Лиза Моряк и Сарик Андреасян: «Характер у дочки есть» | Lifestyle

Супруги рассказали, что изменилось в их жизни с рождением ребенка и поделились важным секретом

Фото: Мария Хуторцева, Ассистент фотографа: Надежда Сульженко, Стиль: Евгения Лачина, Макияж: Анастасия Кириллова (визажист PUPA), Волосы: Мария Соболева

Главная кинопара российского кино, как называют режиссера Сарика Андреасяна и его жену, актрису Лизу Моряк, отметила шесть лет со дня знакомства. но, по их мнению, встреча будто была вчера. Важный секрет, как сохранить свежесть отношений, – в интервью журналу «Атмосфера».

Сарик, Лиза, в июне вы отмечали шесть лет со дня знакомства. Как по-вашему, это много или мало?

Лиза: Мне кажется, для людей творческой профессии мы уже так давно вместе, что нам можно ставить памятник. (Смеется.)

Сарик: У творческих семей, особенно живущих в Москве, каждый год идет за два. (Смеется.) Столько разводов среди наших коллег, что, думаю, шесть лет — это реально много. Но, конечно, самое важное, как себя ощущаешь в отношениях. Можно прожить вместе тридцать лет и быть несчастными. Мы же с Лизой как будто только вчера познакомились.

У вас свежи воспоминания о первом дне вашего знакомства?

Лиза: Я приехала в офис к Сарику на кастинг к фильму «Девушки бывают разные». Его самого я не видела, записала пробы и ушла. Честно говоря, и представить себе не могла, что меня утвердят, и когда об этом узнала, прыгала от радости, ведь это был мой первый полный метр. Было интересно, почему выбор пал на меня, неизвестную актрису. Конечно, я не сомневалась в своем обаянии, таланте и харизме (смеется), но потом выяснилось, что меня взяли «на сдачу»: у проекта был слишком звездный кастинг, и еще одного топового актера продюсеры бы не потянули. Съемки проходили в Испании, все говорили на английском, для меня это был почти что Голливуд. Сарика я увидела уже за общей читкой, он сидел во главе стола. Он показался мне добрым, открытым, веселым человеком, душа компании. Мне сразу было с ним комфортно. Я поняла, что это будут отношения без масок. Мне не нужно что-то из себя представлять, чтобы произвести впечатление. Можно расслабиться и быть собой.

Сарик, может быть, вы откроете тайну? Как вы вышли на Лизу, почему она вас привлекла как актриса?

Сарик: По сюжету одна из главных героинь была из Мексики. Мы изначально искали девушек определенного типажа, с латиноамерикан-ской фактурой. И могу сказать, что в России в этом плане выбор актеров достаточно ограничен. В моих фильмах всегда наряду с артистами топовыми, популярными есть те, кто только начинает карьеру. И у Лизы были реально обаятельные пробы, было ощущение, что мы открыли новую звезду. Я отсматривал их дистанционно, с Лизой мы познакомились уже за ужином, когда она приехала на съемки в Испанию. Но у меня было чувство, что я знаю ее всю жизнь. Мы прямо моментально стали друзьями, проговорили весь вечер.

Лиза: Встречая кого-то нового, сразу ощущаешь: твой это человек ли нет, комфортно ли тебе в его присутствии, расслаблен ли ты или, наоборот, чувствуешь тревогу, напряжение. У меня так.

Сарик: Мы, люди творческие, называем это словом «энергия». И было полное ощущение, что наши энергии совпадают.

То есть это была не какая-то мгновенно вспыхнувшая страсть, а именно душевное расположение, притяжение?

Сарик: Если вы имеете в виду под страстью то, что я сразу обнажился как Аполлон, нет, такого не было. (Смеется.) Я, конечно, человек горячей крови, но воспитанный. Мы провели на съемках в Испании полтора месяца, а вернувшись в Москву, продолжили общение. Стали переписываться, почти сразу договорились о встрече. То есть мы поняли, что скучаем друг по другу. Это было очень приятное чувство.

Лиза рассказывала в интервью, что осторожно входила в эти отношения, боялась переступить черту. Вы тоже себя сдерживали?

Сарик: Нет, я себя не сдерживал. Я осознавал, что не хочу оставаться во френд-зоне и потом всю жизнь жалеть о том, что упустил своего человека. И я пришел к Лизе и сказал, что я хочу, чтобы мы были вместе. Это реально моя инициатива, но я бы не пришел к ней, если бы не ощущал симпатии с ее стороны. Было ясно: что-то особенное между нами происходит. Мы очень близки друг другу.

Лиза: Когда я вступила во взаимоотношения с Сариком, я будто бы раскрылась и почувствовала себя комфортно. Видимо, и мои родители сыграли важную роль, подавая мне яркий пример дружной семьи. И я вижу определенные параллели: мы с Сариком так же дружны.

Сарик: Я думаю, что любовь — это совокупность факторов, таких как дружба, взаимопонимание, честность, уважение друг к другу. И мудрость. На самом деле мы с Лизой иногда любим подшутить над собой, что у нас нет друзей, потому что мы опять проводим время вдвоем. Друзья у нас есть, конечно. Но я не испытываю потребности где-то отдельно тусоваться, пить пиво. Случаются раз в год мероприятия, на которых я бываю по работе, у Лизы съемки, где я не присутствую, но в целом нам нравится быть вместе. Мы любим где-то посидеть, поужинать, лежа в кровати посмотреть интересный сериал, новинку, которую мы можем обсудить потом между собой или с коллегами — мы же все-таки люди киношные. Я человек более инертный, а Лиза может меня вытащить в парк, покататься на самокате, записать какой-нибудь рилс.

Но теперь ваша семья расширилась, дочка подрастает. Лиза, как вас изменило материнство? Может, вы ощутили какую-то большую женскую силу?

Лиза: Жизнь поменялась очень сильно — и не только в бытовом плане. Тут как раз есть и помощницы, и бабушки, которые смогли и поддержать, и научить, и подставить плечо. Видимо, внутренне я просто не понимала, что значит иметь ребенка. Мне казалось, все будет так же, как и до нее, а оказалось, что все сложнее, глубже, интереснее. Ребенок растет — и твое сердце, и так большое, еще сильнее увеличивается, и ты понимаешь, насколько способна любить.

Сарик: Если брать бытовую сторону, мы в основе живем по своему графику, но учитываем график Элизабет. Дочка днем спит с тринадцати до шестнадцати часов — и в этот промежуток мы куда-то выходим. Когда у тебя нет детей, ты по-другому живешь, у тебя и другой уровень ответственности, и другой уровень свободы. Но, к счастью, мы можем позволить себе няню, и ребенок у нас спокойный.

Что вы почувствовали, когда Лиза сообщила, что у вас ожидается пополнение в семье?

Сарик: Знаете, я вообще узнал об этом не первый. Сначала Лиза рассказала сестре. Морально я был к этому готов: мы планировали ребенка. И эти девять месяцев старался заботиться о жене с особой теплотой. Мне кажется, то, как чувствует себя мама во время беременности, потом отражается и на ребенке.

Лиза: Мне этот период запомнился как гармоничный, счастливый. У меня был какой-то огромный приток энергии, сил, я чувствовала себя и женственной, и сексуальной, и манкой. Беременность дала мне подпитку как женщине, это же чудо: новая жизнь в тебе зарождается. И время пролетело незаметно. Я знаю, что у некоторых мам негативный опыт родов и вынашивания ребенка, например токсикоз, плохое самочувствие, отсутствие сна. Я ничего подобного не испытывала, врачи внимательно следили за состоянием моего здоровья. И в целом вплоть до рождения Элизабет я чувствовала себя бодрячком. За две недели до этого устроила вечеринку, а в день родов мы отправились с Сариком на романтический ужин.

Сарик: Это была очень смешная история: мы пошли в рыбный ресторан, и Лиза подумала, что отравилась рыбой, потому что вечером у нее сильно заболел живот. И только потом мы, наивные люди, поняли, что пора уже в роддом собираться. (Смеется.) В пять утра мы туда поехали, а на следующий день я стал отцом. Пришел в больницу после смены, надел халатик. Но в палату не заходил, стоял в коридоре — я человек пугливый, еще и восточный, у нас это не принято. И вот я слышал, как врачи кричат Лизе: «Давай-давай!» — и думал, какой это сумасшедший труд — родить ребенка. (Улыбается.)

Элизабет — это все-таки Лиза, но на английский манер?

Сарик: Изначально наше имя Елизавета пришло от них. Лиза очень хотела, чтобы в имени дочери были похожие на ее имя нотки. И если наша Элизабет потом отправится путешествовать, у нее не будет сложностей в том, чтобы представиться.

Лиза: Дома мы зовем малышку Бетти. Мой папа как-то раз назвал ее Эллочкой, и я сказала, что, если он еще раз так сделает, на этом его дедство сразу и закончится. (Смеется.)

Лиза, а вы замечаете, что какие-то вещи в плане воспитания дочки перенимаете из родительской семьи?

Лиза: Я хорошо себя помню уже в осознанном возрасте. До трех лет это какие-то отрывочные воспоминания. Помню, как мама сажала меня на горшок и уходила в другую комнату. Так что в этом плане я ничем не могу помочь своей дочери.

Сарик: Мы не будем прикидываться родителями, которые шестьдесят книг прочитали по психологии и воспитанию ребенка. Как можно воспитывать человека, когда ему всего полтора года? Его можно только любить. У нас все довольно просто: сказки почитаем, поиграем, мультики вместе посмотрим, поцелуемся. Строгость — это вообще не про нас, честно. Хотя характер у дочки есть, и это хорошо. Она пошла в нас. (Улыбается.) Мы стараемся дать ей свободу. Я считаю, что в ребенке нельзя подавлять волю. Во взрослой жизни я встречаю много таких людей, у которых нет своего мнения, либо они боятся его высказать, принять решение. Может, потом, через десять лет, что-то изменится, но сейчас у нас вот такой подход, такая философия.

Лиза: Короче, она главная в нашей семье, мы делаем то, что она хочет.

А я думала, главный Сарик — как восточный мужчина.

Сарик: Я вырос в семье, где папа был очень строгий. Не злой, а именно строгий. И я принял решение, что не буду таким. Я, наверное, только на работе строг. По отношению к кадру, актерской игре, костюмам. Но все замечания делаю корректно, стараюсь не переходить грань. А если и перешел, то потом всегда извиняюсь. А в том, что касается семьи, я даже не представляю, что могу принять решение без Лизы, стукнуть кулаком по столу, мол, я так хочу. У нас равноправие, мы все обсуждаем. И не бывает такого, что кто-то кому-то уступил и потом плохо из-за этого спит. На мой взгляд, это тоже важная часть правильных взаимоотношений.

С рождением дочки сместился баланс в сторону семьи или вы все те же трудоголики?

Лиза: Ну, про себя могу точно сказать, что в целом у меня никогда не стояла цель работать триста шестьдесят пять дней в году, хотя муж-продюсер легко может мне это устроить. Профессия артиста очень непростая, и можно потерять здоровье, впасть в какую-либо вредную зависимость, потому что всегда нужно быть энергичным, иметь силы, чтобы ездить в киноэкспедиции по разным городам. На мой взгляд, я, женщина, не должна переходить с одной смены на другую, отправляться на несколько месяцев на Камчатку в ущерб семье. Я хочу проводить время с ребенком, с мужем. Я стараюсь, чтобы у меня было минимум десять, а то и двенадцать выходных в месяц.

Сарик: Что касается меня, еще до рождения дочки моя жизнь делилась на две части. Я работал, а когда у меня было свободное время, проводил его с Лизой, своей женой. Просто теперь в этой конфигурации появился и ребенок. А еще, слава богу, мы с Лизой можем работать вместе, и это счастье, потому что наше соавторство, сотворчество тоже дает подпитку отношениям. Если назвать плоды нашей работы кейсом, он у нас успешный. Возможно, иначе не было бы такой гармонии.

Вы к критике относитесь по принципу: «собака лает, караван идет»? Высказывались ведь и негативные замечания по поводу того же «Онегина» или «воскрешения» Юрия Никулина в «Манюне».

Сарик: Нет, не прислушиваемся. И это не значит, что я говорю с позиции высокомерия. Я говорю с позиции зрителя. «Онегина» посмотрели миллионы, этот фильм на топовых позициях в онлайн-кинотеатрах. «Манюня» тоже стал абсолютным хитом, и родственников Юрия Никулина это не оскорбило, напротив, они счастливы. Всегда, в любой ситуации, в любой компании найдутся люди, которые чем-то недовольны. Но это не значит, что они выражают общее мнение. Я отношусь к подобным вещам с юмором.

Лиза, а вы всегда довольны своей актерской игрой?

Лиза: Нет, нет. Я проделываю большую работу как актриса. Есть большая разница в том, как я играла несколько лет назад и сейчас. На самом деле, я считаю, чем чаще ты выходишь на съемочную площадку, тем больше у тебя опыта, тем раскованнее себя чувствуешь. Я за органичное существование в кадре. Смотрю много европейского, голливудского кино — актеры ведут себя настолько естественно, что создается ощущение, будто они ничего и не играют. Но на самом деле это более сложная, тонкая работа. Недавно мы посмотрели сериал «Презумпция невиновности» с Джейком Джилленхолом — насколько это крутой артист, просто невероятно! Хоть бери блокнот, выписывай, как он играет некоторые сцены. Мало кто в России так умеет.

Вам хватает съемок у вашего мужа? Или, может, хотите поработать еще с каким-то режиссером?

Лиза: У меня есть возможность работать с другими режиссерами, меня зовут на пробы. Но как только я вижу, например, что предстоит экспедиция в Колумбию на сорок пять дней, понимаю, что не могу себе это позволить. Я не хочу оставлять дочь и мужа одних. На первом месте у меня семья. И потом, надо понимать, ради чего соглашаться на эту работу. Передо мной не стоит задачи сниматься, чтобы заработать деньги. А что касается разнообразия ролей, Сарик предоставляет мне большие возможности. Можно сказать, из грязи в князи меня окунает по материалу. В картине «Жизнь по вызову» я играла владелицу эскорт-агентства, а в «Онегине» — Татьяну Ларину. Когда я поняла, что роль моя, чуть с ума не сошла от страха, от того, какой на мне груз ответственности, как важно попасть в материал, верно передать образ. Так что вызовы передо мной Сарик ставит серьезные, можно сказать, вызывает на дуэль. И еще, на мой взгляд, совместные проекты освежают наши отношения. За повседневностью, бытом мы, как правило, теряем яркость ощущений. А когда у нас каждые два-три месяца новое кино, это возможность иначе посмотреть друг на друга. Будто Сарик ждет, как я прочитаю письмо Татьяны и отыграю сцену в Красной комнате, а я — как он смонтирует наш фильм. Сарик: Мы с Лизой несколько месяцев назад были в Риме…

Ваша знаменитая фотосессия в одеялах наделала шума…

Сарик: Да-да-да, мы побежали к фонтану де Треви в шесть утра, закутанные в одеяла, и местные стражи порядка сочли, что мы голые, и выгнали нас оттуда. Но фото мы все же успели сделать. (Улыбается.) Так вот, мы там подружились с русской женщиной, которая уже много лет живет в Риме. И она думала, что мы с Лизой только познакомились. Очень удивилась, узнав, что мы вместе уже столько лет и есть дочка. Я соглашусь с Лизой, что кино добавляет ноту романтики в отношения. Появляется новая тема, которую можно обсудить, мы посещаем уникальные места, куда бы никогда не выбрались, не будь съемок. Мы что-то познаем, вместе развиваемся, и нам всегда есть о чем поговорить. И даже быт становится интересным, потому что мы выпали из него на какое-то время.

Над каким совместным проектом сейчас работаете?

Сарик: В конце августа приступаем к съемкам фильма «Сказка о царе Салтане» — экранизации сказки Пушкина с огромным количеством декораций, компьютерной графики, музыки. Должно получиться очень эффектно, уже несколько месяцев нам шьют костюмы. Не буду называть всех актеров, которые там заняты, но Лиза играет царицу, мать Гвидона.

Дочку пока не берете с собой на съемки?

Лиза: Нет, это мучение в полтора года. Когда мы летим в самолете и я слышу, как разрываются от крика младенцы, мне их очень жаль. Как будто их от чего-то родного оторвали. У ребенка должно быть свое место: своя комната, детский стульчик, любимые качели. Это тоже часть традиции, привычки. Малыш раскрывается, раскрепощается, когда понимает, что все вокруг знакомое. Он уже понимает, как взаимодействовать с этим диваном…

Сарик:…У нас дочь каждый день встает на диван, все хочет с него упасть, и мы ее держим. Но это часть взросления… В прошлом году были в Дубае — она там практически стала ходить.

Лиза: Она там море увидела. (Улыбается.) Раз в год на отдых выезжать можно, но вот брать с собой на съемки — считаю, в этом нет необходимости.

В наше время сложно что-то прогнозировать, но у женщин, особенно с цыганской кровью, хорошо развита интуиция. Лиза, какой вы видите свою семью через несколько лет?

Лиза: Ну, я точно вижу пополнение в семье. Представляю какую-то семейную фотографию, которая стоит в нашем загородном доме. И да — я хочу загородный дом, потому что я из Тверской области. В детстве все лето проводила с бабушкой. За грибами в лес ходила, ягоды собирала. В Москве мне не хватает природы.

Сарик: Я, кстати, был в этой деревне в Твери. Бабушка у Лизы прекрасная — очень веселая, разговорчивая. Цыганка такая, коньячок любит выпить. Наш человек. (Смеется.) На самом деле, конечно же, я Лизу понимаю. Мы на три дня ездили в Армению, и я был такой счастливый, будто домой вернулся. Хотя уехал из Армении в три года. Мы с Лизой живем в центре Москвы, любим утром выйти, попить кофе в кофейне за углом, пройтись по улочкам, и кажется, никакой другой жизни быть не может. А когда приезжаем в гости к друзьям за город, ощущаем, какое там умиротворение, тишина, покой — время будто останавливается, и кайф от этого испытываешь. Так что, думаю, мы все-таки созреем до загородного дома.