Олег Парамонов, Доцент факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ
8 августа стало известно об отмене турне премьер-министра Японии Фумио Кисиды по странам Центральной Азии, в ходе которого он намеревался посетить Казахстан, Узбекистан, а также Монголию (на Западе эту страну относят к Центрально-Азиатскому региону). В качестве причины отказа от поездки была названа информация о высокой вероятности мощного землетрясения в Японии, что требовало нахождения главы правительства «на рабочем месте». Однако такое объяснение выглядело несколько странным. Для японской бюрократии ликвидация последствий природных катастроф является делом привычным, кратковременное отсутствие в стране главы правительства не сильно повлияло бы на ситуацию. При этом в японском политикуме возникли опасения, что из-за подобного шага Фумио Кисиды Япония упустила хорошую возможность укрепить свое присутствие в Центральной Азии, где ключевыми игроками являются Россия и Китай, заметным влиянием обладает Турция.
Объясняя отмену поездки в Центральную Азию, премьер заявил на пресс-конференции 9 августа следующее: «Как человек, отвечающий за кризисное управление в стране, я должен быть крайне осмотрителен»[1]. Впрочем, последующие события показали, что здесь были причины политического характера. Предупреждение о риске землетрясения сохраняло актуальность, когда глава правительства выступил (14 августа) с заявлением касательно своего политического будущего, что действительно вызвало некоторую растерянность в правительственных кругах. Фумио Кисида на спешно созванной пресс-конференции заявил, что не будет выдвигать свою кандидатуру на предстоящих в сентябре выборах председателя Либерально-демократической партии (ЛДП). Выборы запланированы на 27 сентября, их победитель сменит Фумио Кисиду и в кресле премьера.
По всей видимости, два трудных решения Фумио Кисиды взаимосвязаны. Премьер пришёл к выводу, что статус «хромой утки» обесценил бы результаты его поездки в регион, который всегда находился в фокусе внимания Токио, но, в силу своей периферийности по отношению к Японии и Западу в целом, остаётся объектом несостоявшихся планов и надежд японской дипломатии.
Началом сотрудничества Японии и стран «центральноазиатской пятёрки» можно считать начало 1990-х годов. Тогда Япония принимала активное участие в выделении средств для поддержки новых государств региона, появление которых было связано с распадом СССР. В Токио, возможно, рассчитывали, что в будущем страны Центральной Азии даже создадут некий вариант дружественного по отношению к Японии «континентального АСЕАН».
Однако, такие факторы, как географическая изолированность данного региона от Японии, серьёзные риски, связанные с безопасностью и коррупцией, да и проблемы в самой Японии (экономическая стагнация, политическая волатильность) постепенно охладили «центральноазиатский энтузиазм» Токио. В 2000-е годы также предпринимались попытки активизировать сотрудничество. Например, значимым событием стало учреждение в 2004 году диалогового формата «Центральная Азия плюс Япония», предусматривающего встречи на уровне министров иностранных дел и экспертные консультации (к его юбилейному саммиту в Астане и была приурочена несостоявшаяся поездка Фумио Кисиды).
Стараясь закрепить свои позиции в регионе, Япония инвестирует в инфраструктуру, агропромышленный комплекс и проекты в сфере энергетики, при этом японские деловые круги не раз обращались к помощи Турции в качестве «регионального лоцмана». Что важно, часть модернизированной при помощи японцев инфраструктуры (авиабаза Манас) использовалась затем и Пентагоном для организации снабжения контингента в Афганистане. Впрочем, была и совместная с Россией программа по тренингу персонала службы безопасности аэропортов, японцы очень гордились этим проектом.
Одной из задач Токио также являлось создание своего позитивного имиджа у государств Центральной Азии: на это было нацелено сотрудничество в области образования и работы с молодежью. Эта задача, которую можно считать выполненной – «мягкая сила» дала результат. В странах Центральной Азии к Японии относятся хорошо, там даже имел место избыток специалистов, владеющих японским языком.
Руководитель представительства ТАСС в Японии Василий Головнин в своём Телеграмм-канале предположил, что планы Фумио Кисиды в отношении Центральной Азии обусловлены желанием вбить «логистический клин» между пятью странами Центральной Азии, Китаем и Россией. Токио рассчитывает поучаствовать в проекте расширения и активизации т. н. «центрального железнодорожного коридора», который мог бы снизить транспортную «привязку» Казахстана, Узбекистана и других стран региона к России и Китаю, что позволило бы уравнять данный проект с параметрами Транссиба. Японцы намерены работать здесь совместно с Евросоюзом, который уже говорит о намерении вложить 10 миллиардов евро в модернизацию и расширение «центрального коридора» через каспийскую зону, Азербайджан в Турцию и далее в страны ЕС[2].
В прошлом только два японских премьер-министра посещали Центральную Азию: Дзюнъитиро Коидзуми в 2006 году и Синдзо Абэ в 2015 году. У Фумио Кисиды доехать не получилось. Хотя на поездку в Киев (март 2023 года) время в напряжённом графике премьера нашлось. «Визит премьер-министра Японии (в Центральную Азию) — это возможность, которая выпадает раз в десять лет», — сказал высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел Японии. «Мы не знаем, когда представится следующая возможность»[3]. Впрочем, от своих инфраструктурных и других проектов японцы не откажутся.
Решение Фумио Кисиды не выдвигать свою кандидатуру на сентябрьских выборах в целом не стало абсолютной неожиданностью с учётом стабильно низких рейтингов его кабинета (ниже 30 процентов), хотя ещё недавно казалось, что он не готов сдаваться. Считается, что причиной драматичной развязки затянувшейся интриги вокруг его премьерства стали коррупционные скандалы в ЛДП, хотя лично он не имел к ним прямого отношения.
Вместе с тем, не стоит преуменьшать и влияние личностного фактора Фумио Кисиды. Ранее названный японскими женщинами «самым элегантным японским мужчиной, носящим очки» теперь он приобрел в глазах избирателей имидж «рафинированного политикана». Дипломатия Фумио Кисиды, на которую он делал главную ставку как политик, а также его усилия по пересмотру последних самоограничений японской оборонной политики не добавили японцам ощущения защищённости своей страны, не говоря уже о появлении новых рисков для безопасности региона. Узнав о масштабах «чёрных партийных касс» (порядка 567,8 млн. йен)[4], японцы всё меньше демонстрируют желание оплачивать из собственного кармана военные расходы.
Фумио Кисида активно поспособствовал формированию Стратегического треугольника Вашингтон-Токио-Сеул. Но его участники вскоре столкнулись с риском возникновения значительно более мощного геополитического конструкта Москва-Пекин-Пхеньян, все участники которого являются ядерными державами (де-юре или де-факто). При этом не сильно помогло правительству Фумио Кисиды даже некоторое оживление экономики.
А пока в Японии начинаются «смотрины» кандидатов на роль нового лидера партии. Уже образовалась длинная скамейка претендентов, некоторые ранее уже участвовали в различных этапах борьбы за пост лидера ЛДП (Сигэру Исиба (67 лет), Таро Коно (61 год) и др.). Новому главе партии придётся решать две очень важные с точки зрения интересов японских элит задачи. Нужно будет привести партию к уверенной победе на всеобщих парламентских выборах осенью будущего года и выстраивать отношения с новой американской администрацией[5]. Для решения первой задачи лучше всего подошли бы представители нового поколения политиков, например, бывшие министр экологии Синдзиро Коидзуми (43 года) и министр экономической безопасности Такаюки Кобаяси (49 лет), которые говорят о необходимости серьёзного обновления партии. Но они молоды, исходя из традиционных общественных устоев Японии, где возрастной фактор сохраняет актуальность. Что касается второй задачи, то здесь в Токио будут внимательно следить за ходом президентской гонки в США. В случае более предпочтительных шансов для демократов выбор японских партийных функционеров может качнуться в сторону нынешней главы МИДа Японии Ёко Камикавы (71 год). Её альма-матер включает, помимо Токийского университета, Школу государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета, она также поработала сотрудником в политическом аппарате Макса Баукуса в его бытность сенатором от демократов. Эта «железная леди» весьма популярна у японцев, однако даже она подвергалась сексистским оскорблениям со стороны влиятельных однопартийцев[6]. Для сценария Трамп 2.0 неплохо подошёл бы нынешний генеральный секретарь ЛДП Тосимицу Мотэги (68 лет). После жестких переговоров с США по новому торговому пакту в 2019 году местные СМИ стали называть его «японским шептуном Трампа». Однако этот политический тяжеловес, известный своим властным характером, ассоциируется со стилем «старой гвардии» ЛДП и недостаточно популярен в обществе. Так что предпочтения рядовых членов и функционеров ЛДП на этом многообразном фоне могут сильно различаться. В качестве компромиссной фигуры можно представить нынешнего генерального секретаря правительства Ёсимасу Хаяси (63 года), который занимал пост главы МИДа в предыдущем кабинете Фумио Кисиды.
Что касается влияния политического наследия Фумио Кисиды на перспективы отношений с Россией, то, к сожалению, разворот в сторону подчёркнуто недружественной антироссийской политики, который был предпринят его правительством, может оказаться долгосрочной тенденцией. Ёсимаса Хаяси, Ёко Камикава «отметились» в Киеве, они, также как и Такаюки Кобаяси, являются во многом единомышленниками Фумио Кисиды. Некоторые надежды могут быть связаны с Таро Коно. Его покойный дед, Итиро Коно в 1950-х годах внёс значительный вклад в нормализацию отношений СССР и Японии. В династиях японских политиков демонстрация преемственности взглядов имеет большую важность. Продолжая тему семейной преемственности, стоит вспомнить, что, в свою бытность премьер-министром, Дзюнъитиро Коидзуми, пользовавшийся большой популярностью у избирателей за готовность «плыть против партийных течений», демонстрировал заметный прагматизм в отношениях с Россией, хотя и был активным сторонником дружбы с Вашингтоном. Возможно, что и его сын, Синдзиро, также не чужд этого очень важного для политика качества.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции