Библию нужно рассматривать как исторический источник, а не как боговдохновенное произведение. Ветхий Завет и Новый Завет – это разные нравственные учения, даже если к ним подходить с религиозной точки зрения. Иудаизм и христианство – принципиально разные религиозные системы. На Руси об этом хорошо знали уже в XI веке. Так, митрополит Киевский и всея Руси Иларион, cравнивая Ветхий и Новый Заветы, писал о том, «как Закон (Ветхий Завет) отошел, а Благодать и истина (Новый Завет) всю землю исполнили, и вера на все языки простерлась, и на наш народ русский» [1, c. 217].
Что такое религия? Религия – это учение, созданное человеческим разумом, которое в то же время отрицает разум человека. Поэтому невозможно найти истинных христиан, поскольку они сами отказываются от разума, то есть от того, что делает человека человеком. Вне разума нет человека, а следовательно, и бога. Животные, как известно, не имеют богов.
Вопрос, как возникла жизнь логично продолжить вопросом, а как возник бог, если мы исходим из концепции сотворения. То есть мы вправе задать вопрос, кто сотворил бога? Ответ на этот вопрос, думается, очевиден. Человек сотворил бога, что находит свое подтверждение в том факте, что у разных народов и боги разные. Ответив на этот вопрос, мы тем самым ответим и на вопрос, как возникла жизнь? Жизнь возникла не божественным, то есть сверхъестественным путем, а чисто естественным путем, и бог здесь ни при чем, ибо он сам возник тоже естественным путем, то есть сотворен человеком.
Кстати, библейский бог при творении человека ведет себя явно неразумно, хотя и считается абсолютно разумным. Вдумайтесь: бог создал человека по своему образу и подобию, но в то же время запретил человеку пользоваться плодами с древа познания добра и зла. Казалось бы, что наоборот, а именно: бог должен в первую очередь научить человека различать что такое добро, а что такое зло! Ибо только знание того, что такое добро и что такое зло делает человека подобным богу. А бог своему же творению запрещает знание добра и зла, запрещает человеку быть подобным богу. Выходит, библейский бог выступает завистливым существом, который, как говорится в Библии, «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» [2, гл. 3; ст. 22]. Явно данная библейская сентенция не в пользу умного и доброго бога, каким его представляют религиозно верующие люди.
В чем отличие религиозной веры от человеческого разума? В том, что вера основывается на логике возможности, а разум – на логике действительности. Возможно все, что угодно. Действительно лишь то, что необходимо.
Наука утверждает, что время и пространство (атрибуты материи) вечны и бесконечны. Значит, бог их не сотворил. Значит, бог к ним не имеет никакого отношения. Значит, бог бездеятельное существо. Значит, его вечность становиться просто бессмысленной. Какой тогда смысл, что человек верит в существование бога, который никак не влияет на окружающий мир? Никакого. Такая вера иррациональна. Она есть отрицание человеческого разума. Вот итог веры в бога.
Говорят, что смысл человеческой жизни придает вера в бога. Если бога нет, то нет и смысла жизни, утверждают служители церкви. Человек, который связывает смысл жизни со сверхъестественным существом, не осознает того, что сама жизнь человека и составляет ее смысл. Связывая смысл человеческой жизни с божественной санкцией, мы тем самым только занимаемся удвоением сущности, когда наряду с реальной жизнью (природой) ставим еще сверхъестественную жизнь (бога), оправдывая тем самым свое антигуманное существование божественным промышлением.
Религия рассматривает земную жизнь человека как несчастье и это логично, поскольку земной человек греховен, носитель первородного зла. Вечная жизнь (блаженство, счастье) за пределами земного мира, в мире сверхъестественном, то есть противоестественном. Но мир сверхъестественный или противоестественный есть чистый абсурд.
Даже Иисус Христос, этот великий проповедник христианской (человеческой) нравственности, зачастую не сводит концы с концами в своем учении. Так, объясняя фарисеям (религиозным лицемерам) смысл своего учения, Христос говорит: «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» [3, 15:7]. И это вполне логично, ибо Христос «пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» [3, 5:32]. Христос как бы укоряет праведников в том, что своей праведностью они не нуждаются в покаянии, а следовательно, и в самой вере в бога.
Совсем противоположным образом поступает Христос, когда заявляет: «Так будет при кончине века: изыдут Ангелы и отделят злых из среды праведных» [4, 13: 49]. «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» [4, 25: 46]. Надо все-таки определиться, кого собирается спасать Христос: грешников или праведников?!
Громко сетует Христос и на то, что «много званных, а мало избранных» [4, 20:16], здесь уже как бы подразумевается, что Царство Небесное не для всех, а только для избранных. Христос не от мира сего, «не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; Ибо Я пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его» [4, 10:34,35,36]. Все это мало согласуется с философией Нагорной проповеди. Вспомним, когда ученики Христа предлагали низвергнуть огонь на непокорных людей, то Христос сказал им: не знаете какого вы духа, ибо сын человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. Совсем же по-иному аргументирует Христос о Царстве Небесном в таких словах. «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» [4, 12:30]. Очевидно, что это язык ветхозаветных писаний с их убийствами, войнами, клятвопреступлениями, наказаниями и т.п.
Поэтому мир заменяется мечом, а спасение душ человеческих отряхиванием праха земного от ног наших. Здесь уже слышен звон мечей крестовых походов и виден полыхающий огонь инквизиционных костров. Именно эта аргументация Христа, построенная на противопоставлении грешников и праведников, легла в основу позднейшей официальной религии. Кто не с нами, тот против нас - говорило официальное христианство тем, кто не соглашался с его догматами. А за словами следовала и расправа.
Я не от мира сего, говорит Христос, а на самом деле он воспроизводит чисто ветхозаветную идеологию. Вместо «возлюби ближнего твоего, как самого себя» [4, 22:39] проповедуется ветхозаветное право: око за око, зуб за зуб. Истинное христианство с его Царством Божьим внутри каждого человека уступает место различным христианским конфессиям с их кровопролитными войнами между собой. Глубоко прав Руссо, отмечавший, что «так как евангелие не устанавливает национальной религии, то никакая священная война невозможна среди христиан» [5, c. 119]. Но невозможное среди истинных христиан оказалось возможным среди нашего христианского мира. Христианство, основанное на ветхозаветном сознании, объективно превращалось в антихристианство.
Иногда Христос ведет себя совсем нелогичным образом, демонстрируя тем самым, что он скорее неразумный сын человеческий, чем мудрый сын божий. Взять, к примеру, эпизод с проклятием смоковницы. Христос «взалкал; И, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, пришед к ней, ничего не нашел, кроме листьев; ибо еще не время было собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек. И слышали то ученики Его. Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла» [6, 11: 12, 13, 14, 20, 21]. Требовать от смоковницы плодов, когда еще не время появления этих плодов – разве это разумное требование? Прав Бертран Рассел «это действительно весьма странный рассказ, ибо дело происходило в такое время года, когда смоквы еще не созревают, и дерево было совершенно неповинным» [7, c. 109].
Или взять такую аргументацию. Характеризуя человека, Христос говорит: «Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» [4, 15: 19]. Так христианская религия подходит к определению сущности человека. Заметьте, Христос априори относится к человеку не как к доброму по своей природе существу, а как к существу именно злому, недоброму. Следовательно, выходит, что бог – это злое, недоброе существо, ибо он по своему образу и подобию создал злого, недоброго человека. Очевидно, что ожидать добра от злого существа не приходится. Тогда какой смысл нашей веры в злого бога, который создал злого, недоброго человека?
Признавая аксиому, что все люди хотят быть счастливыми, необходимо признать и то, что человек по своей природе доброе существо. «Человек по природе добр», - писал Руссо [8, c. 10]. И это тоже аксиома человеческой жизни. В реальной действительности она подтверждается на каждом шагу. Мы видим, что все люди хотят быть хорошими, чтобы их уважали, чтобы о них говорили хорошо, чтобы их дети тоже были хорошими, добрыми существами. Ведь никто из родителей не хочет, чтобы их детей считали плохими, вредными, злобными существами, чтобы они не почитали родителей. Даже преступники (грабители, насильники, убийцы) и те хотят выглядеть в глазах других людей вполне порядочными и общежительными. Даже преступники хотят, чтобы их принимали за хороших людей. И вообще, никто же не хочет признаваться в том, что он недобрый, несправедливый, злой человек. Кстати, «все народы, - указывал Руссо, - признававшие два начала (доброе и злое, то есть бога и дьявола); злое начало всегда ставили ниже доброго; в противном случае они предполагали бы нечто абсурдное [8, c. 12].
Но тогда возникает вопрос: откуда же берутся злые, несправедливые, а следовательно, и несчастные люди, если по своей природе человек добр? Ведь очевидно, что в человеческом обществе, где все хотят быть счастливыми, существуют злые и несправедливые люди. Возникает вопрос: почему человек изменяет своей природе и становиться на дорогу зла и несчастья?
Ответ на этот вопрос сводится к выяснению причины зла в человеке. А если мы сумеем установить причину, которая приводит человека к несправедливости и злу, мы тогда сумеем, если не устранить, то, по крайней мере, рационально противодействовать этой причине и создать действительно счастливое человеческое общество без конфликтов, насилия, эксплуатации, войн, о чем всегда мечтали великие мыслители и гуманисты в истории человечества. Известно, что Лермонтов всю свою творческую жизнь работал над своим «Демоном» с целью раскрыть причины зла в людях. Попробуем ответить на этот вопрос: откуда берутся злые, несправедливые, а следовательно, и несчастные люди?
Думается, что все согласятся с тем утверждением, что злой, несправедливый, а следовательно, и несчастный человек – это человек, который неудовлетворен своей настоящей жизнью. А почему так происходит? Потому, что человек не умеет радоваться самой жизни в единстве ее временных периодов – прошлого, настоящего и будущего. Не осознает того, что сама человеческая жизнь и образует счастье человека. Поэтому можно дать более точное определение понятию счастья. Счастье – это сама жизнь человека. В этом мы убеждаемся на примере реальной жизни человека. Ведь человек, даже находящийся на пороге смерти, осознающий, что он умирает, тем не менее, продолжает цепляться за жизнь, не хочет умирать, подтверждая тем самым, что сама жизнь составляет счастье человека.
Но неудовлетворенность своей настоящей жизнью не есть нечто абстрактное, внесоциальное. Это означает, что человек испытывает недовольство при взаимодействии, общении с другими людьми, с другим человеком. Другими словами, злой, несправедливый человек смотрит на людей как на своих конкурентов, недругов, врагов, которые мешают ему, как он считает, стать счастливым человеком. Получается, что злой, несправедливый человек испытывает ненависть, вражду по отношению к себе подобным и желает им всяческого несчастья. Вот почему, говорит Гельвеций, «мы непременно становимся врагами людей, если мы можем быть счастливы только через их несчастье» [9, c. 412]. Объективно такие люди глубоко несчастны, ибо они и на себя смотрят через призму ненависти и враждебности, поскольку по отношению к себе выступают недругами, врагами. В древнерусской литературе понятие противоположное счастью называлось злоcчастие. В этой глубокой мысли наших предков несчастье квалифицировалось как зло. Следовательно, несчастный человек рассматривался как злой человек. Какая жизнь счастливая? Это когда мы сами не делаем того, что осуждаем в других. Отсюда следующее определение счастья. Счастье – это когда человек сам себе друг.
В таком случае совершенно очевидно, что все несчастья человечества обусловлены самой капиталистической системой, которая из двух начал – доброго и злого, бога и мамоны – приоритет отдает злу, мамоне, когда ради прибыли человек лишается любви к ближнему, будущего и самого смысла жизни. Поэтому без ликвидации бесчеловечной капиталистической системы невозможно человеку стать счастливым.
Источники
1.Митрополит Иларион. Слово о Законе и Благодати // Святая Ольга – Владимир Святой: Сборник / Сост. Лисовой Н.Н., Поспелов М.Б. – М.: Новатор, 1996.
2.Библия // Бытие.
3.Библия // Евангелие от Луки.
4.Библия // Евангелие от Матфея.
5.Руссо, Жан-Жак. Об общественном договоре. – М., 1938.
6.Библия // Евангелие от Марка.
7.Рассел, Бертран. Почему я не христианин. – М., 1987.
8.Руссо, Жан Жак. Педагогические сочинения. В 2-х т. / Ж.-Ж. Руссо. – М., 1981. – Т. 1.
9.Гельвеций, Клод Адриан. Об уме. Соч. В 2-х т. / Клод Адриан Гельвеций. – М.: Мысль, 1973. – Т. 1.