезисы построения российского многонационального государства.
– Как известно, большевистские лидеры были категорически против национализма как такового, так как он не вписывался в реализуемый последними проект марксистского глобализма?!
– Наиболее опасным признавался русский национализм, так как он мог найти поддержку в толще самого многочисленного народа страны – русских. Большевики опасались того, что новая волна русского национализма могла быть уже большевистской, но без глобалистского упования на мировую революцию. Например, в 1921 году на X съезде РКП (б) председатель ЦИК Украины Владимир Петрович Затонский открыто заявил об опасности нарастания русского «красного» патриотизма. Донбасс был важной реперной точкой противостояния нарождавшемуся украинскому сепаратизму, регионом, который всегда занимал прорусскую позицию. Начинались политические баталии, в том числе и за национально-территориальную принадлежность Донбасса.
И.В. Сталин занимал в данном вопросе прорусскую позицию. Он открыто полемизировал со сторонниками идеи поставить русских в неравноправное положение по отношению к другим народам страны: «Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного – это значит сказать несообразность».
На X съезде РКП (б) Сталин высказывался по вопросу о национал-уклонизме умеренно: «Положение великорусской нации, представлявшей господствующую нацию, оставило следы своего влияния даже на русских коммунистах, не умеющих или не желающих подойти ближе к трудовым массам местного населения, понять их нужды и помочь им вылезть из отсталости и некультурности. Я говорю о тех немногочисленных группах русских коммунистов, которые, игнорируя в своей работе особенности быта и культуры на окраинах, иногда уклоняются в сторону русского великодержавного шовинизма».
– Сергей Леонидович, к сожалению, В.И. Ленин потворствовал сепаратизму с 1917 года, в том числе и украинскому, поэтому и повел рискованную игру?!
– Весь механизм этой политической игры И.В. Сталин очень доходчиво раскрыл позже, в 1929 году, в беседе с группой украинских писателей: «…когда Ленин говорил об отделении национальностей вплоть до образования самостоятельного государства, он отчетливо формулировал так: «разъединиться для объединения» – это и есть марксистский подход… Ленин не стоял вовсе за то, чтобы все государства раздробились. Он стоял за то, чтобы они, государства, раздробившись, дали возможность создать почву для взаимного доверия рабочих и крестьян и потом поставить практически вопрос об объединении».
В отечественной историографии нет специальных исследований, в которых анализировалась истинная роль сепаратистов в развале российского государства. Именно национал-сепаратистские течения явились главной силой, разрушившей российскую государственность в 1917 году. Достаточно вспомнить о деятельности украинских националистов, которые смогли довести Временное правительство до раскола, выразившегося в выходе из него в июле 1917 года министров-кадетов А.А. Мануйлова, Д.И. Шаховского и А.И. Шингарева. Характерно, что один из самых активных политиков того времени П. Н. Милюков уже в эмиграции писал о том, что возникновению большевизма помимо прочих причин способствовали и «сепаратистские стремления интеллигентских вождей национальных меньшинств».
– Поэтому большая неприятность и постигла Ленина в отношениях с Украиной, где местные националисты начали потворствовать антибольшевистскому движению А.М. Каледина с целью как можно дальше отодвинуться от России?
– И в дальнейшем, когда Центральную Раду сменил прогерманский марионеточный режим П. П. Скоропадского, и при господстве С.В. Петлюры проводилась та же линия. Это было очень опасно и для большевиков, и для России, так как именно на Украине были сосредоточены основные запасы зерна и угля, без которых центрально-европейская часть России просто не могла развиваться, так как с Сибирью она была связана только транссибирской магистралью, которая постоянно блокировалась враждебными большевикам силами.
Конфликт с Украинской Радой заставил большевиков внести серьезные коррективы в свою национально-государственную политику, что потом и предопределило передачу Донбасса под украинскую юрисдикцию.
В 1918 году процесс воссоздания единого государства начался с добровольного тяготения народов к большевистской России. Весьма показателен в этом отношении следующий факт. В начале апреля 1918 года жители нескольких сел Мелитопольского, Днепровского и Бердянского уездов обратились в Москву с протестом против их насильственного присоединения к Украине, где правила тогда марионеточная прогерманская Рада и хозяйничала немецкая администрация. 6 апреля 1918 года И.В. Сталин откликнулся на этот протест следующим образом: «…если верно заявление о желании всего населения упомянутых трех уездов остаться в составе Российской Советской федерации между тем, как немцы и Киевская Рада хотят их насильственно присоединить к Украине, …пусть жители этих уездов немедленно созывают уездные съезды делегатов от волостей и ставят там вопрос, хотят ли делегаты и их избиратели присоединиться к Украине или остаться в составе Российской Федерации. Если выяснится после такого опроса, что уезды эти не хотят присоединяться к Украине, пусть президиум съезда отправит по телеграфу соответствующее решение уездов Киевской Раде и Совету Народных Комиссаров в Москве, требуя от первой отказаться от насильственного присоединения упомянутых уездов к Украине и предлагая Совету Народных Комиссаров принять уезды в состав Российской Федерации, зачислив их к Крымской и Донской Областям».
– Сергей Леонидович, а что же дальше происходит с Украиной и зачем ей пролетарский Донбасс?!
– В руководстве большевистской партии дальнейшая централизация государства рассматривалась как естественный процесс, обусловленный как внешними, так и внутренними причинами.
Г.В. Чичерин предложил накануне международной экономической конференции в Генуе включить в состав РСФСР «независимые» советские республики, исходя из того, что «если мы на конференции заключим договоры как девять параллельных государств, это положение дел будет юридически надолго закреплено и из этой путаницы возникнут многочисленные затруднения для нас в наших отношениях с Западом».
Необходимость преодоления центробежных тенденций для укрепления Советской власти очень ясно обрисовал в своем выступлении на Х съезде РКП (б) в 1921 году один из лидеров украинских коммунистов В.Г. Затонский: «У товарища Сталина в его тезисах имеется намек, что невозможно существование отдельных независимых республик ввиду угрозы их существованию. Больше того, сама сущность Советской власти вызывает теснейшее объединение, и даже если бы и не было военной угрозы, все время, поскольку мы имели бы дело с советскими республиками, они должны были бы объединяться экономически. Это совершенно естественно и необходимо, и этого на партийном съезде особенно доказывать не приходится. Совершенно естественно, если бы мы в ущерб окраинам укрепляли центр, то мы поступили бы правильно, и если бы нам нужно было для укрепления его даже ограбить окраину, – …то мы пошли бы и на это».
– Подобные взгляды были свойственны партийному большинству. Изоляционистские и сепаратистские настроения господствовали в гораздо большей степени у отдельных национал-коммунистических руководителей, нежели у рядовых коммунистов-националов. Однако «болезнь» национализма, как это нередко бывало в истории, легко распространяется среди народов, если их власти умело ведут националистическую агитацию и играют на болевых национальных проблемах?!
– По мере того, как часть национал-коммунистической элиты демонстрировала Москве все возрастающую независимость, большевистское руководство все более склонялось к идее о включении самостоятельных советских республик в состав РСФСР.
Эту идею одним из первых выдвинул в январе 1922 года Г.В. Чичерин. Тогда эта идея не прошла. И вскоре Москва имела все основания сожалеть о нереализованном предложении Чичерина.
На конференции в Генуе украинская делегация проигнорировала «единый дипломатический фронт» с РСФСР. Без всяких консультаций и согласований с российской стороной, украинская делегация пыталась заключить соглашение между Украиной и Германией, ставящее под удар российско-германский договор в Раппало от 16 апреля 1922 года.
Вопреки тому, что и Россия, и Германия предали полному забвению вопросы о долгах и о возмещении друг другу ущерба, причиненного в годы Первой мировой войны, посол УССР в Германии Владимир Христианович Ауссем потребовал, чтобы при заключении договора с Украиной немецкая сторона обязалась платить ей 400 миллионов марок, числящихся за ней со времен оккупации. Этот демарш был осуществлен по указке председателя Совнаркома Украины Христиана Георгиевича Раковского, который считал, что в основу экономического сотрудничества между УССР и Германией должны быть положены «денежные суммы, причитающиеся с Германии за оккупацию и реквизиции на Украине в 1918 году». К счастью, эту инициативу Ленин и НКИД быстро пресекли, но сам факт ее неожиданного появления был для Москвы очень неприятен.
– Сергей Леонидович, после того, как в конце сентября 1922 года Ленин настоял на создании новой федерации в форме СССР, разногласия между централистским крылом партии во главе с И.В. Сталиным и национал – коммунистами типа Раковского вступили в самую острую фазу?!
– 29 сентября 1922 года лидер украинских национал – коммунистов Х.Г. Раковский предписывает секретарю ЦК КП Украины Д.З. Мануильскому сообщить Г.И. Петровскому и М.В. Фрунзе, чтобы по приезде в Москву они отстаивали «нашу точку зрения», сформулированную Раковским достаточно откровенно: «Более всего для нашего революционного воздействия на заграницу имеет значение сохранение независимости Украины. Около десяти миллионов украинцев Польши, Галиции, Прикарпатской Руси, Буковины и Бессарабии ориентируются, и будут ориентироваться больше и больше на Советскую Украину».
Это указание политического руководства Украины было быстро принято к сведению.
3 октября 1922 года Политбюро ЦК КП Украины постановило «категорически высказаться за принятую последним Пленумом ЦК КПУ резолюцию о взаимоотношениях между РСФСР и УССР, признавшую необходимость сохранения независимости УССР» с оговоркой на предмет того, что «если ЦК РКП примет, однако, необходимость вхождения УССР в состав РСФСР, не настаивать на сохранении формальных признаков политической самостоятельности УССР, а определить отношения на основе практической целесообразности».
– Столь половинчатое решение отражало реальный расклад сил в партийной верхушке Украины?
– Сепаратистские позиции отстаивали помимо самого Раковского М.В.Фрунзе – заместитель предсовнаркома Украины и командующий ее вооруженными силами и управляющий делами СНК УССР П.Солодуб. Остальные руководители республики легко могли отступить (и отступали в дальнейшем) от «самостийных» позиций под давлением Москвы.
– Сергей Леонидович, после передачи Донбасса Украине Сталин проявлял опасения из-за частой перемены границ внутри СССР, а также стремился к защите интересов русских?!
– 12 февраля 1929 года И.В.Сталин встретился с группой украинских писателей. Главной темой беседы было обсуждение пьесы Михаила Афанасьевича Булгакова «Дни Турбиных», которую украинские писатели требовали снять с репертуаров театров, как разжигающую антиукраинские настроения. В ходе беседы украинская делегация неожиданно стала выражать территориальные претензии Украины на части Курской, Воронежской губерний и Кубани, в которых проживало много этнических украинцев.
На это Сталин ответил следующее: «Мы слишком часто меняем границы – это производит плохое впечатление и внутри страны и вне страны. Милюков даже писал за границей: Что такое СССР? Нет никаких границ. Любая республика может выйти из состава СССР, когда она захочет. Есть ли это государство или нет? 140 млн. населения сегодня, а завтра 100 млн. населения. Внутри мы относимся осторожнее к этому вопросу, потому что у некоторых русских это вызывает большой отпор. С этим надо считаться. С точки зрения национальной культуры и с точки зрения развития диктатуры пролетариата и с точки зрения развития основных вопросов нашей политики и работы, конечно, не имеет сколько-нибудь серьезного значения, куда входит один из уездов Украины и РСФСР. У нас каждый раз, когда такой вопрос ставится, начинают рычать: а как миллионы русских на Украине угнетаются, не дают на родном языке развиваться, хотят насильственно украинизировать и так далее … Этот вопрос чисто практический. Он раза два у нас стоял. Мы его отклонили – очень часто меняются границы. Белоруссия ставит сейчас вопрос о том, чтобы часть Смоленской губернии присоединилась к ним. Я думаю, что такой вопрос надо решать осторожно, не слишком забегая вперед, чтобы не развивать отрицательного отпора со стороны той или другой части населения. Это внизу тоже имеется. Я не знаю, как население этих губерний хочет присоединиться к Украине? (Голоса: хочет). А у нас есть сведения, что не хочет…».
– Этот фрагмент беседы И.В.Сталина с украинскими писателями достаточно красноречиво свидетельствует о том, что частые перемены границ внутри СССР были для него не только нежелательны, но и опасны, прежде всего, из-за бесконечного ущемления прав русского населения?!
– Удивительная прочность государственности новой России всегда заключалась в компромиссе принципов, положенных в ее основу. Скрепляющим был принцип централизации таких важных государственных функций как оборона, внешняя политика, финансовая система и т.д. А вот культурное строительство и просвещение остались практически в ведении республик и в значительной мере были доверены представителям прежней интеллигентной и полуинтеллигентной среды, и даже тех, кто вернулся из-за рубежа.
В Украине среди них было немало выходцев из австрийской и польской Галиции. Под видом национальной культуры они, сначала исподволь, а затем все шире, стали культивировать мифы о минувшем «золотом веке», якобы утраченном под давлением злой, враждебной имперской силы. На волне этого «возрождения национальной культуры и традиций» уже в первые годы Советской власти на Украине создавались так называемые терминологические комиссии, активно занявшиеся искусственной заменой русских «угнетательских» слов и выражений плодами местного словотворчества и насаждением германизмов и полонизмов. А были и такие деятели культуры, как профессор М. Грушевский, во время Первой мировой войны, осужденный как агент Австро-Венгрии, но затем возглавивший Центральную Раду, а в советское время ставший академиком, автором монографий, в которых писал о славной Киевской Руси, избавлявшейся от асоциальных элементов, ставших в дальнейшем русскими.
Семена этой культуры дали всходы в годы перестройки и стали основанием новой украинской национальной идеологии на постсоветском пространстве, более нетерпимой к любым видам инакомыслия, чем какие-либо из прежних «измов». Донбасс в эту националистическую парадигму ментально не вписывался.
Таким образом, борьба за Донбасс во многом исторически обусловила борьбу за Русский мир.
Источник: Пятая служба