Это слово давно стало для него родным, будто еще одно имя. Личный состав хакасского ОМОН часто обращается к нему просто «командир», а не «Андрей Александрович» или «товарищ полковник». Тридцать лет Третьяков служит в ОМОН, около двадцати из них – в должности командира отряда. За спиной у боевого офицера двадцать служебных командировок в зону боевых действий, а это в общей сложности – более пяти лет жизни.Свидетельства его мужества и воинской доблести – восемь государственных наград: орден Мужества, медали ордена «За заслуги перед Отечеством» I-й и II-й степеней, три медали «За отвагу», медали «За отличие в охране общественного порядка» и «За храбрость» II степени. В начале августа ему исполнилось 50 лет. Накануне юбилейной даты он рассказал «ШАНСу» об особенностях службы в спецподразделении, своем боевом пути.
– Андрей Александрович, расскажите, пожалуйста, когда вы пришли на службу в ОМОН и почему выбрали именно это подразделение?
– На пороге отдела кадров ОМОН я появился на шестой день после демобилизации из рядов Вооруженных сил. Это было 7 июня 1994 года.
Создание же отряда в Хакасии началось с 31 марта 1993 года и, по сути, я поступил на службу на завершающем этапе его формирования и начальном этапе становления.
К слову, 1993 – это год образования большинства ОМОН в нашей стране. Старшие поколения прекрасно помнят период 80-х и начало 90-х, который сотрясал СССР, а потом и Россию. Традиционные подразделения милиции хоть и многое делали, но уже не в состоянии были бороться с захлестнувшим страну валом преступности и массовых беспорядков. Возникла необходимость в защите государства особыми подразделениями.
Когда из писем от друзей узнал, что у нас в Хакасии создается ОМОН – сразу решил, где окажусь после срочной службы.
– Отбор кандидатов на службу тогда и сейчас: что было общего, какие отличия?
– За 30-летнюю историю отряда вступительные испытания менялись трижды, но не существенно. Изначально не было привязки к возрасту, весу. Все кандидаты были в одинаковых условиях. Потом, в начале 2000-х, была попытка немного облегчить испытания для лиц с массой тела более 85 кг, в середине 2000-х эту норму отменили, но ввели медико-возрастные значения, где для каждого возраста определили нормативы.
Что неизменно, так это базовые упражнения: подтягивание на перекладине и комплексно-силовые с той лишь разницей, что раньше их сдавали «по кругу», одно за другим, выполняя необходимое количество кругов, а сейчас каждый элемент выполняется раздельно на требуемое количество повторений. Сегодня кандидат еще дополнительно тестируется на стометровке и челночном беге. Кроссовая подготовка так е, как и раньше, проверяется на дистанции три километра. Завершающий этап – спарринг с действующим бойцом отряда, хотя правильнее его называть «демонстрация морально-волевых качеств». Все понимают, что кандидат, после прохождения испытаний по кроссовой и физической подготовкам, будет действовать исключительно на вышеупомянутых морально-волевых качествах. И на этом этапе ему необходимо показать силу характера. Победы от него никто не ждет. Оценивается способность вставать и продолжать спарринг. И если кандидат простоял три раунда, на каждом из которых менялся соперник, не «зажмуривался» и не поворачивался спиной, то считается, что он достойно завершил вступительное испытание.
До сих пор хорошо помню одного из трех своих соперников на спарринге. У него спортивная база – борьба, широкий и могучий, такого, как говорят в народе, проще перепрыгнуть, чем обойти.
– Какое решение за годы руководства отрядом вам далось сложнее всего и почему?
– Наверное, нет такого. Стараюсь выстраивать свою работу так, чтобы не пришлось принимать тяжелых решений. Есть такие, которые тщательно, досконально обдумываю, потому что за каждым из них стоит не только наш сотрудник, но и его семья. В целом задач в служебно-боевой деятельности приходится решать много. И некоторые из них труднее, чем остальные.
Взять хотя бы кадровые вопросы. Появилась вакансия по офицерской должности в отряде, она – одна, а достойных претендентов – несколько. Или поощрение личного состава – не всегда получается охватить или представить к награждению за боевые заслуги всех достойных разом.
– Бывает страшно в зонах боевых действий? Как справляетесь?
– Лукавить не буду, бывает. Считаю, что это – нормальное, естественное чувство в минуты реальной опасности, угрожающей жизни и здоровью. В такие моменты важно, как ты справляешься с ним. Для выживания нужно, чтобы страх не овладевал тобой. Он блокирует мыслительный процесс, который очень важен в период опасности, нарушает мышечную моторику, вызывает чувство паники, а оно может передаться другим участникам команды.
Страх, как правило, пропадает, когда ты «ввязываешься в драку», и появляется, когда событию предшествует период некоего ожидания. А бывает, события начинают развиваться так динамично, что ты даже не успеваешь испытать эту эмоцию. Кстати, некоторые в минуты опасности могут включать режим «берсерка» – бесстрашного воина. Иногда, это оправданный, нужный и полезный режим, но опасный, им не стоит заигрываться. Лучше всего в период боевых действий вести себя, словно «охотник». Это когда бойцы действуют хладнокровно, выжидающе, методично, слаженно, без лишних движений, тактически грамотно, адекватно оценивают ситуацию и складывающуюся обстановку и добиваются невероятных успехов.
– Год назад хакасскому ОМОН исполнилось 30 лет. Сколько задач выполнено за это время и не сосчитать. Какие из них запомнились сильнее всего?
– Не сосчитать – это не про нас, за эту часть служебной деятельности отвечают определенные сотрудники, которым, впрочем, как и любым другим «направленцам» и специалистам, служебные командировки – не помеха выполнению обязанностей по своему должностному регламенту. Так что у нас, как говорится, все ходы записаны. Но перечислить все результаты за 30 лет – не хватит формата статьи.
Обозначу основные направления: освобождение заложников, удерживаемых в бытовых конфликтах; задержание вооруженных и особо опасных преступников; обезвреживание взрывоопасных предметов; изъятие из незаконного оборота наркотиков, оружия, алкогольной и табачной продукции; возвращение в доход государства крупных денежных средств. Кроме того, находили потерявшихся, задерживали находящихся в розыске граждан, преступников, административных правонарушителей. Есть опыт охраны общественного порядка международных мероприятий в крупных городах страны. Но наиболее все-таки запоминаются те задачи, после выполнения которых получаешь благодарные слова от спасенных.
– В «нулевых» вы неоднократно были в командировках в Чечне. Говорят, есть история о том, как боевики в ущелье вели по вам огонь. Расскажете?
– Весной 2001-го с тремя напарниками возвращался из Грозного в пункт дислокации. Выполнение задачи затянулось, поэтому не успевали засветло пройти федеральный контрольно-пропускной пункт на границе между Чечней и Дагестаном. Решили проехать через село Мескеты, которое находится напротив ФКПП, через широкое ущелье от села Замай-Юрт, где мы располагались. Сообщались два населенных пункта горной извилистой и достаточно протяженной дорогой, похожей на серпантин. Не спеша, едем уже в полной темноте по Мескетам, глушитель отвалился где-то в пути из-за бездорожья, машина ревет на всю округу… Практически на выезде на одном из перекрестков видим группу бородатых людей с оружием – не «наших». Говорю водителю, чтобы ехал дальше как ни в чем не бывало. Понимаю, что если начнем сворачивать или менять манеру езды, то сразу окажемся под их шквальным огнем, а так есть шанс сойти за местных или за таких же боевиков – за период командировки мы тоже отпустили бороды. И это сработало, хоть и не совсем. Мы проехали мимо, и пока они изучали машину, начали спуск по серпантину, предусмотрительно выключив фары. Эхо от рева «УАЗа» без глушителя раздавалось по всему ущелью и искажало наше местонахождение, поэтому огонь боевиков по нам, к счастью, был неэффективным.
– История о внезапной встрече с боевиками – единичная или были еще?
– Были похожие ситуации. В 2001 году наш отряд достаивал свой срок командировки в Моздоке (Северная Осетия). Там мы подружились с вертолетчиками. Часто, чтобы не гнать транспорт за 100 с лишним километров, напрашивались к ним на борт до Чечни (поселка Ханкала) и обратно.
Лечу как-то с Вячеславом Васильевым (ныне – начальник Управления Росгвардии по РХ, – прим. «ШАНС») со служебной документацией, вдруг вертолет уходит на запасной аэродром Грозного (в «Северный») из-за того, что Ханкала не принимает на неопределенный срок. Выходим на КПП, чтобы добраться с военными или сотрудниками милиции на попутке, и узнаем, что по всему городу запрещено передвижение любого автотранспорта. Перспектива жить в Грозном несколько дней нам не подходила. Собираемся обратно на «взлетку», как чеченский мужичок, стоявший рядом на «Ниве», предлагает услуги извозчика. Спросили про него у солдат на КПП, те ответили, что вроде проверенный, уже не раз подвозил военнослужащих.
Выезжаем. Задача стоит доехать так, чтобы не пришлось проезжать ни через один наш блокпост или КПП, передвижения же запрещены. Повез он нас разными проулками да переулками. В одном из таких мест мы и увидели вооруженных бородатых мужиков. У меня первая мысль – специально завез двух офицеров в лапы боевиков. Беру гранату в левую руку, молча тычу ему в бок, а палец правой руки вставляю в кольцо. Смотрю, он напуган, но не моей гранатой, а этой неожиданной встречей. Не доезжая метров десять до неприятеля, со спокойным видом поворачивает направо и продолжает движение. Возможно, они даже ничего не заподозрили, машина эта уже примелькалась.
Похожий случай был и в 2009 году в Грозном. Надо было из Старопромысловского района ехать в сторону ФКПП на Ингушетию. Время поджимало, дорогу знаем только от Октябрьского района, но она ведет через весь город. Решили воспользоваться GPS. Навигатор проложил нам короткий путь, и мы, обрадовавшись, рванули по нему. Через пару километров дорогу пересекает недавно возведенная высокая железнодорожная насыпь, причем за ней дорога продолжается как ни в чем не бывало. Начинаем искать пути объезда. Мотаемся по каким-то улицам и все без толку.
Залетаем в очередной проулок и видим похороны и группу опять же бородатых мужиков. Пока боевики приходили в себя от такой наглости, нам хватило времени врубить заднюю и выскочить из проулка. Хорошо, что им не на чем было нас преследовать…
– Командир всегда отвечает за своих людей, в том числе при выполнении боевых задач, не тяготит ли вас такой груз ответственности?
– Еще как тяготит. Куда проще и спокойнее отвечать за самого себя, даже когда действуешь в составе группы или подразделения. На самые сложные, значимые или опасные задачи выезжаю лично, а когда приходится параллельно отрабатывать несколько задач в разных местах, испытываю определенное волнение, переживаю за личный состав.
Это не вопрос недоверия или профессиональной неграмотности бойцов, это моя индивидуальная особенность. За годы совместной службы все уже привыкли к моему контролю за ходом выполнения служебно-боевых задач. Поэтому бойцы всегда держат в курсе складывающейся обстановки, вне зависимости от времени суток.
– Давайте, пожалуй, о самом важном в жизни: вы – многодетный отец. Успеваете ли проводить время с детьми?
– У меня трое детей: два сына и дочь. Старший – совершеннолетний, обучается очно в институте в другом городе. Он уже самостоятельный. А младшим, дошколятам, времени требуется много. И в силу занятости, провожу его с ними меньше, чем хотелось бы.
Вообще, старшего сына впервые увидел после возвращения из очередной командировки на Северный Кавказ, когда ему было уже два месяца. И я – не единственный из нашего отряда, кто из-за отъезда не смог встретить супругу с ребенком из роддома. Сейчас все свое свободное время провожу вместе с младшенькими, особенно со средним сыном. Ему пять, он на пару лет старше дочери, и сильнее скучает, когда мы в разлуке. Поэтому, когда в выходные или праздничные дни мне приходится ехать в отряд, то он всегда со мной. И ранний подъем по такому поводу для него не проблема. В расположении отряда, в местах стоянок служебного транспорта ориентируется уже как рыба в воде. Кроме того, когда просится, то всегда беру его с собой, если еду в спортивный зал, магазин или по другим делам.
А вообще, не будь многодетным отцом, то все равно ощущал бы себя таковым. У нас в подразделении проходит службу не один десяток молодых парней, которым по возрасту гожусь в отцы, стараюсь помогать им, напутствовать. Каждый знает, что может обратиться ко мне за любой помощью или советом. Если сам в чем-то сомневаюсь, и характер обращения за помощью не требует сохранить эти сведения в тайне, то приглашаю в круг нашей беседы кого-нибудь из своих опытных заместителей или других старших офицеров.
– Как семья относится к вашей профессии? Не было мыслей перейти на «обычную» работу, которая не связана с риском для жизни?
– С пониманием. Ведь я осознанно пришел в эту профессию, и они это знают. Со своей стороны стараюсь, чтобы семья все-таки была на первом месте.
Вопрос по поводу смены работы или участия в командировках никогда не ставился ребром.
Знаю, что зачастую командировки наши семьи морально переносят куда тяжелее, чем мы.
За период прохождения службы неоднократно поступали предложения сменить работу или род деятельности, но для себя решил, что нечестно поступлю, если покину коллектив в непростое время. Несмотря на уже выработанную пенсию, до максимального срока пребывания на службе еще достаточно времени. В голове много заделов и идей, чтобы совершенствовать те или иные вопросы, связанные с организацией службы, профессиональной подготовкой и воспитанием личного состава.
– Что самое хорошее в вашей службе? Ради чего стоит прийти в ОМОН?
– Наш сплоченный коллектив. Отношения внутри него, чувство «локтя», поддержки. Искренне радуюсь за подчиненного, который, казалось, только недавно пришел в отряд, а уже развился, закрепился на службе, добился определенных результатов и представлен аттестационной комиссии в связи с рассмотрением на вышестоящую должность и присвоением первого офицерского звания.
Когда сам устраивался, отметил для себя наличие хорошей базы для занятий спортом и физических нагрузок для развития всех групп мышц; освоения многих видов единоборств, а также регулярные стрелковые тренировки из различного вида оружия. Все это бесплатно. По роду службы много где побывал, видел разные достопримечательности, приобрел друзей в разных уголках нашей страны. И эта возможность есть у каждого в отряде.
У нас в ОМОН можно получить впервые или пройти переподготовку по ряду специальностей: альпинизм, техническое обслуживание в сфере авто-бронетранспорта, управление транспортом практически любой категории, включая снегоход и мотолодку. Еще – по линии связи и компьютерной техники, управлению беспилотными летательными аппаратами, получить заочное образование в ведомственном высшем учебном заведении по направлению юриспруденции, пройти курсы тактической медицинской подготовки и приобрести многие другие специальности с подтверждающими документами. Знания – они же никогда лишними не бывают, пригодятся рано или поздно.
– Как попасть на службу в подразделение ОМОН и кого вы ждете в своих рядах?
– Важна личная мотивация кандидата. Ждем тех, кто искренне хочет проходить службу у нас в отряде. С каждым кандидатом детально беседуем, рассказываем о реальных перспективах. Из условий – возьмем отслуживших в Вооруженных силах Российской Федерации, годных по состоянию здоровья, физически, психологически и морально подготовленных, с образованием не ниже 11 классов школы, без судимостей, привлечений к административной ответственности в течение года. Что касается испытаний по физической подготовке – их кандидат проходит, когда будет к ним готов (причем сдавать можно неограниченное количество раз). Также каждый претендент пройдет военно-врачебную комиссию, тестирование в центре психологической диагностики и полиграф.
Газета "Шанс", № 33 (1731) от 15.08.2024